Майя - Бодхи

Я знаю, что фотографировать погребальные костры строго запрещено, об этом предупреждают везде, но вдруг разрешат? Стоя на невысоком балкончике, нависающем прямо над костром, спрашиваю человека, помешивающего кости в костре: "Можно я сделаю только одну фотографию"? Подумав, он неожиданно кивает головой: "Можно". Вот здорово! Достаю фотоаппарат, предвкушая уникальные снимки... настраиваю... Щелк! Еще раз... О, дьявол! Вопли, шум, кричащие рожи, тыкающие в меня пальцами. Сразу с нескольких сторон налетают гневные индусы, размахивая руками и крича. Еле успеваю спрятать фотоаппарат в сумку.

- Это запрещено!!! Здесь запрещено фотографировать!!! Плати тысячу долларов за нарушение правил!!! Отдавай пленку!!! Полиция!!!

Ошарашенная такой бурной реакцией, стою, открыв рот, прижавшись спиной к перилам, нагретым жаром костров. Кажется, меня сейчас разорвут на части, как звери добычу. Они явно не настроены отступать и выпускать меня из окружения. Смотрю в надежде на туристов, сидящих рядами на ступеньках. Ноль внимания! Вот так... урок на будущее - никто не вступится, если что. Сидят, трусливые крысы, каждый за себя.

Маленький, худощавый индус с подвижными глазами, одетый в белую поношенную одежду, похож на асура, вынырнувшего из пляски смерти. Судя по реакции толпы, он тут главный. Сурово смотрит, тон прокурорский.

- Ты знаешь, что здесь категорически запрещено фотографировать?

- Нет, первый раз слышу!

- Это неправда, об этом написано во всех путеводителях. У тебя есть путеводитель?

- Есть.

- Давай его сюда.

Достаю из сумки Lonely Planet, отдаю. Он очень уверен в себе, и мне это не нравится. Пока он листает, я думаю, как буду выкручиваться дальше. Индусы-то оказывается, не такие уж и мирные... оскаленные рожи, дикие взгляды. Ну что там... нашел... вот... Харисчандра Гат - сует мне в лицо - читай!

Тяну время, начинаю читать вслух. Дохожу до текста в рамочке, наверное вот тут-то и написано, блин... на самом видном месте, в рамочке... не отвертишься... хрен его знает, что делать... Вау!!... В рамочке написано, что надо быть аккуратнее с бродячими садху. Среди них попадаются переодетые разбойники, грабящие и даже иногда убивающие туристов. Про запрет на фотографирование - ни слова! Не верю удаче, пробегаю взглядом еще раз - нету! С оскорбленным видом сую ему справочник, и тоже в нос - на, смотри, нет здесь ничего. Не верит своим глазам, пялится. Ошарашен.

- Но во всех остальных...

- А у меня нет всех остальных, все знают, что Lonely Planet самый лучший!

Все, я победила. Чувствую - решимость его исчезла, он даже немного растерян. Лукаво мне подмигнув, быстро успокаивает свирепствующих защитников веры и ловко уводит меня прочь.

- Я - Джай. Я здесь самый главный. Пойдем посидим вон там, - показывает на небольшую площадку, зависающую прямо над кострами.

Забираемся вверх по узкой лестнице, достаю из рюкзака подстилку и усаживаюсь рядом с ним, облокотившись к стене.

- Ты и вправду ты не знаешь, что здесь запрещено фотографировать?

- Я здесь первый день. Если бы знала, я бы не нарушала правил.

- Это же написано во всех путеводителях... - Говорит почти обиженно, и тут же кивает, - ну да, да, странно, что в твоем справочнике этого нет... Ну а потом, разве ты сама не понимаешь, что никому не придется во вкусу, когда из его умершего родственника сделают музейный экспонат? Представь себе, что у тебя мама умерла (сразу как-то полегчало), и вдруг приходит незнакомый человек и начинает фотографировать ее тело... Понимаешь?

- Ну конечно, понимаю. Я была не права, но меня так шокировало то, что я тут увидела, что не смогла сдержаться... Я журналист.

- Да? Ну если бы у тебя было разрешение, тогда без проблем. У тебя есть разрешение?

- Нет.

- А, тогда нельзя. Хорошо, что дело не дошло до полиции, тогда тебе точно пришлось бы платить штраф... Я вовремя спас тебя.

С опаской покосилась на него, - кажется, это был намек на то, что неплохо бы и отблагодарить его. Джай этот взгляд поймал.

- Нет, ты неправильно поняла меня, мне не нужны деньги, я просто так решил помочь тебе. Тем более, что для меня это несложно - ведь это мой бизнес. Это дело моей семьи уже несколько веков.

- И что, тебе нравится?

- Конечно. Это хорошая работа. Надежный заработок.

- Уж это точно, - меня слегка передернуло от такого фамильярного отношения к смерти, но он говорил о своем бизнесе так, как будто торговал воздушными шариками.

- Ты же знаешь, что в Индии люди поделены на касты? Каст очень-очень много, я даже сам не знаю сколько точно. Моя семья принадлежит к одной из самых низших каст, и мы не можем заниматься другой работой, мы должны делать именно это - продавать дрова, огонь и места для сжигания.

- Огонь?

- Да, я тебе покажу потом, это рядом, - для того, чтобы поджечь дрова, нельзя использовать спички или зажигалку, надо обязательно взять огонь у Шивы, иначе все будет неправильно.

- В каком смысле?

- Умерший не попадет к Шиве. Ты и этого не знаешь?

- Да, знаю, но мне это не понятно. Получается, что ты можешь быть каким угодно негодяем, убийцей, например, но если тебя сожгут здесь, ты попадешь к богу.

Замялся. Не хочет видеть этого противоречия, отвечает что-то невнятное. Ладно, расскажи о чем-нибудь еще.

- Не все тела сжигают. Не сжигают мусульман, беременных, садху, укушенных змеей, пораженных оспой и самоубийц.

- Их хоронят?

- Нет, их просто бросают в реку.

- ???

- Что тебя удивляет?

- Я видела, что люди там купаются и стирают белье... Я даже видела, что одна женщина там мыла ребенка.

- Ганга - это мать для всех нас. Каждое утро я захожу в нее и совершаю пуджу, делая несколько глотков, тысячи людей делают то же самое, и вот сейчас мне сорок лет, и со мной НИКОГДА еще ничего не случалось. Ганга божественна, в ней не может быть грязи.

- Джай, может быть люди все-таки болеют, но боятся даже подумать о том, что это может быть из-за Ганги?

- Ты не понимаешь...

- Ну здесь же постоянно кто-то болеет! Так почему не из-за этой воды? Я читала, что в ней в триста тысяч раз больше вредных бактерий, чем в городской реке где-нибудь в Европе.

- Это может быть и так, но это не имеет никакого значения. Ганга - это не река, это богиня, мать. Шива - отец, Ганга - мать.

- Ясно:)

- Хочешь я принесу тебе воды из реки? Ты сама увидишь, что ничего не будет, это только улучшит твою карму.

- Нет, Джай, не надо, - даже заерзала на месте, как будто он может меня заставить.

- Боишься?

- У меня другая религия, - соврала, зная, что это произведет нужное впечатление. Точно, уважительно закивал головой. Меняю тему. - Странно, что здесь никто не плачет. Я слышала, что в индуизме совсем другое отношение к смерти, чем в других религиях. Вы нет боитесь смерти, так?

- Ты обратила внимание на то, что здесь одни мужчины?

- Ну да.

- Как думаешь, почему?

- Женщины плачут дома?

- Точно! Смерти все боятся, но здесь не принято показывать свою боль.

- Так значит ты не веришь в то, что после смерти попадешь к богу, если все-таки боишься смерти?

- Верю, конечно же верю, но все равно страшно. И больно, когда умирают родственники... В прошлом году умерла моя мать, я сам сделал костер для нее, с виду я был невозмутимо спокоен, но внутри, вот здесь, - показал на сердце, - была боль.

- Ты каждый день видишь смерть, я думала, ты уже успел привыкнуть ко всему.

- Так и есть, пока это не касается меня и моей семьи.

- Ясно... А это что за здание? Выглядит зловеще.

- Крематорий. Здесь сжигают тех, у кого нет денег на дрова. Дрова для многих - роскошь... В твоей стране людей хоронят?

- Да. И потом еще годами ходят на кладбище общаться со своими родственниками.

- Так они же уже родились заново!

- В моей стране в это не верят:)))

- Во что же они верят?

- В рай и ад. А вообще-то - кто во что. Многие вообще не верят, что что-то есть после смерти.

- Как же они живут??? Это же ужасно, - жить, думая, что после смерти ничего нет.

- По моему, не важно, во что ты веришь, важно, как ты живешь.

- Ты права, но я не представляю, как бы я жил, если бы думал, что со смертью все закончится... А ты тоже веришь в то, что это так?

- Я ничего не знаю об этом. У меня нет такого опыта, поэтому мне нечего сказать о том, есть ли что-то после смерти.