Чужие воспоминания (doc) - Olga Romanovskaya

Ловлю её настороженный взгляд, ободряюще улыбаюсь. Всё в порядке, девочка, врагов рядом нет.

- Лэрзен, я хотела спросить, - она вдруг остановилась и обернулась ко мне, - что это было там, в комнате?

Вместо ответа я рассмеялся.

- Лэрзен, - не отступала она, - зачем вы меня поцеловали и всё такое?

- Всё такое, потому что ты очень соблазнительно выглядела, не сдержался. А поцелуй… Часть ритуала, - подумал и не стал вдаваться в подробности. – А ты что подумала?

Девушка нахмурилась:

- Просто мне показалось, что вы меня хотели.

- Не показалось. А чему ты удивляешься? Сколько я с тобой по городам и весям болтаюсь, поневоле на голодном пайке сижу. Между прочим, в Эдине ты меня из постели такой девочки выдернула! Могла бы в качестве благодарности… Ладно, забыли! Слава богам, ты не единственная женщина в Медире! В гостиницу вернёшься одна, тут спокойно, ничего с тобой не случится.

Я хотел её смутить, уже приготовился в очередной раз подшутить над её стыдливостью, но Одана лишь понимающе кивнула и отвернулась. Выражение её лица мне не удалось разобрать.

На ступенях храма нас встретила служанка. Спросила, по какому вопросу. Одана начала что-то сбивчиво объяснять, но договорить не успела: попалась на глаза возвращавшейся из глубины сада женщине в беличьей шубке.

Немая сцена длилась с полминуты, после чего женщина, подобрав длинные юбки, метнулась к Одане и заключила её в объятия.

Я попытался осторожно скользнуть в мысли женщины, но не сумел, поморщившись от предупредительного слабого разряда защитной нейтральной магии. Жрица. Судя по всему, девчушку знала ещё в бытность безмятежного отрочества.

Тактично отойдя в сторону, я не мешал им разговаривать. Храм богини Любви – не дом кузена Оданы, тут за словами следить не нужно.

С усмешкой наблюдал за тем, как рушится накинутая мной лёгкая иллюзия. Опытная жрица, раз владеет магией, наверное, старшая в храме. И ведь как почувствовала, кто перед ней, как разглядела сквозь оболочку истинную суть? Впрочем, с иллюзией я не особо старался, только цвет глаз и волос изменил. Так что тут всё просто: сначала узнала голос, потом черты лица.

На улице было прохладно, и женщины поднялись по ступеням, скрывшись за резными мощными дверьми.

А я остался стоять. Подслушивать не пытался: маловероятно, что смогу, богиня постарается, да и не хотелось.

Нужно было чем-то заняться, и я рассматривал храм. Снаружи, разумеется, потому что внутрь меня так и не пригласили. И не факт, что пригласят. Какие у меня проблемы по части Олонис? Никаких. Значит, свободен. Меня подобная перспектива, разумеется, не устраивала. Во-первых, нужно поговорить со жрицами, во-вторых, хочется, чтобы просто разговорами вечер не кончился.

- Господин? – я обернулся на тонкий девчачий голос. Стоит, зябнет в своём свободном платьице, на руках браслеты поблескивают. Ученица, значит. Почему не чей-то ребенок? Да потому что одежда на ней специфическая.

- Господин, идёмте за мной.

Кажется, двери для меня распахнулись.

Храм был полон света, лившегося из огромных окон. На полу стояли кадки с какими-то деревцами, бережно укрытыми от сквозняков едва уловимой защитной оболочкой магии.

Тепло, я бы даже сказал, жарко, пришлось расстегнуть куртку.

Девочка провела меня через пропахший лавандой зал, в котором ожидали просители, каждую из женщин ободрила улыбкой.

Как-то не по себе мне было в этом дамском обществе. Петух в курятнике.

Минуем полукруглую комнату, отделённую колоннами от первого, общедоступного зала. Тут стоит ящик для пожертвований. Машинально вынимаю из кошелька пару серебряных монет и бросаю туда.

Вот и изображение Олонис – в нише на стене. Камерное, для верующих. Красивая улыбающаяся женщина, распахнувшая руки в объятиях.

Семейная пара стоит перед ним на коленях, что-то усердно шепча себе под нос. У них-то какие проблемы, детей нет? А на вид – здоровые.

Корзинки с цветами, фруктами. Больше всего апельсинов. Их аромат перебивает ароматы лаванды и мяты. А, понятно, - в курительнице перед Олонис тоже апельсиновое масло.

На полу – руны счастья, плодородия, любви, верности и жизни.

Задумчиво смотрю себе под ноги – краем сапога касаюсь кончика руны верности. Убираю ногу: не стоит их задевать. Выпуклые, выложенные из темного агата, они влажно поблёскивают в отблесках пламени свечей: в помещении нет естественного источника света.

Дальше простым смертным доступ запрещён, дальше – территория жриц. Только они вольны допустить к алтарю богини, самовольно проникнуть к нему невозможно.

Если свернуть налево, попадёшь в покои служительниц Олонис, думаю, мы как раз туда и направляемся.

Но у моей провожатой иные указания.

Поднимаемся по трём широким ступенькам, отделяющих мир людей и мир богов. Девочка берётся за кольцо и отворяет дверь, пропуская меня вперед.

Да, грандиозное помещение! Круглое, полное света, пропитанное ароматом цитрусовых. Посредине – жертвенник, заваленный цветами. Цветов здесь много – в каждой нише по вазе. В натёртом до блеска полу из красного гранита отражается лик богини. С непривычки вздрагиваю, но потом понимаю, что на самом деле её здесь нет. Олонис будто парит под потолком, открыв объятия; взгляд обращен на жертвенник.

Скромно переминаюсь с ноги на ногу у двери, не зная, куда можно встать.

Богато живёт храм, очень даже богато – полно безделушек из драгоценных металлов, то там, то здесь вспыхивают глазки самоцветов.

А вот и специальная приступочка с красной подушечкой в нескольких шагах от жертвенника. Здесь преклоняют колени избранные – те, кого жрицы сочтут достойными принесения жертвы. Место жриц же – вокруг жертвенника. Они должны выстроиться кругом, взявшись за руки, вознося хвалу богине, а главная жрица, та, которая может напрямую общаться с Олонис, кладёт ладони на пульсирующую сферу по ту сторону алтаря. Там должны быть какие-то знаки, место сосредоточения бешеного потока энергии, может, ещё что-то, я не знаю, сужу об обряде только по книжным описаниям. Наверняка он намного сложнее.

Когда-то главной жрицей храма, жрицей, наделенной силой богини, была мать Оданы.

Увлёкшись жертвенником, я не сразу заметил колоритную группу в западной части зала, а когда заметил, то понял, что что-то не так. Две жрицы и одна ученица склонились над распростёршимся на полу телом; одна из них держала в руках какой-то флакончик, двое других что-то говорили. Приведшая меня сюда девочка, теперь принимавшая активное участие в оказании медицинской помощи, обернулась и махнула рукой, чтобы я подошёл.

Шагов через десять я понял, какого орка я им был нужен: на полу без сознания лежала Одана. Час от часу не легче!