Прямо сейчас - Сергей Нагаев

– Всех за один раз не успеем, – сказал Андрей, – уделаем половину, остальные потом возьмут нас в кольцо. И тогда они нас схлопнут. И мы не сможем выполнить задание.

Этот аргумент оказался весомым. Алексей недовольно хмыкнул, но пистолет убрал.

– Ты, кстати, уверен, что среди них именно тот, кто в лесу по нам палил?

– Уже не очень, – Алексей почесал затылок. – Ладно, к черту их, – он убрал пистолет в кобуру и поднял с земли термос. – Двигаем отсюда.

* * *

Иван, главный оплодотворитель хозяйства «Светлый путь», направился дальше вдоль ряда коров, он собирался продолжить свою работу, предстояло еще нескольких животных, как он выразился, начинить спермой. Даниле это было уже не очень интересно, и он вышел из коровника покурить.

Паутов было двинулся вместе с Иваном и водителем Афанасием, но не пройдя и десятка метров мимо коровьих задниц, решил, что с него хватит. Ему надоело участвовать в им же самим затеянном спектакле, который привел его в этот коровник. Пора было двигаться в сторону Кремля. Сказав, что ему нужно на свежий воздух, он отправился к двери, которая вела наружу.

Выйдя, он спросил у Данилы сигаретку и огня. Данила предоставил. И какие-то его движения или мимика выдали, что он понимает, кто перед ним на самом деле.

– Ты вроде поумнее этих, – сказал Паутов, кивнув на коровник. – Сообразил, кто я?

– Да.

– Я так сразу и понял. Мне нужно добраться до Кремля, – без предисловий заявил Паутов. – Грузовик водить умеешь?

Данила нервно выпустил дым и тут же сделал новую затяжку.

– Если поможешь, отблагодарю как полагается, на всю жизнь хватит, – добавил Паутов.

Данила молчал и избегал взгляда президента.

– Чего молчишь? – спросил Паутов.

– Водить в принципе могу, отец научил, когда еще школу заканчивал.

– Ну и?

Данила молча курил, невидящим взглядом скользя по живописной округе.

– В чем проблема? Ты что, из тех, которые на Болотной горланят с умным видом, как будто они в курсе, как управлять страной, а я нет? Да? Поэтому не хочешь помочь?

– По улицам я с белыми лентами не хожу, но во многом с ними согласен.

– Тогда пользуйся моментом: у тебя появляется уникальная возможность напрямик задать президенту свои наболевшие вопросы. Люди, которые на площадях кричат, даже мечтать не могут о такой возможности. Только всё это давай по дороге, поехали прямо сейчас, хорошо?

Данила не считал, что ему чертовски повезло и что он обязан использовать уникальный шанс пообщаться с самим президентом. Или, тем более, помогать ему в надежде на царскую благодарность. Но слова «прямо сейчас», которые с недавнего времени приобрели для него магическую силу, зацепили его.

– Прямо сейчас? – уточнил он, усмехаясь своим наблюдениям над собой. – Это мне нравится.

Стартовали от коровника рывком, при переключении на вторую скорость грузок тоже ощутимо дернуло – Данила давно не сидел за рулем подобного автомобиля, к тому был под хмельком. Но, как известно, кто научился ездить, тот уже не разучится, и он быстро освоился, и уверенно повел грузовик по волнообразной грунтовой дороге.

Ехали молча. Данила решил даже не начинать дискуссию на политические темы. Паутов пару раз искоса глянул на Данилу, но, надо полагать, решил сам больше не напрашиваться на разговоры.

Вскоре они выбрались на узкую асфальтовую дорогу, которая вывела их к шоссе на Москву.

– Как тебя зовут? – спросил Паутов.

– Данила.

– А фамилия?

– Емельянов. А зачем фамилия?

– Ну, что значит – зачем? Страна должна знать своих героев.

– Навряд ли я герой, – сказал Данила, усмехнувшись, и подумал, что Паутов наверняка быстро забудет и его фамилию, и как его зовут, что, в общем, совершенно неважно, потому что, если уж он, Данила, и ввязался в эту историю, то не во имя президента всея Руси, а ради Ксении – ради того, чтобы девушка, которой нравится в людях решительность, знала, что Данила в состоянии быть решительным. Пусть даже она никогда об этой истории и не узнает, это тоже на самом деле не так важно. Важно самому это знать. Данила еще прислушался к своим чувствам. Да, всё так. И, конечно, Ксения никак не виновата в том, что их знакомство не продолжилось. Это тоже неважно. Главное, что в его жизни была и теперь будет всегда девушка с серо-зелеными глазами. Глазами, которые иногда серее, иногда зеленее, а порой вспыхивают у зрачка желтизной – в зависимости от освещения, или ее настроения, или черт знает от чего. Она есть в его жизни, и его чувство к ней, так внезапно вспыхнувшее ярким огнем, не может и не должно пропасть из его жизни вместе с девушкой, потому что это чувство – его достижение, а больше – ничье. Ну, или пускай это не достижение, пускай это была удача. Или это было и то, и другое – достижение при удачно сложившихся обстоятельствах. В любом случае – в этом проявилась его личность, его сила. Конечно, у него могут быть позже и другие девушки, – но это уже будут другие истории, и они не преуменьшат истории с Ксенией. Как и не преувеличат ее. Они просто будут другие. Хотя, возможно… и с Ксенией не все потеряно. Кто может знать? Кто вот мог знать, что ему доведется ехать рядом с президентом в какую-то деревенскую дыру, а потом смотреть там на коровий зад, в который засовывает по локоть руку осеменитель по имени Иван, а потом угонять с президентом старый грузовик водителя по имени Афанасий? Кто мог такое представить себе? Представить, конечно, не имена осеменителя и водителя, а вообще эти события, мысленно поправил себя Данила. Невероятный случай. Это ж ни к каком сне не приснится.

– Слушай, у тебя, наверно, есть мобильник? – прервал размышления Данилы Паутов. – Дай-ка. Мне надо позвонить.

Данила достал из кармана телефон. «А, вот чего он тут меня про фамилию-имя расспрашивать стал, – подумал Данила. – Типа я ему интересен. Чтобы мобильник потом попросить».

Паутов набрал номер своей любовницы Елены Стрельцовой, цирковой акробатки, а когда соединение состоялось, отвернулся к окну и тихо заговорил в трубку:

– Привет! Это я. Не волнуйся, у меня все нормально. А ты как?.. Ну хорошо, что хорошо. Да, с другого телефона звоню, так получилось… Значит, так, сиди дома, никуда не высовывайся. Я сейчас еду к Москве. Не знаю, по какой дороге, неважно. Может, мне придется к тебе приехать, потому что я не знаю, кому сейчас можно доверять. Алена! Спокойно. Все будет в порядке. Ну, давай. Я еще позвоню потом.

Паутов вернул телефон Даниле, подозрительно посмотрев на него.

– По делу надо было позвонить, – перейдя с тихого на обычный голос, объяснил Паутов, хотя Данила и не собирался спрашивать, кому и зачем он звонил. – Этот номер прямо сейчас сотри из памяти мобильника.

– ОК, – согласился Данила и стал нажимать на кнопки. – Готово.

Паутов угукнул и снова стал смотреть в окно. Ему было сейчас, о чем подумать, что просчитать.

– Как думаешь, – спросил через некоторое время Паутов, – этот водила, который нас привез к коровнику…

– Афанасий, – подсказал Данила.

– Да какая к черту разница, как его зовут? Он уже позвонил в полицию, что грузовик в угоне?

– Даже если позвонил, кто же машину сразу искать станет? Тем более какой-то сельский грузовик. Нереально.

– Он может про меня рассказать.

– Он не понял, кто вы.

– Но он может описать меня. И там догадаются, что я не просто похож на президента, а я и есть президент.

– Делать ментам нечего, догадываться. Они просто подумают, что он бухой. Или вообще ничего не подумают. Эти сообщения принимает какая-нибудь тетя, она примет, запишет и тут же забудет. Мы уже когда МКАД прошли – и тишина, никто за нами не гонится.

В открытые окна кабины врывался приятный ветер. Данила посмотрел в зеркало заднего вида, просто так, не для того, чтобы убедиться в отсутствии погони, а потому что об этом зашла речь. Но к своему удивлению в зеркальце он увидел, что за их грузовиком идут несколько черных джипов. И не похоже было, что это совпадение – что в данный момент на данном участке дороги случайно сошлись черные джипы. Они шли стаей. Данила еще раз посмотрел, уже внимательнее, и подсчитал – четыре джипа. Причем ехали они как-то странно, ерзали по дороге, словно бы один из них, марки «Шевроле», толкался с остальными – те три машины были Фордами. Спорящие за место на дороге джипы сначала не касались друг друга, а только производили угрожающие резкие скачки, но вскоре страсти накалились, и они стали бить друг друга. Данила занервничал и прибавил газу. Паутов, увидев его реакцию, скособочился и, глядя через заднее стекло грузовика, стал с волнением наблюдать за преследователями. Обманываться не приходилось – то, что джипы идут по его душу, было очевидно.

Паутов отвернулся от устрашающего зрелища и вжался в сиденье, словно мог спрятаться в нем от погони, с бессильной злостью оглядываясь по сторонам.