Тайна «Libri di Luca» - Миккель Биркегор

По вернулся, неся еще один стакан воды; он также приблизился к Йону с некоторым опасением. Отдав ему стакан, По взялся за правое плечо и попятился. Йон жадно выпил воду.

— Ты сказал, что знаешь, где нам найти Теневую организацию, — напомнил Кортманн.

Йон кивнул.

— Один мой клиент, — сказал он. — Некто, проявляющий неослабный интерес к приобретению «Libri di Luca».

Кортманн и Клара недоуменно переглянулись, затем одновременно посмотрели на Йона, который в данный момент не имел ни малейшего желания продолжать разговор. Он не только ощущал себя слишком усталым, чтобы отвечать на расспросы нескольких человек, но также был все еще опечален той ценой, которую ему пришлось заплатить за знакомство с Ремером, и боялся, как бы из-за этой горечи заранее скептически настроенные собеседники не истолковали его слова превратно.

— Не верю я в это, — заявил во всеуслышание По. — Может, он самый обыкновенный торгаш, свихнувшийся на продаже книг. Если за всем и вправду стоит какая-то там Теневая организация, на кой черт ей понадобился «Libri di Luca»?

— Кажется, я могу на этот вопрос ответить, — подал голос Иверсен. — В «Libri di Luca» содержится одна из самых старых букинистических коллекций Копенгагена. Тома, стоящие здесь вокруг нас и хранящиеся в подвале, имеют ценность не только для знатоков-библиофилов. Они заряжены. На протяжении многих лет Чтецы читали эти книги именно в том помещении, где мы с вами сейчас находимся. По причинам, доселе нам непонятным, во время каждого такого чтения книга заряжается энергией, и у Луки была даже собственная теория на этот счет. Он полагал, что энергия эта, по всей видимости, передается и самому зданию. — Кортманн хотел было возразить, однако Иверсен сделал предупредительный жест рукой, желая высказаться до конца. — Наверное, не случайно здесь легче активировать, чем где бы то ни было, — продолжал он. — Может, дело в самих книгах, а может, в энергии, накопленной этими стенами в течение жизни нескольких поколений Чтецов.

— И именно эту энергию Йон высвободил? — предположила Катерина.

— Да, по крайней мере, он так или иначе соприкоснулся с ней, — отвечал Иверсен. — Во всяком случае, этим можно объяснить интерес, проявляемый Теневой организацией не только к находящимся здесь книгам, но и к самому помещению.

— А почему же они тогда пытались сжечь магазин? — с недоверием спросил По.

— Это могло быть своего рода предупреждением, — сказал Иверсен. — Возможно, данная энергия не исчезает даже при пожаре в здании.

Йон, чувствуя, что напряжение его сильно утомило, снова лег на спину. Ему казалось, что не он вобрал откуда-то некую энергию, а, наоборот, из него самого высосали все жизненные соки, да к тому же настолько эффективно, что ему едва хватало сил держать глаза открытыми. Голоса вокруг него начали сливаться в какое-то монотонное жужжание, и он попытался сосредоточиться на том, чтобы не уснуть опять. Последнее, что он слышал, был голос Катерины, зовущей его, однако веки его окончательно сомкнулись, и он провалился в сон.

Проснувшись, Йон с удовольствием обнаружил, что лежит в собственной постели. Он уже не помнил, когда в последний раз мог позволить себе столько проспать. Теперь спешить ему было некуда: совесть его не тревожили ни груда скопившихся текущих дел, ни встречи, на которые непременно надо было успеть. На ночном столике стоял стакан с водой, который он тут же осушил до дна. За окном было светло. Взглянув на радиобудильник, Йон увидел, что еще утро.

Он не помнил, как добрался до дома, и именно желание выяснить это заставило его наконец подняться. На нем были футболка и трусы, и это означало, что раздевался он не сам. Обычно он спал обнаженным.

В гостиной он обнаружил спящую на диване Катерину. Она была укрыта серым пледом, сильно контрастировавшим с ее рыжими волосами и белоснежной кожей. На журнальном столике рядом со стаканом воды лежали аккуратно сложенные свитер и джинсы.

Йон некоторое время постоял, рассматривая девушку. Слегка подрагивающие веки ее свидетельствовали о том, что ей что-то снится. В какой-то момент ему даже захотелось увидеть ее грезы, подобно тому, как она могла созерцать картины, которые рождались в его сознании во время чтения. С улыбкой стряхнув с себя это наваждение, Йон прошел на кухню и проверил содержимое шкафов и холодильника. Ничего из того, что можно было бы предложить Катерине на завтрак, там не нашлось. Поэтому он, стараясь не шуметь, вернулся в спальню, оделся и вышел из квартиры.

На улице был туман, плотная влажная пелена которого не позволяла различить ничего уже на расстоянии двадцати метров. Сунув руки глубже в карманы, Йон поспешил в булочную, находившуюся в паре сотен метров от дома.

Именно там, в булочной, он впервые почувствовал это.

В очереди перед Йоном было двое покупателей. Первой стояла пожилая дама, пытавшаяся на ощупь отыскать нужные монетки в своем кошельке, за ней — мужчина средних лет в костюме, заметно нервничающий и старающийся справиться со своим нетерпением. Вероятно, он зашел в булочную по дороге на работу, куда, судя по времени, уже довольно сильно опаздывал. Взгляд Йона рассеянно скользнул по покупателям, продавщице и наконец остановился на стойке с газетами.

Когда внимание его сосредоточилось на утренней газете, он внезапно ощутил легкий толчок, заставивший его вздрогнуть. Статья на первой странице была самым заурядным материалом о новой школьной реформе, затеваемой правительством, однако, когда Йон начал читать первый абзац, он почувствовал, что текст на странице будто ожил и потянулся к нему, как если бы строчки стали эластичными. Фразы чуть ли не требовали от него, чтобы он прочел их вслух.

Йон в испуге попытался отвести взгляд от газеты, но, куда бы он ни посмотрел, со всех сторон в магазине его окружали слова, написанные на плакатах, табличках, объявлениях… Ему казалось, что на него буквально наплывают отдельные буквы, которые страстно мечтают и умоляют его о том, чтобы он по своему усмотрению читал их, складывая в слова и предложения.

Йон опустил взгляд на свои ботинки и стоял так до тех пор, пока продавщица не поинтересовалась, что ему угодно. Он сделал заказ, не поднимая глаз, расплатился и, как только получил покупки, торопливо вышел из булочной.

Домой Йон старался идти быстрым шагом, глядя только на тротуар перед собой, пока не дошел до парадной двери. По лестнице он поднимался бегом, так как, когда видел таблички на дверях квартир, ему казалось, что и они тянутся к нему, тормозят и заплетают ему ноги.

Быстро отомкнув замок, он распахнул дверь, вошел в прихожую и, привалившись к дверному косяку, некоторое время стоял, переводя дыхание.