Зов Первого Всадника - Кристен Бритен

Оно выхватило одного муравья из цепи и стало его частью. Без усилия заставило насекомое вскарабкаться по башмаку мужчины, вверх по ноге, затем, преодолевая складки одежды, — по животу и груди.

Достигнув верхней точки, Сознание замерло и повело муравья в обход. Тут, на груди человека оно ощутило нечто. Нечто, что было ничем. Подобное утверждение на первый взгляд не имело смысла. Но Сознание уловило здесь работу какой-то малой силы, при помощи которой укрывалось это нечто.

Сила. Магия.

Растерянное насекомое ползало кругами, но почерпнуть новую информацию так и не удалось. Ну ладно, придется оставить на потом, решило Сознание. А пока оно продолжило изыскания, направив муравья на шею мужчины. Вскарабкалось по подбородку, пробежалось по лицу, повторяя контуры щек и губ, углубилось в глазную впадину.

На щеке Сознание позволило муравью задержаться и проделать то, что ему было предназначено природой — укусить и впрыснуть микро-порцию яда под кожу. Причем, оно заставило съесть кусочек человеческой плоти прямо тут, на месте, не унося в муравейник.

Это ничтожное насекомое не располагало широкой палитрой вкусовых ощущений, но благодаря ему Сознание сумело ухватить главное — то, что составляло сущность человека: консистенцию плоти и вкус крови.

В этот миг возле Стены возникло какое-то движение, которое потревожило Сознание. Сквозь лесную подстилку оно устремило туда часть своих щупальцев-разведчиков. Стражи-Хранители прервали свои причитания, но оставались настороже.

Тяжелые башмаки топали по земле.

«Люди».

Сознание сообразило: они ищут своего товарища — того, что лежит в лесу без чувств. Но оно еще не готово расстаться со своей игрушкой! Необходимо все выяснить насчет загадочной магии, спрятанной в теле мужчины. И еще — почему это Хранители так переполошились?

И тогда оно просто разверзло землю под грубыми подошвами, втянув внутрь мох, как мягкую мембрану. Затем швырнуло вперед сильные корни, опутало их вокруг ног и торсов солдат и потянуло внутрь. Сознание улавливало вибрацию почвы от их криков, но крики не несли опасности — это оно знало точно. Сталь, защищавшая тела пришельцев, оказалась бесполезной, ибо корни деревьев сильнее стали.

Одеяло из мха сомкнулось над людьми, а корни затаскивали их все глубже, раздирали на части. Трупные черви и другие подземные обитатели позаботятся об остальном.

Все эти вольные и невольные контакты с представителями человеческого рода пробудили в Сознании воспоминания о тех людях, которых оно когда-то знало. Там был пожилой, болезненный мужчина, который восседал на высоком золотом троне. Тот, кто по-отечески любил его.

«Аркос».

Но кроме него вспоминались и другие: Варадгрим… да-да, верный Варадгрим. А также Личант на востоке, Мирдхвелл на западе и Террандон на юге. Все преданные, проверенные друзья. И, в отличие от рыжих лесных муравьев, коренные жители этой земли. Сознание воззвало к своим старым сподвижникам.

Оно почувствовало едва слышный отклик Варадгрима — он где-то там, очень далеко. Личант и Террандон вообще не отзывались, а вот Мирдхвелл, кажется, слабо шевельнулся…

И самое главное — там был еще кто-то. Тот, который больше всего значил для Сознания… вернее, для человека, которым оно некогда являлось. Адриакс.

«Мой милый… мой самый любимый друг».

Накатившая волной тоска излилась дождем над Блэквейлским лесом, забарабанила по лицу лежащего человека. Под воздействием импульса Сознание что было мочи выкрикнуло дорогое имя и, к своему удивлению, уловило в ответ слабое дуновение жизненных сил. Оно ухватилось за это угасающее послание, а ухватившись, крепко держало.

Увы, это был не сам Адриакс, а лишь какая-то ничтожная часть, оставшаяся от него. Сознание исследовало свою находку и обнаружило следы знакомой мощной ауры. Удивительно, но принадлежала она теперь женщине. И находилась очень-очень далеко.

В порыве горя и отчаяния Сознание призвало к себе Варадгрима и Мирдхвелла, послало им отпечаток этой любимой, драгоценной ауры. Скорее, скорее, пока она окончательно не угасла.

И приказало: «Найдите ее!»

Отражение в зеркале

Выходя в сумерках из конюшни, Кариган стряхнула остатки соломы со своей рабочей туники. Она помогала Хепу кормить лошадей — благо, травмированная рука позволяла это делать. Он сбрасывал вилами сено с чердака, а Кариган уже раскладывала охапки по стойлам. Подсыпать овса тоже было нетрудно, зато позволяло девушке чувствовать свою полезность.

Тем более что в свете ее последних переживаний — странных и тревожных — подобная рутинная работа как нельзя больше подходила к ее нынешнему состоянию. Никаких «путешествий» во времени, никаких призраков, никакой магии… Пребывание здесь, в окружении простых, бесхитростных созданий — лошадей, являлось бальзамом для ее истерзанной души. Им надо так немного — еда, вода, надежная крыша над головой, да, может быть, ласковое поглаживание за ушами. За это они платили искренней любовью и безусловной привязанностью.

Увы, ощущение мира и покоя длилось недолго. Как только Кариган подошла к знакомой казарме Всадников, на нее обрушилось все то же лихорадочное состояние дезориентации и нестабильности. Перед глазами у нее стояли темнеющие замковые земли, и она забыла, куда шла и зачем. Ей казалось, она слышит зов, но это не был Зов Всадников. Скорее, чья-то горестная мольба с опенком отчаяния. Будто чьи-то холодные пальцы касались ее разума, перебирали мысли и воспоминания.

На смену надежде и удивлению пришли печаль и одиночество… и еще чье-то чужое осторожное присутствие.

Когда, наконец, все закончилось, Кариган даже пошатнулась. Она будто вырвалась из плена черных липких щупальцев… освободилась от присутствия чужого темного разума.

Девушка постаралась стряхнуть с себя наваждение, но удалось ей это не вполне. В левой руке по-прежнему что-то зудело и покалывало.

Ноги сами нащупали исхоженную тропинку, и Кариган поспешила к родной казарме. Там все было как всегда: Йетс и Джастин сидели в общей комнате и резались в «интригу». Разглядывая расположение их фишек на доске, девушка вдруг с удивлением обнаружила, что, как никогда, видит складывающийся узор и выигрышную стратегию. Повинуясь мгновенному импульсу, она пододвинула стул и решила принять участие в игре. Удивленные товарищи без возражений достали третий набор фишек — красных.

— Мне казалось… — начал было Йетс. Они с Джастином обменялись удивленными взглядами и принялись заново выстраивать свои позиции на доске.