Трон секретов - Керри Манискалко

Я протянул руку, проявив королевское обаяние и хорошие манеры. Я ничем себя не выдал, даже резким тоном.

– Проводить вас обратно в обеденный зал?

Она не сводила глаз с того места, где я оставил Адриану.

Что-то в ее нерешительности вынудило меня ощетиниться.

С подавленным видом (из-за чего казалось, что у нее легкий запор) миссис Эверхарт взяла меня под руку. Даже если бы она приложила к этому усилия, ей не удалось бы еще больше отличаться от Иден или Адрианы.

– Как необычайно любезно со стороны вашего высочества предложить меня проводить! Я хотела подышать свежим воздухом и, похоже, зашла слишком далеко.

Я снова посмотрел на чернила на ее руках, и у меня зародились мрачные подозрения. Адриана обвинила меня и мой двор в том, что я передаю сведения ее редактору, но на этот раз она заблуждалась.

У нее дома было еще двое свидетелей, а у них – подробные сведения о подарках, которые я ей преподнес.

А были это Иден и Софи Эверхарт.

Внезапно я все понял. Софи шпионила за падчерицей в надежде продать побольше информации светским хроникерам. Как же это подло! Как несложно догадаться, за инсайдерские сплетни можно было выручить кругленькую сумму.

Между нами повисло молчание, которое я намеренно не собирался нарушать. Я замечал, что тот, кто провинился, частенько болтает без умолку, чтобы отвлечь остальных от своего дурного поступка. И вскоре Софи не выдержала.

– У вас были какие-то проблемы с моей старшенькой, ваше высочество? – спросила она. – Адриана не состоит с нами в кровном родстве, слава богам. Для Эверхартов она слишком темпераментна и упряма.

Я старался идти не спеша и не напрягая мышцы. Внутри вспыхнуло раздражение, но я не удосужился его побороть.

– Отречься от человека из-за того, что у вас с ним не кровное родство, да еще и в открытую обсуждать это с посторонним, – ужасный грех. Если хотите знать мое мнение, это даже хуже, чем чрезмерная откровенность.

Софи так резко закрыла рот, что я услышал, как ее зубы клацнули. Я прервался, чтобы скрыть улыбку.

– Более того, я нахожу весьма гнусными и занудными бывших дворян, которые придерживаются о себе слишком высокого мнения. Такое поведение попахивает гордыней, а это, как вам известно, не мой грех.

Мы направились к лестнице, ведущей на террасу. Внизу я остановился и наконец-то отпустил ее руку. Софи прикусила язык, и это вызвало у меня изумительный прилив восторга.

Отпускать колкости в адрес Адрианы не было позволено никому, кроме меня.

– Спасибо, ваше высочество. Хорошо.

– И еще один совет, миссис Эверхарт.

На этот раз я не стал скрывать свои эмоции и выпустил на волю демона во всем его величии. Глядя прямо ей в глаза, я сказал:

– С вашей стороны будет весьма неразумно продавать прессе еще хоть какие-либо сведения обо мне или вашей дочери. Мне бы не хотелось дисквалифицировать Иден из-за вашего вмешательства. Я достаточно ясно выражаюсь?

Она судорожно сглотнула, а затем присела в глубоком реверансе.

– Да, ваше высочество.

– Замечательно. Спокойной ночи.

Я наблюдал за тем, как она крадучись поднималась по парадной лестнице, а затем исчезла в обеденном зале. Оставалось надеяться, что мне больше не придется иметь никаких дел с этой женщиной.

Решив один вопрос, я развернулся на каблуках и направился обратно по дорожке к выходу из сада.

Сумерки вокруг меня сгущались в ожидании.

Время близилось к полуночи. Напряжение, которое неуклонно росло весь день, достигло апогея. Я мог бы выбрать более легкий путь и послать за Адрианой шпионов, но это было бы не так захватывающе, да и мой грех так не подпитать. Вместо этого я отозвал их, поскольку желал насладиться острыми ощущениями: моя охота подходила к завершению.

Менее чем через час мне предстояло разгадать одну тайну. Ожидание становилось восхитительно невыносимым, но эта пытка была самой сладостной, и я позволил себе отдаться ей полностью. Я и сам не знал, что меня взбудоражило больше: перспектива установить личность леди Л. или же нетерпение, с которым я ожидал встречи с женщиной, снова пробудившей во мне такие глубокие чувства.

Я пробирался через сад, пока не дошел до вечнозеленой стены, обозначавшей его границу, а затем огляделся. Вокруг было тихо, не считая биения моего сердца. Униматься в ближайшее время оно и не собиралось.

Когда часы пробьют час ведьм, я наконец узнаю, являлась ли леди Л. и моя противница одним и тем же человеком. Сегодня ночью, так или иначе, моя охота завершится.

Пришло время выяснить, действительно ли боги милостивы к грешникам вроде меня.

Глубоко в груди вспыхнул огонек надежды, с каждым утекающим мгновением он разгорался все сильнее. Вряд ли я смог бы потушить этот пожар, даже если бы захотел.

Я снова оглядел пустой сад, а затем достал карманные часы и хмуро посмотрел на них. Секундные стрелки двигались настолько мучительно медленно, будто их прокляли ведьмы.

Я захлопнул эту чертову штуковину и швырнул в ближайший куст ежевики. И даже рискуя явиться раньше назначенного времени, я понимал, что сил ждать у меня больше нет.

Расправив крылья, я взмыл в ночь и направился прямо в «Семь грехов». Мне показалось, что я стою в преддверии событий, способных потрясти все королевство.

Двадцать шесть

Адриана Сент-Люсент

Только я вышла на крышу, как тут же заметила его.

Если прислушаться повнимательнее, я была готова поклясться, что слышала, как где-то в вышине запел ангельский хор. Хотя это и звучало кощунственно, поскольку на этот вечер у меня были весьма нечестивые планы.

Забежав к Карло, чтобы переодеться в наряд леди Льдинки, я заглянула в бар за порцией зимнего эля на радостях, что есть повод его выпить и позволить себе минутку упоения тайным возлюбленным.

Приятный холодок пробежал по всему телу. Я залюбовалась незнакомцем. Он был словно из сказки – высокий, темноволосый, загадочный… И этой ночью он станет моим.

Больше никаких колебаний, больше я ни на что не отвлекусь.

Мне хотелось, чтобы он отогнал все мои тревожные мысли, а затем запечатлел на губах обжигающий поцелуй и перевернул бы во мне все вверх дном. Я хотела забыть о недавнем серьезном разговоре с Экстоном и о его непонятных соображениях насчет чрезмерного потакания слабостям, а в особенности о том, что он назвал меня милой, – казалось, ему было неприятно это признать. Он был моим врагом.

Возможно, мы с ним и не были на ножах, но он злодейским образом разбил мне сердце, и тогда я решила, что цель всей моей жизни – уничтожить его в ответ в печатных изданиях.

В последние лет десять мои чувства к Экстону были просты: они