Я и мои истинные - Яна Арская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты… не… сможешь, — проскрипела я звериной глоткой.
— Кто это тут у нас заговорил? Брюхатая клуша, прячущая нос в песок! Этот мир дает столько возможностей, тебя любят сильнейшие мужчины… И что ты сделала? Развела детей и потихоньку работаешь? Тьфу! — Тиамат скривилась. — Каин должен был стать моим. Теперь он погибнет и придется ждать рождения твоего сына, чтобы начать заново. Ты сама виновата.
Плечо жгло в том месте, где была метка проклятого. Клыки на шее… Жар… Так жарко, что плавятся кости. Враг ревет и извививается, пытаясь прокусить чешую… Больно, но нужно выжить. Нужно найти ее… Я зажмурилась, стараясь всеми силами абстрагироваться от этого чувства. С ним все будет в порядке. Каин никогда не проигрывал.
Вэнь Ла, лежавший в кустах, резко завопил.
— Что еще?
— Муравей заполз ему в нос, — пояснил один из юных ястребов, вернувшись от цилиня.
— Просто заткни этого убогого, раздражает, — приказала моя мать… а тот вместо исполнения приказа упал лицом вниз. Из шеи у него торчал серебряный стилет. Знакомый такой.
С дерева плавно спикировала тень. Свист брошенного оружия и ругань — единственное, что оставалось доступным, так как меня с силой прижали к земле ногой. Я изогнулась и укусила мать. Она зашипела от боли, но не отпустила. Просто перегрупировалась, схватив мое главное богатсво — хвост — и накрутив его себе на предплечье.
Фиралис не соврал. Кажется, и десяток врагов были ему неровня, не то что шестерка задурманенных любовью прихвостней Тиамат.
Хрясь.
У ближайшего оборотня сломалось крыло. Другой упал с рассеченным животом. Фир скользил по земле, едва касаясь ее обнаженными ногами. Он парил. Уклонялся. И бил с хладнокровием профессионала. Вскоре не осталось никого, кто мог бы защитить Тиамат.
— Сдавайтесь, и я вас пощажу, — коротко сказал павлин, утирая капли крови из разреза на щеке. Она вся сжалась, опустилась на колени.
— Хорошо. Прошу, только не делай мне больно…
Я напрягла связки, пытаясь выкрикнуть предупреждение. Не верь!..
А в следующую секунду горсть пепла от костра полетела в прекрасные карие глаза. С переливчатым рыком антропоморфная львица бросилась на Фиралиса. Ее когти сошлись на его горле. Как бы мой бывший наложник не хвалился решимостью сражаться с женщиной, пересилить годы воспитания было сложно.
Я видела, как дернулись его узкие ступни. Удушливо, в приступе…
Прежде, чем осознала, что творю, уже схватилась за сковородку, на которой похитители жарили яйца.
— Эй! — рыкнула я, выпрямляясь во весь рост. — Как тебе такая решимость?
И опустила оружие на голову матери.
61. Глава, в которой все встает на свои места
Тиамат вскрикнула от боли, обернулась… И Фиралис воспользовался этой передышкой. Ладони наложника врезались в уши хищницы с оглушительным хлопком. Она содрогнулась. Вертикальные зрачки скользнули по моему лицу, словно осуждая, а затем закатились.
— Меня кто-нибудь развяжет?! — вопил где-то на фоне цилинь. — Ты же справился с ними, правда?
Я отбросила сковороду и проверила пульс отрубившейся матушки. Жива. Хорошо. Фир под ней заелозил, приподнялся на локтях и констатировал самым невозмутимым образом:
— Вы голая. И с хвостом.
— А ты как всегда вовремя. Вот такие мы интересные личности. Не хочешь объяснить, как здесь очутился? Хотел пикник устроить?
— Фениксы, — коротко ответил Фиралис, не сводя с меня блестящих глаз.
— Видимо, спрашивать, почему они не предупредили нас лично, дабы предотвратить эту катастрофу — будет глупостью.
— Все предопределено. Мы должны вернуться в город. Ваш муж и его брат, должно быть, до сих пор сражаются с бывшим императором.
Каин, боже!
— Он ведь… — Я не нашла в себе силы задать ключевой вопрос. Мои близкие сейчас были там, во дворце. А как же Лира с яйцом, бедный Кассий, слуги, наконец!
— Главное, вы в порядке.
На мои плечи накинули слегка порванный в драке плащ.
— Может, хватит там флиртовать, а, дорогая избранница? Я тут реально на муравейнике лежу!
— Вэнь, заткнись.
— Я вам это еще припомню, гады! — обиженно хрюкнули кусты.
Обратно мы возвращались, поймав на центральном тракте телегу с пряностями. Толстый усатый кот-торговец старался не пялиться в открытую, а ведь было на что: полуголая беременная девица, заявившая, что она императрица и платить не будет, женщина без сознания, зато с кляпом во рту, священный цилинь с мрачной побитой мордой. А вишенкой на торте был прекрасный исцарапанный юноша, никак на это безумие не реагировавший.
— Только попробуй очнуться, — грозил Вэнь беспамятной, постанывающей Тиамат. — Я на тебе и за жену, и за свои циклы в плену отыграюсь!
Я встрепенулась и развернулась к нему:
— Удачно ты вспомнил… Мне тебя на месте побить или по возвращению домой?
— А что я-то сделал?
— Ты охренел, рогатый свин, вот что! Кто меня под шумок грызанул? Ты хоть в курсе, что это навсегда?
— Поздравляю с удачным браком, госпожа, — осторожно заметил Фиралис. А цилинь горестно вздохнул:
— Да она своего счастья не понимает. Я же священный зверь… Раритет!
— Окаменелость ты, а не раритет, — возмутилась я, и в этот момент моя мать стала шевелиться. На что Вэнь Ла отреагировал молниеносно и филигранно — воспользовавшись все той же боевой сковородкой. Торговец на козлах ощутимо вздрогнул. — Во имя предтеч, не сделай ей сотрясение. Она нужна нам живой.
— Она заслужила. А ты… что ж, если настаиваешь, мы можем попробовать расстаться. Хочешь? — и красноречиво кивнул на грудь Тиамат. — Уй, как тут все плохо. Теперь понятно, почему она никогда не снимала лиф — кожа аж черная.
— Думаешь, меня получится шантажировать? — хмыкнула я, смягчаясь.
— Нет, что ты! Я лишь хочу намекнуть, что наш союз принесет больше пользы, чем вражда. Я не хочу провести вечность в одиночестве. Тебе нужен кто-то, мало заинтересованный в твоем теле, зато ценящий твой ум и… упорство. Можешь не рожать мне детенышей. Это подождет, тем более,
