Медный король - Марина Дяченко

Хлынул дождь. Огромные белые птицы заметались, как несколькими минутами раньше метались гекса под градом стрел. Не было слышно ни команд, ни криков. Молнии били одна за другой, гром сливался в один раскат, от которого разрывались уши. Поле покрылось мокрыми перьями и мокрыми птицами.

Развияр потянулся за мечом, но оружия не было, не было даже ножен. Красный столб дыма подпирал тучи, призывая невесть кого на помощь неизвестно кому. Развияр выбрался из строения и пошел – побежал – под ливнем к тому месту, где оставил Лукса.

Зверуин лежал на боку, вода текла по его шерсти, слипшейся сосульками.

– Лукс!

В грохоте разрядов случился перерыв. Небо очистилось от крылам – те, что не были сбиты, смогли прорваться вверх, за облака.

– Лукс…

Он обнял зверуина, боясь нащупать торчащую из тела стрелу. Лукс был холодный и мокрый.

– Лукс! Пожалуйста! Ну пожалуйста!

Зверуин открыл глаза. Моргнул. Ресницы слиплись стрелками.

– Тебя ранили?! – прокричал Развияр, все еще глухой от грома.

– Не знаю, – шепотом сказал Лукс. – Скажи… Что случилось?

Он отыскал свой меч. Обнимая Лукса за плечи, почти волоча его на себе, обходя трупы людей, ящеров и птиц, Развияр добрался до рощи.

– Яска!

Девушки не было.

– Яска. Яска-а!

Он обшарил всю рощу и нашел ее – без сознания. Взял на руки, вынес в поле; в разрывах туч появилось вечернее небо. От здания заставы шел, покачиваясь, человек с мечом в опущенной руке; Развияр осторожно положил Яску на землю.

Человек остановился. Он был немолод. Его серебристо-серая кольчуга была украшена вязью символов, означавших, вероятно, воинский чин.

– Предводитель Корунх, – со счастливым смешком проговорил Развияр.

Мужчина перевел взгляд с его лица – на девушку у его ног. На Лукса. Снова взглянул в глаза Развияру:

– Ты кто? Гекса? Колдун?

– «Император скорбит о каждом своем подданном», – Развияр улыбнулся и поднял свой меч.

Они дрались молча, не тратя сил ни на красоту, ни на отточенность приемов. Они не брезговали грязными уловками. Оба стремились к цели кратчайшим путем, и цель была – смерть противника. Предводитель Корунх почувствовал слабину в защите Развияра и рванулся в атаку, тесня его, заставляя отступать по неровной мокрой земле, где так легко было оступиться. Развияр сделал вид, что потерял равновесие, в последний момент уклонился, проскользнув под визжащим в воздухе клинком, и предводитель получил удар в шею.

Корунх умер через несколько мгновений – на коленях, у ног своего противника. Развияр огляделся и увидел, что Яска пришла в себя; он воткнул в землю свой окровавленный меч, нагнулся над девушкой и поднял ее на руки.

Глава вторая

Огромный плот захлестывали волны. Торцы древесных стволов, крепко связанных и сбитых друг с другом, то вдруг взлетали над водой, то погружались в пену. В центре плота был заключен кораблик, больше похожий на два корыта, соединенных вместе. Над ним вместо мачты возвышалось гребное колесо. В большом решетчатом барабане угрюмо шагали люди, приводили в движение длинные узкие лопасти; такие плоты отлично ходят во внутренних морях, но сейчас, при сильном боковом ветре и неспокойной воде, гребцам-вертельщикам приходилось туго.

Близилась осень. Ремыш, торговец деревом, решил повторить авантюру, в прошлом году принесшую ему баснословный барыш: закупить товар на берегах Пузатого Бора, где отличный лес пропадает зазря, где голодный крестьянин готов валить его за кусок черствого хлеба, где древесина так соблазнительно дешева, что можно перетерпеть ради выгоды длинное путешествие по внешнему морю – до самого Осьего Носа. В прошлом году Ремыш рискнул, нанял команду и заработал так, что прочие торговцы древесиной чуть не сгрызли от зависти свои весла. Во второй раз и плотогоны подобрались отличные, и дерево попалось превосходное, но удача отвернулась от Ремыша, и теперь он опаздывал к окончанию навигации через Осий Нос.

То и дело ломалось гребное колесо. Ветра издевались, отгоняя плот назад – в открытых водах он был неуправляем. Ремыш начинал понимать, что в прошлом году ему просто неслыханно повезло, что это был единственный случай из тысячи, подарок судьбы, и что теперь, из-за собственной глупости, он потерял этот подарок и вообще разорен.

Во внутреннем море, на далеких каменистых островах, за дерево платили имперскими радужными реалами. Там плот таял, будто масло, а кошелек полнел, наливаясь деньгами. Но здесь, на безлюдных лесистых берегах, древесина была всего лишь плавучим мусором. Команда роптала; начались разговоры о том, что плату неплохо бы получить вперед.

Снова сломалось колесо. Починить его на волне не было шансов. Бранясь и работая веслами, плотогонам насилу удалось загнать плавучую кучу дерева в спокойную и глубокую гавань за Каменной Стрелкой, и тут Ремышу выпал случай подобрать пассажиров.

Их было трое. Зверуин, сразу привлекавший внимание, девица в черном плаще и третий, высокий, с бледным лицом и пристальными, цепенящими глазами. Что-то было неправильное в его чертах, Ремыш не понял, что именно. Плотогоны стучали молотками, меняя треснувшую лопасть, а этот, со странными глазами, улучил минуту и перепрыгнул с косы на плот.

Ремыш на всякий случай взялся за нож. Торговля – опасное ремесло, каждый из его плотогонов был еще и бойцом; внутреннее море кишит пиратами, которые желают продать за тебя твое дерево. Уверенно ступая по гладким стволам, незнакомец подошел ближе:

– Возьми пассажиров, торговец. Плачу золотом.

Он показал три монеты. Ремыш задумался; он редко брал на борт пассажиров. Монеты были в самом деле золотые, из тех старинных, которые чеканили в разрушенном городе задолго до Империи. Такие деньги до сих пор ценились.

– Ты везучий? – спросил Ремыш сквозь зубы.

– Очень, – без улыбки отозвался высокий человек.

– А куда вам надо?

– В порт. Любой.

Позже Ремыш удивлялся собственной уступчивости. Незнакомец говорил так спокойно и уверенно, держался так властно, будто это торговец упрашивал его занять место на плоту, а он, пассажир, решал, осчастливить плотогонов или нет.

– Ладно, садитесь, – сказал Ремыш.

Высокий человек кивнул и вернулся к своим спутникам. Наклонился к женщине, сидящей на камне, взял ее на руки и перепрыгнул через неспокойную полосу воды, разделявшую берег и край плота; Ремыш подумал, что он очень ловок, этот незнакомец, но почему это, Шуу отрыгни, он носит эту бабу на руках? Она калека?

Следом впрыгнул зверуин, оседланный, увешанный поклажей. Ремыш разглядел арбалет, притороченный к седлу, и ножны на боках получеловека. Он покачал головой, посмотрел на деньги в руке и вернулся к команде. Работа выпала кропотливая и утомительная, когда одну лопасть поменяли – оказалось, что треснула другая. Насилу справились; Ремыш скомандовал отплытие.