Дремеры. Проклятие Энтаны - Алина Брюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я в страхе посмотрела на Карательницу – в ее пронзительных серых глазах сверкала яростная решимость.
– Вас высадят на берегу, и, если ты не вспомнишь, где осколок, корабль уплывет. Без вас. А как только мы окажемся в Альвионе, я брошу Кинна в Квартал Теней. Так что вспоминай скорее, времени у тебя почти не осталось.
С силой сжав мое плечо, она ушла, оставив меня в смятении.
Похоже, даэрра Немея верит в то, что Тени никуда не исчезли, и считает, что в Квартале Кинн погибнет. Но в Серре больше не осталось Теней – Квартал пуст.
Я отыскала взглядом Карателя Дерри.
«Неважно, во что верю я, важно – во что верит даэрра Немея…»
Одними губами я прошептала:
– Спасибо.
* * *
На этот раз в шлюпке нас сопровождал Каратель Росс. Когда мы выгрузили сумки на пирс, он задержался и, отойдя подальше от матросов, проговорил:
– Я даю вам слово, что прослежу, чтобы по пути с Кинном ничего не случилось. Однако, если по прибытии его и впрямь решат отправить обратно в Квартал Теней, я буду бессилен на это повлиять. У него татуировка отступника.
– Она поставлена незаконно, – устало прошептала я.
Во взгляде Карателя появился вопрос, но я с грустью ответила:
– Доказать я вам это никак не смогу.
Помолчав, он произнес:
– Я вам верю. И верю тому, что вы сегодня рассказали, как бы невероятно это всё ни звучало.
От его поддержки я немного воспряла духом и попросила:
– Пожалуйста, передайте Кинну, что я его не оставлю и сделаю всё возможное, чтобы его спасти. – И со слабой улыбкой добавила: – И уж если он попадет в Квартал Теней, пусть найдет игний.
Растерянность во взгляде Карателя Росса сменилась пониманием, и он медленно кивнул.
– Я ему передам. – Помолчав, он сказал: – Для меня честь познакомиться с вами. Не как с дочерью вашего отца, а с вами лично.
У меня в горле встал комок.
– Спасибо вам. Спасибо вам за всё.
…Я до последнего надеялась, что даэрра Немея придет в себя и передумает. Но когда шлюпка вернулась к кораблю, на мачтах уже подняли паруса, и через какое-то время «Дартеллий», сверкнув позолоченной неморой на носу, развернулся и поплыл прочь. Оглушенные, потерянные, мы стояли на пирсе и смотрели, как он удаляется, оставляя нас одних в пустом городе.
Я больше не хочу терять Кинна, не хочу с ним расставаться.
Мое заветное желание… И я пожертвовала им – ради избавления от Теней.
Альканзар предупредил нас о грядущих испытаниях, неужели он что-то предвидел?..
«Будьте стойкими», – также пожелал он нам.
Я обернулась к Ферну и Кьяре.
– После всего, через что мы прошли… Мы не можем сдаться. Мы должны спасти Кинна.
– Как мы его спасем? – глухо спросил Ферн. – Посмотри на нас: трое оборванцев. Вернемся мы в Альвион, и что? Расскажем про встречу с Альканзаром? Да кто нам поверит!.. Давай смотреть правде в глаза. Мы дремеры, нас никто не знает, и никому мы не нужны. Единственное, что мы можем, – с горечью произнес он, – сдаться стражникам и попасть прямиком в Квартал Теней. Только как это поможет Кинну, я не знаю.
Я взглянула на сестру. Всё это время она с безучастным видом смотрела в сторону Северных островов.
– Кьяра?
Она ответила не сразу:
– Возможно, нам бы поверила Матушка Алливия, но в Альвион нам нельзя, нас тут же схватят. А я не знаю больше никого, кто бы мог нас выслушать и помочь.
Я посмотрела вслед кораблю и вспомнила, как после нашего первого поцелуя Кинн произнес: «Идеальное сопряжение», – и неожиданно почувствовала, что во мне зреет решимость.
– Нет… – прошептала я и добавила громко: – Нет! Я знаю, что́ мы должны сделать.
Ферн посмотрел на меня, и даже Кьяра повернула ко мне голову. А я встала спиной к морю и взглянула на Энтану, рисуя в уме путь на юг.
– Мы отправимся туда, где есть те, кто нам точно поверит. Мы отправимся в Нумм.
Альвион и Зеннон еще не скоро обнаружат, что Теней больше нет. Но вот Нумм… Там жили те, кого Тени не смогли поглотить, – уж они-то должны были заметить их исчезновение. Если кто-нибудь из нуммийцев отправится с нами в Альвион, чтобы подтвердить наши слова, у нас появится шанс спасти Кинна. По крайней мере, мне хотелось на это надеяться.
Ферн сдался быстро, а Кьяра даже не пыталась спорить. После того, что случилось на острове, из сильной и смелой она в одночасье стала отстраненной и ко всему равнодушной. Эта перемена меня пугала.
А что, если я тоже в этом виновата?
Я добровольно отказалась от близости с сестрой и теперь чувствовала: хотя между нами больше не было отравлявших наши отношения обиды и ревности, Кьяра словно скрылась за непроницаемым щитом. Я видела ее, но никак не могла к ней пробиться.
Стараясь отвлечься от тягостных мыслей, я погрузилась в сборы. Мы с Ферном отыскали в музее карту, нашли одеяла, запаслись яблоками и зеленью из Оранжереи. Кьяра нам помогала, но без инициативы, механически. Мне хотелось покинуть Энтану как можно скорее, но нам всем был нужен отдых, поэтому мы решили отправиться в путь только на следующий день.
После того как мы всё собрали, я отправилась в одиночестве в Храм Первых, где долго рассматривала мозаику с Альканзаром. Потом я пошла на кладбище и там, присев на колени у могил Тевеи, Шани и Донни, рассказала им о том, что с нами произошло. Мне казалось, они имеют право знать.
* * *
Утром, после непривычно тихой, лишенной криков Теней ночи, мы незаметно покинули мрачную Энтану, скрывавшую в себе столько тайн, и зашагали по Северной дороге на юг.
Август ушел, окропив нас напоследок хмурой моросью. Начало же сентября выдалось погожим, солнечным, и наступление осени было едва заметным: одинокий пожелтевший лист, паутина на полях и чуть более холодный ветер, который нес с собой неясное нашептывание.
Мы шли молча – три неприкаянных спутника, погруженные каждый в свои думы. Временами мне чудилось, что остались только мы и бесконечная дорога.
Когда спустя неделю нуммийские холмы наконец расступились, открывая вид на город, вольготно расположившийся в низине, и я услышала вдалеке конское ржание и мычание коров, я подумала, что сплю.
Нумм, не похожий ни на один из виденных мной городов, утопал в зелени.
Спустившись по дороге, мы словно очутились в другом мире: защищенном от злых северных ветров, напоенном солнцем и пропитавшемся пряным ароматом душистых яблок. Ни один нуммийский дом не походил на другой, и у каждого был свой сад,
