Тайны еврейского секса - Марк Котлярский

Уже в древности четко обозначился антагонизм между еврейскими взглядами на секс как на процесс, соединяющий в себе духовное и животное начало в человеке, между еврейскими моральными ограничениями, регулирующими половые отношения между людьми, и разнузданной языческой чувственностью, вызывающей у евреев презрение и брезгливость.

Распространение христианства, в значительной степени базирующегося на иудаизме, неминуемо влекло и изменение отношения европейских народов к сексу. Дикие оргии и абсолютная сексуальная неразборчивость, столь свойственные как древним римлянам, так и другим народам, которых они считали варварскими, начали сменять проеврейские представления о святости брака, недопустимости любых видов инцеста, неприятия добрачных отношений. Другое дело, что у идеологов христианства с их идущим, видимо, еще от самого Иисуса, доведенного до крайности брезгливого отношения к проявлениям телесной природы человека, многие принципы иудаизма были искажены до неузнаваемости или доведены до абсурда. Однако большинство европейских обывателей, как горожан, так и крестьян, и представителей феодальной знати, были плохо знакомы с Библией и в быту нередко придерживались дохристианских привычек и представлений. Историки Средневековья отмечают, что вплоть до X–XI веков нравы европейских народов характеризовались крайней сексуальной распущенностью. Понадобились столетия для того, чтобы они пришли хоть в какое-то соответствие с высокими нормами «Ветхого Завета», являющегося ничем иным как еврейским ТАНАХом — сборником священных текстов, объединяющих в себе «Пятикнижие Моисеево» (Тору), Книги пророков («Невиим»*) и Писания («Ктувим»*).

Многие же уродливые сексуальные нормы язычества — такие как «право первой ночи» или те или иные праздники, когда были разрешены сексуальные совокупления — благополучно дожили в Европе вплоть до новейшего времени.

В период Средневековья и Ренессанса еврейское влияние на сексуальное сознание европейцев осуществлялось, в основном, через влияние танахических текстов на литературу и искусство: высокая поэзия «Песни песней» не могла не повлиять на творчество трубадуров и миннезингеров и на формирование того отношения к женщине, которое впоследствии получило определение рыцарского. Разумеется, это был не единственный, но весьма существенный фактор формирования культа Прекрасной Дамы.

Изложенные в ТАНАХе истории любви Яакова и Рахель, Давида и Вирсавии (Бат-Шевы) становились источником вдохновения для живописцев и также, безусловно, оказывали влияние на общественное сознание.

Любопытно, что на протяжении всех этих столетий в сознании европейцев постоянно сталкивались как антисемитские, так и, как это ни странно прозвучит, филосемитские настроения.

С одной стороны, о евреях распускались самые грязные слухи и дикие измышления — начиная с того, что они обладают сатанинской похотливостью, но от них исходит неприятный запах, делающий совокупление с ними отвратительным, вплоть до россказней о том, что само лоно евреек устроено не так, как у всех остальных женщин: якобы, половые губы у них расположены не вертикально, а горизонтально.[18]

И в то же время, несмотря на существующие и у иудеев, и у христиан запреты на сексуальные контакты друг с другом, европейских мужчин и женщин непреодолимо влекло к евреям и еврейкам. Исторические хроники и многочисленные художественные произведения полны примерами подобной запретной любви.

Как предположил в своем лучшем романе «Любожид» писатель Эдуард Тополь, истоки этого, приобретавшего подчас патологические формы влечения, связаны, возможно, с тем, что на подсознательном уровне секс с еврейкой соотносился для христианина с совокуплением с Богоматерью, а для христианки соитие с евреем могло быть уподоблено слиянию с Иисусом Христом.

Эта шокирующая мысль, между тем, далеко не нова, и множество косвенных подтверждений ей мы находим в русской литературе. Так, в одном из лучших, на наш взгляд, стихотворении Андрея Вознесенского Богоматерь сходит с иконы, превращаясь в простую женщину:

И дрогнули складни,Окладом звеня.И вышла неприбраннаИ без наряда.Сказала: «Люблю тебя!Больше нет сладу!Ну что тебе надо еще от меня?!».

А Марина Цветаева, в личной и творческой жизни которой немалую роль сыграли евреи, писала:

В любом из вас — и в том, кто при огаркеСчитает золотые в узелке —Христос сильнее говорит, чем в Марке,Матфее, Иоанне и Луке.

И все же непосредственное влияние евреев на нравы и сексуальную культуру Запада начинает свой отсчет с конца XVIII столетия. Иначе говоря, с периода, когда евреи все больше и больше проникают во все области европейской культуры, науки и общественной жизни. И по мере того, как эти интеллектуальные виды деятельности оказывают все большее влияние на повседневность и общественное сознание, уже упоминавшееся влияние возрастает многократно.

Достаточно вспомнить, что евреи были наиболее страстными пропагандистами женской эмансипации. Причем не только ее теоретиками вроде Августа Бебеля и Розы Люксембург, но и практиками — актрисы Рашель и Сары Бернар, еврейские светские дамы, вроде Генриэты Герц, самим своим поведением утверждали право женщины самой выбирать себе партнеров, сохраняя при этом независимость и чувство собственного достоинства.

Еврейские писатели конца XIX — начала XX века сыграли немалую роль в формировании новой эротической и порнографической литературы, еврейские издатели и журналисты — в создании, становлении и пропаганде эротических и порнографических периодических изданий в Европе и США, без которых были бы невозможны сексуальные революции 20-х и 60-70-х годов XX века.

Правда, стоит заметить, что и те, и другие принадлежали уже к ассимилированной части еврейского общества, и с еврейством их связывало исключительно происхождение, а не ментальность.

Однако главное влияние на сексуальную технику, на отношение к сексу, само представление о его механизмах и значении в человеческой жизни сыграли в XX столетии сексологи, среди которых огромное количество евреев. Недаром многие до сих пор в шутку называют сексологию «еврейской наукой».

Среди основоположников сексологии широкому читателю, разумеется, лучше всего известно имя Зигмунда Фрейда* (1856–1939), считающегося основоположником метода психоанализа и провозгласившего сексуальное влечение едва ли не основным двигателем человеческой цивилизации и стимулом развития человеческой личности. Однако почти все биографы и исследователи наследия Фрейда отмечают, что корни его теории следует искать в Талмуде и лежащей в основе Каббалы (тайного еврейского мистического учения) книги «Зоар».

Зигмунд Фрейд

Будучи выходцем из патриархальной еврейской семьи, Фрейд был блестяще знаком с религиозными еврейскими источниками, вел жизнь добропорядочного еврея, свято чтящего семейные узы, и по самому своему сознанию оставался до конца дней, по сути дела, традиционным евреем. Его интерес к толкованию снов как носителю тайных желаний человека, огромное значение, которое он придавал подсознанию, несомненно, идут от того же Талмуда и многочисленных трудов еврейских мудрецов, уделявших немалое значение анализу сновидений. Его теория о комплексах и, прежде всего об эдиповом комплексе, формирующемся у мужчины в самом раннем возрасте, может быть понята только тем, кто досконально знаком с образом жизни еврейской семьи и той ролью, которая в ней отводится матери. Провозглашенные Фрейдом идеи сублимации сексуального влечения могли родиться только у человека, живущего среди евреев и ведущего еврейский образ жизни. Ибо с детства Фрейд видел, как сексуальная энергия еврейских мужчин, сдерживаемая законами о добрачном воздержании и ритуальной чистоте, сублимируется в выдающиеся достижения интеллекта и духа. Да и сам он, по сути дела, являл пример такой сублимации: как известно, «отец психоанализа» женился, когда ему было далеко за тридцать и до этого времени либо вообще не имел сексуального опыта, либо этот опыт был крайне мал.

То влияние, которое Зигмунд Фрейд оказал не только на сексологию, но и на философию, литературу и искусство XX века, поистине трудно переоценить. Хотя сегодня, спустя десятилетия после его смерти, ценность его научного наследия отнюдь не кажется столь уж однозначной, зато все яснее становятся еврейские корни и сама еврейская сущность его учения. Об этом блистательно пишет Пол Джонсон в своей «Популярной истории евреев»:

«…Фрейд воспринял многие элементы иудаизма. Его техника интерпретации снов в ряде отношений аналогична методике „Зоара“… При этом еврейский элемент во фрейдизме восходит не к хасидам, а к Моисею. Фрейд хотел основать новую систему квазирелигиозного закона, причем со всей силой и настойчивостью, какими обладал. Когда он говорил: „Мы владеем истиной“, то ни один религиозный лидер не мог бы сказать этого столь же уверенно и догматически…».