Прекрасная сторона зла - Вероника Белоусова

– Может, тебе лучше убраться отсюда? От греха подальше? – предлагаю я.

– Не сейчас, – отмахиваясь от меня, тяжело дышит он. Но я не собираюсь щадить его. Моя злость на него растет, как снежный ком. Выдергиваю его из кресла. Он пролетает через всю комнату, врезается спиной в окно. Стекло разлетается на осколки. Америго оказывается на земле. Недолго думая выпрыгиваю следом. Не давая ему подняться, бью по лицу.

-– Ты стер Айлин память? – сжимая его горло руками, спрашиваю я. Брат слабо пытается разжать мои тиски, хрипит. – Думаешь, так я позволю тебе к ней приблизиться?

– Я не смог… Хотел, но не смог заменить одно насилие другим… – глухо отвечает Америго. У него нет сил защищаться, а я не могу сдержать свою ярость.

Наношу удары снова и снова. Его лицо разбито, из носа хлещет кровь. Заставляю его подняться на ноги – мой кулак врезается ему в грудную клетку, ломая ребра.

– Ты псих… – бормочет Америго разбитыми губами. Отпускаю его, и он падет на спину.

– Если ты еще раз приблизишься к Айлин, этот день станет последним в твоей жизни. Я убью тебя. Если у тебя все еще есть претензии ко мне, давай разбираться лично. Можно прямо сейчас, – мой ботинок тут же оказывается на его груди. Слышно, как хрустят кости. Америго стонет. Рывком хватает меня за щиколотку, и я падаю на землю. Он хочет напасть на меня, но слишком вымотан для этого. Успеваю подняться.

– Ты… Хреновый опекун, – вставая, говорит Америго, упираясь рукой в стену дома. – Хоть знаешь, что эти сволочи с ней сделали? Ты вообще дальше своего носа умеешь видеть?

– О чем ты?

– Сегодня проходил мимо школы, где учится Айлин, решил заглянуть… Эти твари, которые именуются детьми, на которых теперь нельзя поднять руку и отвесить подзатыльник, били ее по ногам, потому что она отказалась встать на колени, а потом отрезали ей клок волос. И, как я понял, подобное с ней происходит не один год, – Америго сплевывает кровь на землю и вытирает рот рукой. – Какого черта ты не можешь разобраться с этим, раз уж такой правильный, как Иисус?

– Ты сам ничуть не лучше этих ублюдков. Или у тебя спонтанная амнезия? – напоминаю я. Тот усмехается.

– Не переводи стрелки на меня. Я знаю, кто я, и не ищу оправданий. Меня удивляет твоя отстраненность от ее жизни на фоне такой идеальной заботы. Неискренне как-то выглядит. Словно ты играешь роль, слова в которой до конца не выучил.

– Догадываюсь, что ты просто так это не оставил…

– Конечно. Убил бы их всех, но Айлин не разрешила. Пришлось ограничиться мелким членовредительством и промывкой мозгов. Я даю тебе шанс самому принять меры, потому что ты ее опекун, и она любит тебя…

Его слова заставляют меня напрячься.

– Но, если ты ничего не сделаешь, – после пары глубоких вдохов продолжает Америго, – я решу проблему по-своему. И не буду церемониться.

– На Айлин наложено заклятье, которое заставляет других людей ее ненавидеть и причинять ей боль. Здесь ничего нельзя сделать, – приваливаясь спиной к стене, говорю я и вкратце рассказываю ему историю девушки.

– А найти того, кто снимет эту дрянь? Оградить от людей? Нанять ей учителя на дом? У тебя что, совсем с головой плохо? – Америго непонимающе смотрит на меня. – Вариантов масса!

– Ты многого не знаешь, – стоит ли ему объяснять, что жить ей осталось несколько дней, и нет смысла что-то менять?

– Так просвети меня. Я толковый, все понимаю, – с готовностью откликается Америго.

– Забудь о ней. Сделай ей такой подарок. Не ищи с ней встречи. Представь, что ее никогда не было в твоей жизни. Если она вдруг стала для тебя что-то значить, освободи ее от своего присутствия и того, ужаса, что с ним связан. Не будь эгоистом. Ты хотел отомстить мне, у тебя получилось. Оставь Айлин в покое. В следующий раз, если я увижу тебя рядом с ней, готовься к истинной смерти, – предупреждаю я и быстрыми шагами возвращаюсь в дом. Америго какое-то время топчется возле окна. Приводит себя в порядок. Потом нехотя идет к калитке. Толкнув ее, оборачивается и, задрав голову, смотрит куда-то вверх. Разворачивается и пьяной походкой удаляется прочь.

Несколько минут сижу в одиночестве. Думаю над тем, что он сказал мне про Айлин. Он не знает деталей и счастлив бороться за нее в своем неведенье. Даже завидую ему. У меня так не получится. Я выбираю для нее смерть – он ищет для нее спасение и защиту. И сейчас, как никогда, мне бы хотелось оказаться на его месте. Поднимаюсь на второй этаж. Дверь в комнату Айлин приоткрыта. Она сидит на кровати и, положив на колени альбом, рисует. Вид у нее сосредоточенный, брови нахмурены. Карандаш резкими движениями скользит по бумаге. Что она там создает? Какие образы из своего воображения сливает на чистый лист?

– Не хочешь рассказать, что случилось? – без стука входя к ней, спрашиваю я. Она бросает на меня короткий, колючий взгляд.

– Разве Америго не доложил тебе все в красках? – сердито спрашивает девушка.

– Нет, только в общих чертах. Ты в порядке?

– А ты сам как думаешь? Ты и твой брат путаетесь у меня под ногами, влезаете в мою жизнь, заставляете чувствовать себя уязвимой! Зачем он приперся? Или ему кажется, что если раз пришел, навалял всем, кому смог, что-то изменится? Мне туда завтра возвращаться. Моя участь станет слаще после таких подвигов? – негодует Айлин.

– Завтра мы пойдем туда с тобой вместе. И только для одного – забрать оттуда твои документы. Больше ты туда ходить не будешь, – сам не понимаю, когда я успел принять это решение.

– А как же учеба? – с недоверием спрашивает Айлин.

– В Лондоне доучишься.

– Ты это серьезно сейчас? – все еще не веря сказанному мной, уточняет моя подопечная. – Я столько просила об этом бабушку, но она была глуха к моим просьбам…

– Абсолютно. Что с ногой?

– Ерунда, небольшой синяк. Через пару дней заживет, – небрежно отвечает Айлин.

– Так что там устроил Америго?

– Побоище. Он раскидал всех, кто меня окружил, переломал им кости. Крики, стоны, кровь… На это был страшно смотреть. Твой брат был похож на разъярённого хищника. Но знаешь… Это было то, чего я желала всю жизнь – чтобы кто-то пришел и остановил все это. Конечно, Саб всегда пыталась защитить меня, но потом мне приходилось помогать ей спасаться. А здесь… Я стояла, смотрела на них и понимала, что они ничего мне не сделают. Потому что между нами стоит Америго.

– Он любит устраивать представления, – вздыхаю я, замечая в глазах Айлин блеск.

– Потом он что-то сказал им на непонятном языке, взял меня за руку и увел за собой, – прижимая ладонь к плечу, на котором выжжено клеймо, говорит Айлин. – Вот, пожалуй, и все.