Дочь Кузнеца - Ольга Сергеева

Глава 6. Практические занятия

Лето 1273 года от Сотворения мира.

Очередной день в столице Салевы опять выдался ярким и солнечным. Начиная чуть ли не с восхода солнца, жара стояла просто невыносимая. Дождей не было уже несколько месяцев, и листья нартовых деревьев, росших во дворе школы, покрылись серым слоем пыли. Правда даже в таком виде они создавали хотя бы относительную тень и прохладу на большей части территории школы, а вот рабыням четвертого года обучения этим утром не повезло: окна классной комнаты, в которой у них сегодня проходили занятия, выходили на открытую часть двора. Госпожа Дарина, проводившая урок, приказала открыть ставни, чтобы впустить свежий воздух, но вместе с ним в комнату ворвались и лучи солнца. Теперь его яркий свет заливал всю комнату, безжалостно высвечивая все происходящее на уроке, в расписании значившемся как анатомия.

Посреди комнаты стоял мужчина — раб, судя по ошейнику на его шее. Кроме ошейника на нем ничего больше не было. Обнаженный мужчина стоял прямо, опустив руки вдоль тела, словно его выставляли в таком виде уже далеко не первый раз. Его взгляд был устремлен в окно, куда-то на залитый ярким солнцем двор. Занила только скользнула по его лицу и тут же отвела глаза: ей и без того было не слишком уютно, чтобы еще встречаться с ним взглядом. На его тело в этом смысле смотреть было куда безопаснее, да и, судя по названию урока, следовало делать именно это. Раб был худым и словно изможденным. Впрочем, для своей роли он еще вполне годился. Мужчина был возбужден. Госпожа Дарина только что позаботилась о надлежащем состоянии наглядного пособия. Сейчас она стояла рядом с ним и еще раз, специально для рабынь, медленно повторяла все произведенные действия, комментируя их.

— Подушечка большого пальца на конце, остальные обхватывают ниже. Кончик указательного пальца следует держать на маленькой ямке, — рука надсмотрщицы сомкнулась на плоти раба, и в его лице что-то дрогнуло. Занила отметила лишь мельком: об этом Дарина говорила им на предыдущем занятии. — Обратите внимание на эту маленькую полоску кожи. Она очень чувствительная, — яркое солнце било прямо в глаза госпожи Дарины, заставляя ее постоянно щуриться.

Занила перевела взгляд на свои записи и еще раз перечитала конспект. Потом снова посмотрела на наглядное пособие. Записала за надсмотрщицей ее последние указания. Вздохнула и принялась зарисовывать. Рисовать она не умела и, как следствие не любила. Ну, хотя бы вот так, схематично, с указанием направления движений.

Последняя стрелочка как раз занимала свое место на рисунке, когда дверь в комнату распахнулась. На пороге показался Мабек Дагар, но внутрь вошел, только пропустив вперед себя другого мужчину. Тот был среднего возраста, немного полноватый, с гладко выбритым по Догатской моде лицом и собранными в хвостик светло-русыми волосами. В роскошном зеленом шелковом костюме ему было явно жарко, потому что на лбу и над верхней губой обильно выступили капельки пота. В руке мужчина держал шелковый платок, которым периодически и обмахивался. Занила видела этого человека всего второй или третий раз, но прекрасно знала, кто он такой, — господин Руйвош, хозяин школы. Рабыни поднялись с циновок, на которых сидели, и почтительно поклонились.

— Вот, — управляющие указал на них, — четвертый год обучения. Уже совсем взрослые, — да, Занила знала только одного человека, с которым всегда уравновешенный Мабек Дагар мог говорить таким тоном: нервным и даже немного заискивающим. — Как я и обещал, урок анатомии, — кивок в сторону надсмотрщицы.

При появлении Руйвоша Дарина убрала свою руку от раба и, по привычке положив ее на рукоять кнута, отвесила короткий поклон, больше похожий на кивок. Хозяин ответил ей тем же и оглядел ее «наглядное пособие».

— А откуда это раб? — поинтересовался он.

— Это наемный раб, — ответил Дагар, настолько поспешно, словно его в чем-то обвиняли. — Я одалживаю его у одного моего знакомого специально для таких уроков, а потом сразу оправляю назад.

— Неплохая, кажется, у него работа, а! — Руйвош ухмыльнулся. Мабек Дагар почтительно рассмеялся в ответ, но хозяин на этом не успокоился. — Скажите, а девочки тоже на нем тренируются?

— Рабыни должны уметь все, почтенный Руйвош, — госпожа Дарина утвердительно кивнула, а Руйвош повернулся в сторону девочек.

— Их семь. Это все рабыни четвертого года обучения? — тон стал более деловым, хотя масляный огонек из глаз никуда не исчез.

— Да. Их вначале было девять, — принялся объяснять управляющий. — От одной пришлось избавиться еще на втором курсе. Ну, вы помните эту неприятную историю? А еще одна погибла меньше года назад. Такая нелепость! Споткнулась на лестнице, упала и разбила голову о ступени. Нам было очень жаль! Такая красивая была девочка, очень хорошим товаром могла стать, — сожаление в голосе Дагара было вполне искренним. — Ойя ее звали…

— Ну, Ойя так Ойя, — Руйвош махнул рукой. — Какое теперь имеет значение? Хотя жаль, конечно!

Хозяин медленно двинулся вдоль ряда рабынь, осматривая свое имущество. Занила, как и было положено, опустила глаза в пол, ожидая, когда очередь дойдет до нее. Правда, так простоять ей удалось не долго.

— Хорошенькая, правда? — голос Руйвоша раздался откуда-то слева. Занила скосила глаза в ту сторону, стараясь не поворачивать головы, и чуть не выругалась вслух: внимание мужчины привлекла не кто-нибудь, а Ларка! Конечно, за последний год она превратилась в действительно очаровательную девушку с пухлыми губами и пушистыми русыми локонами. Но в компании остальных рабынь, среди которых было не мало по-настоящему ярких красавиц, она считалась чуть ли не дурнушкой. Надо же было такому случиться, что хозяин положил глаз именно на нее! Руйвош приподнял лицо девушки за подбородок и заставил взглянуть на себя. Ларка, совершенно не привыкшая к такому обращению, мгновенно зарделась. Густой румянец залил ее щеки, шею и даже грудь. Да… Кажется, Занила начала понимать, чем она так зацепила господина Руйвоша! Простые холщовые платья рабынь были по-летнему открытыми, и глубокий вырез не скрывал большой и пышной груди Ларки. Она по-прежнему оставалась довольно пухлой девушкой, но значит, и это тоже ему нравилось! А уж теперь, когда от волнения Ларка дышала глубоко и неровно, в вырезе ее платья открывался такой вид!..

Фигура самой Занилы только в последний год начала понемногу приобретать взрослые очертания. Впрочем, всем было ясно, что «пышной» ее вряд ли когда-нибудь назовут. И, кажется, сейчас она была откровенно этому рада!