Что-то не так с Гэлвинами. Идеальная семья, разрушенная безумием - Роберт Колкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для начала Фридмену нужны были дополнительные доказательства. В 1997 году он провел эксперимент: давал больным шизофренией никотин, обычно в виде больших количеств жевательной резинки типа «Никоретте», затем делал электроэнцефалограмму мозга во время теста с двойным щелчком. Действительно, шизофреники, прожевавшие по три пластинки никотиновой жвачки, проходили тест с блестящими результатами. Они реагировали на первый звук и не реагировали на второй, точно так же, как и люди, не страдающие шизофренией. С прекращением действия никотина этот эффект пропадал, и тем не менее Фридмен был ошеломлен.
Его опыты восхитили многих коллег. В частности, Ричард Уайетт, бывший начальник Линн ДеЛизи в Национальном институте психиатрии, назвал эксперимент с никотиновыми жвачками «важным и впечатляющим», а перспективы никотина «интуитивно очень заманчивыми». Тогда Фридмен сделал ставку на никотин. Он решил разработать препарат, который будет воздействовать на альфа-7-рецепторы примерно так же, как никотин, только лучше, то есть давать шизофреникам передышку от навязчивых состояний не на минуты, а на часы и даже на дни. Он получил финансирование на испытания препаратов от Национальной ассоциации исследований шизофрении и депрессии (ныне известной как Фонд исследований мозга и поведения) – некоммерческой организации, являющейся аналогом Американского общество по борьбе с раком в области психических заболеваний. «Мы думали, что у нас получится создать своего рода усовершенствованный никотин», – говорит Фридмен.
Исследователь обнаружил натуральное вещество под названием анабазин, имитирующее действие никотина. Один ученый из Флориды синтезировал его в лабораторных условиях без ясного понимания возможностей применения этого препарата. Он сказал Фридмену, что десять лет ждал, когда к нему обратится кто-то вроде него. Фридмен разарботал лекарственное средство DMXBA и начал его испытывать. В тестах с двойным щелчком оно действовало так же, как никотин. А его двойное плацебо-контролируемое исследование группы больных шизофренией в 2004 году дало совершенно выдающиеся результаты. Одна из испытуемых, получивших настоящее лекарство, а не плацебо, сказала Фридмену, что никак не могла закончить написание рассказа, но теперь может сосредоточиться и сделать это. Другой испытуемый сказал: «Я не слышу эти голоса». Мать третьего сказала Фридмену, что сын впервые в жизни воспринимает окружающее – радуется, наблюдая за скачущим по двору кроликом, и не погружен в свои галлюцинации.
Не прошло и года, а несколько фармацевтических компаний уже упорно работали над созданием собственных версий этого препарата. Покупать патент, уже очень давно принадлежавший Флоридскому университету, они не стали: ни одной компании не нужен патент, срок действия которого истекает через считаные годы. «Особого финансового смысла использовать препарат, который мы применяли в клинических испытаниях, не было, так что им пришлось браться за разработку собственных», – говорит Фридмен.
В качестве бесплатного консультанта ученый проинформировал каждую компанию об особенностях этого препарата в надежде на то, что они будут разрабатывать свои версии на основе предложенных им принципов. Нескольким компаниям удалось продвинуться достаточно далеко. Одна из них, Forum Pharmaceuticals, дошла до фазы клинических испытаний, которые пришлось остановить после того, как у слишком многих пациентов стали появляться проблемы с желудочно-кишечным трактом. Другая, AbbVie (исследовательское подразделение Abbott Laboratories), дошла до третьего этапа клинических испытаний препарата на основе DMXBA с неоднозначными результатами и прекратила дальнейшие исследования. По мнению Фридмена, проблема состояла в том, что им требовалось лекарство с приемом один раз в сутки. Команда Фридмена пыталась это сделать, но пришла к выводу, что препарат работает только при приеме тремя-четырьмя небольшими дозами в течение суток. В Abbott решили, что не смогут успешно вывести на рынок лекарство, которое нужно принимать так часто и по такому строгому графику. (Вспомним Питера Гэлвина, психотические срывы которого следовали за регулярными нарушениями режима приема лекарств). С однократным приемом у них тоже ничего не получилось. «Думаю, что фармакологи Abbott достаточно толковые, чтобы все это понимать. Но разработкой лекарств там командуют коммерсанты, поэтому неудача была вроде как предрешена», – говорит Фридмен.
Ученый считает это наглядным примером того, как работают фармацевтические компании. «Это очень огорчило меня, поскольку, кажется, у них могло получиться хорошее лекарство». Надежды не оправдались, и Фридмену пришлось вернуться к тому, с чего все начиналось. Нужно было найти другой способ стимуляции альфа-7-рецепторов и укрепления способности мозга обрабатывать информацию.
Глава 33
2000
Университет штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук
С момента первой встречи Линн ДеЛизи с Гэлвинами прошло целое десятилетие, а она с неизменной настойчивостью собирала образцы ДНК семей в надежде обнаружить генетическое нарушение, которое поможет объяснить шизофрению. Особых успехов она не достигла, как, впрочем, и все остальные. В 1994 году журнал The New England Journal of Medicine опубликовал обзорную статью об исследованиях в области шизофрении, вывод которой гласил, что эта болезнь остается мало изученной и какого-либо заметного прогресса нет. Казалось, что врачам остается делать лишь то, что они уже делали многие годы: выписывать медикаменты и надеяться на лучшее. И это в отношении болезни, которую главный редактор журнала Nature пару лет назад назвал «вероятно, самое худшее заболевание в истории человечества, не исключая даже СПИД».
Тем не менее, в 1995 году работа ДеЛизи привлекла внимание серьезного инвестора: ею заинтересовалась частная фармацевтическая фирма Sequana Theurapeutis, впоследствии объединившая усилия по разработке препаратов от шизофрении с компанией Parke-Davis. Директор по генетике Sequana Джей Лихтер прекрасно понимал, чем располагала ДеЛизи. «Линн и ее сотрудники собрали одну из крупнейших коллекций генетических материалов семей с одним или более случаев шизофрении у потомков», – говорит он. В Sequana решили, что ДеЛизи находится на прямом пути к долгожданному успеху в области обнаружения генетической предрасположенности к шизофрении. Со своей стороны, компания предоставила в распоряжение ДеЛизи самое совершенное оборудование для генетического анализа. «Возможности этой техники значительно превосходили уровень небольшой лаборатории, и поэтому мы рассчитывали, что станем продвигаться намного быстрее», – рассказывает она.
Компания предоставила ДеЛизи финансирование на проведение крупнейшего на тот момент исследования мультиплексных семей, в рамках которого изучались сцепления примерно трехсот пятидесяти различных маркеров по всему геному. В том числе изучалась и ДНК семьи Гэлвин. Казалось, что ДеЛизи на пороге успеха. Однако спустя пару лет ей, как и Роберту Фридмену, пришлось на собственном опыте убедиться в непредсказуемости работы с коммерческими структурами. В 2000 году Parke-Davis поглотила компания Pfizer. Почти сразу же выяснилось, что Pfizer закрывает проект ДеЛизи. Все работы немедленно прекращались. А все генетические материалы, накопленные в процессе работы на
