Вторая радуга - Ким Сатарин

— Но, мастер, псевдо-гномов вообще понять невозможно — мы же самые страшные персонажи их мифологии, нас полагается рубить, даже не задумываясь. И даже тех несчастных, которых мы пытались допрашивать, следовало заживо сжечь в плавильной печи…

— Не сомневаюсь, что так оно и случилось, — спокойно ответил Чжань Тао. — Их мифология и предрассудки — не наша вина. Мы прекратили допросы, едва узнав, чем это может закончиться. Но я о другом — ты хотя бы немного понимаешь, как живут эти любопытные создания. Я — нет. Зато я с уверенностью могу сказать, что сверх-соколы здесь уже не водятся.

Север то был или нет, но деревья стали мельче и росли дальше друг от друга. Да и псевдо-белки встречались подозрительно редко. Теперь, когда они летели по прямой, длительность погружений определялась только их выносливостью. И в этом проводник ничем мастеру Радуги не уступал.

— Мы пролетели примерно полторы тысячи километров, — подвёл итог Чжань, когда они приземлились на голой вершине одинокой сопки. — На последнем перелёте не видели ни одного выхода тёплых вод. А впереди, насколько я понимаю, лес кончается. Долетим сегодня до границы леса, или назавтра отложим?

— Отложим, — решил юноша. — Вдруг там какие сюрпризы, а мы уставшие.

Лес кончался постепенно: деревья становились реже, ниже и незаметно перешли в низкорослый стелющийся кустарник. И сразу после этого воздух стал намного холоднее. Внизу расстилалась бескрайняя снежная равнина. Плавные бугры внизу свидетельствовали, что сильных ветров эта местность никогда не знала. Лететь дальше разведчики не могли — холод пронизывал даже приспособленные к климату Гволна тела.

— Мастер Чжань, мы теперь на юг попробуем отправиться? — стуча зубами, спросил проводник, едва они оказались в подземелье под башней.

Мастер обещал подумать, но позже сказал, что исследования Гволна он счёл завершенными. Ермолай, естественно, поинтересовался результатами. Они неспешно прогуливались вдоль низкой школьной ограды, и мастер рассказывал об исследованиях приват-миров. То, что миры эти могли принести жителям расщепа только знание, было очевидно: не могли эти миры ни служить дорогой для дальнейших путешествий, ни быть источником каких-либо материальных ценностей. А знания лишь подтверждали уже открытые закономерности или же, что случалось реже, заставляли по-новому взглянуть на общепризнанные положения.

— Приват-миры всегда ограничены в пространстве. Иногда Край этого мира столь же материален и груб, как в расщепе, иногда, как в Гволне, он проявляет себя через действие иных факторов. В твоём мире в роли Края выступает холод; на юге можно наверняка ожидать того же. А путешествие на восток или запад должно стать кругосветным. Ты, как открыватель, со мной согласен?

— Кажется, да, — ответил юноша неуверенно. — Но никто же этого не проверял!

— В таких случаях мой опыт и твоя интуиция — вполне достаточные доказательства, молодой мастер, — улыбнулся Чжань. — Твой мир логично построен, и ожидать от него неожиданностей нет оснований. Встречаются куда более невероятные миры, и там полным ходом идут процессы установления равновесия. Чаще всего это разрушительные процессы, — мастер покачал головой, намекая, что соваться туда из любопытства не следовало. — Единственно интересные для меня существа в Гволне — псевдо-гномы. Если ты не ошибаешься, они владеют определённой магией, при её помощи управляя потоками лавы. Жаль, что установить контакт с ними невозможно…

Владеющие магией обитатели приват-миров встречались редко. Чуть меньшей редкостью были метаморфные миры, в которых открыватель приобретал зримый физический облик, отличный от человеческого. Чжань Тао сказал мельком, что для их группы очень даже хорошо, что молодой мастер открыл метаморфный мир. Но пояснить свою мысль мастер не пожелал.

За три дня до начала занятий прибыли преподаватели — и кое-кто из учеников. Мариэтту Ермолай встретил возле автобуса.

— Привет, Мари. Это всё твои вещи?

Удивление в его голосе было совершенно искренним.

— Мои, Харламов. Я теперь инструктор и жить буду вместе с преподавателями. Моё ученичество закончилось.

Он помог ей перенести вещи и рассказал, что показывал одному из мастеров Радуги Гволн. А Ольга так до сих пор и водила специалистов в Реденл, и они уже нашли там несколько занятных тварей.

— Водного упыря мы встречали и раньше. Но то были мелкие экземпляры, они на людей не охотились. А когда сплавились вниз по течению, там встретились такие твари! Тело — два метра, да полтора метра кровососущих щупалец. Водный упырь мысленным внушением заманивает крупное млекопитающее в воду, внушая непреодолимую жажду, и там его приканчивает. Оленя выпивает за полминуты, да потом тушу ещё две недели обгладывает. А мы удивлялись, отчего тамошние посёлки в стороне от больших рек расположены…

— Умеешь ты одним словом настроение поднять, — передёрнуло Мариэтту. — Да и зять твой хорош: Шатохина свидетелем взял! Меня чуть кондрашка не хватила, когда мне сказали. С вами точно не соскучишься.

Ермолай пожал плечами. Поступок Куткова его самого крайне удивил, но что толку гадать? Появится Леонид и объяснит, отчего пригласил свидетелем на собственную свадьбу потенциального предателя. Впервые произошло событие, на которое и Ольга и Мариэтта отреагировали совершенно одинаково.

А тридцать первого августа прибыла, казалось, половина школы. Приехал Сашка, братья с непременной Галкой рядом, Инга. Инга сразу расстроилась, не обнаружив Игоря, но Сашка её успокоил — Жолудев рыбачил неподалёку на Абакане. Видимо, рыбных запасов Енисея, а потом и Красноярского водохранилища ему показалось мало. Лёнька с женой перебрались в Абакан, сняли жильё, и Аня уже нашла себе работу. Богачёв ощущал их присутствие прямо со школьного двора.

— Лёшку ты тоже ощущаешь? — спросил с некоторой завистью Ермолай, который слышать на таких расстояниях пока не научился.

— Завтра приедут, со всеми.

Харламов мгновенно понял, что Лёшка так с Эллой и не расставался всё лето.

— А ты как, на самом деле всё лето в палатке прожил?

Да, Сашка так и поступил. Выбрал себе небольшую речушку неподалёку от тихой маленькой станции, поставил палатку на берегу и жил там. Раз в неделю заходил на станцию, закупал продукты, мылся в бане. Потом на недельку заехал к родителям. Он не сказал, но юноша сам отлично понял — Богачёв тоже тяготился пребыванием в родной семье. Из них всех только он и Ольга не чувствовали себя дома чужими — но у них и родители были не из обычных людей.