Золотой песок - Полина Дашкова

– Кто вы? Как сюда попали? – хрипло спросила она, оглядывая кругленькую фигурку, тапочки, бородку, мягкую улыбку, умные внимательные глаза пожилого мужчины.

– Зоя Анатольевна, что с вами? Может, врача вызвать? – тревожно спросил Виктюк. – У вас дверь незаперта, миленькая вы моя, ну нельзя же так. Кто угодно может зайти.

– Кто вы такой? – взгляд ее постепенно прояснялся, голос стал жестче. – Я вас где-то видела.

– Возможно, возможно, – кивнул Феликс Михайлович с улыбкой, – дело в том, что у нас вами общая беда. Послушайте, голубушка моя, давайте-ка я кофейку сварю. Есть у вас кофе?

– В чем дело? – она поднялась с табуретки и запахнула халат. – Кто вы такой?

– Меня зовут Феликс Михайлович, по профессии я юрист. Но это не важно. Дело в том, что я давно хотел поговорить с вами о вашем племяннике, об Антоне. Я знаю, что, кроме вас, у мальчика никого нет.

– Где он?! – хрипло выкрикнула Астахова. – Что вы с ним сделали? Я вспомнила! Вы крутились вокруг него, вы – человек Русова! Я видела вас в «Гарантии»! Я все вспомнила! Где Антон?

– Подождите, Зоя Анатольевна, при чем здесь Русов? Он, кажется, крупный чиновник где-то в Сибири?

– Не морочьте мне голову! Я сейчас же вызываю милицию!

– Да, вы знаете, я тоже хотел сначала обратиться в милицию, – с печальной улыбкой кивнул Виктюк, – но потом пожалел мальчика. Все-таки это болезнь, и он не виноват.

– Что вы несете? – Она дрожащей рукой вытянула из пачки сигарету, Виктюк тут же галантно щелкнул зажигалкой.

– Мальчик потерял голову. – Виктюк кашлянул смущенно. – Понимаете, он влюбился в мою жену. Мы ровесники, мне шестьдесят, ей, соответственно, тоже…

– Хватит! – рявкнула Астахова. – Вы это только что придумали. Я видела вас в «Гарантии», вы человек Русова. Вы пришли, чтобы прикончить меня как свидетеля. – Она бросила сигарету, быстро отступила назад, к одной из кухонных секций, стала шарить руками за спиной, продолжая глядеть на Виктюка пьяными злыми глазами. Что-то тихо хлопнуло, и через секунду в Феликса Михайловича уперлось дуло немецкого газового пистолета. – А теперь быстро, и без брехни, где Антон?

– Зоя Анатольевна, – Виктюк укоризненно покачал головой, – вы же умная женщина. Ну если бы я пришел вас убить, я бы давно это сделал, миленькая моя. Вы, конечно, можете сейчас пальнуть в меня газом, но это будет нехорошо, во-первых, жестоко, я все-таки пожилой, совершенно безоружный человек, во-вторых, куда вы меня потом денете? У вас ведь там нервно-паралитический? С такого расстояния запросто убьете, учитывая мой возраст. Да и вам самой станет дурно в замкнутом пространстве. Мы с вами будем валяться здесь на полу, потом вы придете в себя, увидите труп на кухне, и что дальше?

– Ладно, – она опустила дуло, но пистолет не убрала, – выкладывайте все по порядку. Я вас слушаю.

– Ну вот и славно. Только, будьте добры, сядьте, пожалуйста, а то мне, честное слово, неловко сидеть в присутствии дамы.

– Нет. Я буду стоять, а вы сидите.

– Ну, что с вами делать, – Виктюк улыбнулся и развел руками, – так трудно оставаться джентльменом в нашем жестоком современном мире… Вы узнали меня. Это радует. Я всегда считал свою физиономию совершенно незапоминающейся, и то, что такая интересная дама узнала, греет душу. Да, я действительно когда-то работал в частном детективном агентстве «Гарантия», однако совсем недолго. И к моему визиту это отношения не имеет, поверьте. А уж Русов Григорий Петрович здесь вовсе ни при чем. Мы не виделись с ним года три, расстались отнюдь не друзьями… но не важно. Зоя Анатольевна, давайте я все-таки сварю кофе. Мне больно видеть, как вы нервничаете.

– Хорошо, – кивнула она, тяжело опускаясь на табуретку, – только не сейчас, позже.

– Как скажете. Так вот. Начнем сначала. Моей жене шестьдесят. Мы сорок лет прожили вместе, за эти годы бывало всякое, но в общем наш брак можно назвать счастливым. Детей, к сожалению, нет, но зато есть любовь, преданность, взаимное уважение. То есть было все это, до недавнего времени. И вдруг в нашей жизни начинают происходить странные вещи. Я обнаруживаю, что у моей Наташи появился… – Виктюк на секунду задумался, потом произнес с извиняющейся ноткой, – любовник. Терпеть не могу это слово, оно такое пошлое, ну да Бог с ним. Не важно. В общем, Наташу как подменили. Она стала исчезать вечерами, несколько раз пришла под утро и, краснея, как девочка, стала врать мне что-то про подругу, у которой инсульт. Всех ее подруг я знаю, со всеми у меня теплые доверительные отношения. Я, разумеется, за телефон, и что же? Никакого инсульта. Одна из подруг сообщает мне под большим секретом, что моя Наташа у нее просила ключ от дачи. А я, между прочим, юрист и работаю в последнее время не кем-нибудь, а частным детективом. Для меня не составило особого труда выяснить личность соперника. И что же я узнаю? Он молод, хорош собой… Ладно, это еще можно пережить. Однако, представьте, каково мне было узнать, что он отсидел десять лет за убийство женщины, в которую был влюблен! В моем возрасте можно простить измену, однако я вовсе не хочу потерять свою Наташу.

– Он никогда не повторит этого, – – быстро, взахлеб прошептала Астахова, – это была нелепая, страшная случайность.

– Да, да, миленькая моя, я готов верить. Хотя вначале мне пришлось пережить шок. Нет, на жену я не сердился, ее можно понять, последний шанс побыть юной, влюбленной… смешно немного, а все-таки женщина остается женщиной, даже в таком возрасте. Но я не поверил в искренность чувств Антона, думал, мальчишка хочет вытянуть у нее деньги, а главное, я стал опасаться за ее жизнь. Но, немного успокоившись, я подумал, что нельзя судить человека за то, что он болен. Он ведь болен, ваш Антон? И совершенно безобиден, не так ли?

– Да, именно так. Болен и безобиден, – эхом отозвалась Астахова.

– Ну вот видите. Я бы не стал вас тревожить, однако случилась неприятная вещь. Моя Наташа пропала три дня назад и оставила совершенно сумасшедшую записку, что уходит от меня к нему.

– Этого не может быть…

– Но это так. Вот, взгляните, – он вытащил из кармана измятый тетрадный листок и протянул Астаховой.

«Феликс, прости! – было написано круглым аккуратным почерком. – Мне больно, но я ничего не могу поделать. Это сильней меня. Мы с Антоном любим друг друга, несмотря на разницу в возрасте, несмотря ни на что. Развод оформлять не будем, это глупо и недостойно, с квартирой решим позже. Не ищи меня. Прости. Наташа».

Астахова несколько раз перечитала текст, потом тупо, молча уставилась на Виктюка красными опухшими глазами.

– Знаете, я в растерянности, – тяжело вздохнул Виктюк, так и не дождавшись от Астаховой ни слова, – и вот решил посоветоваться с вами, как с единственным близким Антону человеком. Вы его хорошо знаете, только с вами я могу спокойно и открыто обсудить ситуацию. Насколько это серьезно, и стоит ли вообще заниматься поисками? Может, оставить их в покое? В конце концов, если отбросить ханжество и условности…

– Значит, с Русовым вы не виделись давно? – спросила она медленно, хрипло, и он понял, что все это время Зоя Анатольевна думала о своем, о наболевшем.

– Да мы с ним вообще знакомы только шапочно, – он недоуменно пожал плечами, – послушайте, дорогая моя, я чувствую, у вас какие-то очень серьезные личные неприятности. Вы встретили меня столь агрессивно, даже приняли за убийцу, то есть кто-то угрожает вам? Может, я вовсе некстати лезу со своими семейными проблемами?

– Вы частный детектив? Профессиональный юрист? – Пьяная пелена рассосалась, глаза ее сухо сверкали. – Я видела, как вы встречались с Антоном. Я следила за ним. Зачем вы с ним встречались?

– Ну а как вы думаете? – он грустно улыбнулся. – Я хотел взглянуть в глаза счастливому сопернику, хотел поговорить, понять, что ему нужно от моей Наташи. И знаете, я ведь ему поверил. Мне разных приходилось видеть людей за свою долгую юридическую практику. Ложь от правды я отличать умею. Так вот, я понял, что мальчик действительно любит мою жену. Пусть это чувство со стороны выглядит нелепо и болезненно, однако так мало в мире людей, которым дано его испытать… Знаете, возраст заставляет меня смотреть на вещи философски…

– У вас есть какие-нибудь документы с собой? Паспорт, удостоверение? – спросила Астахова, продолжая тупо глядеть в одну точку.

– О да, разумеется! – Феликс Михайлович вытащил из внутреннего кармана пиджака военный билет и темно-синюю книжечку, удостоверение частного детектива.

Военный билет был настоящий, его собственный. Удостоверение тоже нельзя было назвать фальшивым. Любой желающий мог себе заказать такое же, совершенно легально. Правда, далеко не каждому удалось бы шлепнуть печать Министерства внутренних дед России, настоящую, не поддельную. Но у Феликса Михайловича имелись свои каналы.