Избранное - Владимир Маяковский

1927

«ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ?»

Слух идетбессмысленен и гадок,трется в ушии сердце ежит.Говорят,что воли упадоку нашейу молодежи.Говорят,что иной братишка,заработавший орден,нынепро вкусноты забывший ротишкопод витринойкривит в унынье.Что голодным вамна завистьокна лавок в бутылочном тыне,и едят нэпачи и завыв декабреарбузы и дыни.Слух идето грозном сраме,что лишь радостьразвоскресенена,комсомольцылейб-гусарамипьютда ноют под стих Есенина.И доносится до нассквозь губы искривленную прорезь:"Революция не удалась…За что боролись?.."И свои 18 летпод наган подставят —и нет,или горловпетлят в коски.И горюю я,как поэт,и ругаюсь,как Маяковский.Я тебене стихи ору,рифмы в этих делахни при чем;дайкак другупару рукположитьна твое плечо.Знал и я,что значит «не есть»,по бульварам валялся когда, —понял я,что великая честьза слова своиголодать.Из-под локона,кепкой завитого,вскинь глаза,не грусти и не злись.Разве естьчему завидовать,если видишь вот эту слизь?Будто рыбы на берегу —с прежним плаваньемтрудно расстаться им.То царев горшок берегут,тообломанный шкаф с инкрустациями.Вы – владыкиих душ и тела,с вашей воливстречают восход.Это —очень плевое дело,если бреволюция захотеласо счетов особых отделовэту мелочьсписать в расход.Но, рядясьв любезность наносную,мы —взамен забытой Чекикормим дыней и ананасною,ихних женодеваем в чулки.И ониза все за это,что чулки,что плачено дорого,строят намдома и клозетыи бойцовобучают торгу.Что ж,без этого и нельзя!Сменим их,гранит догрызя.Илинаша воля обломаласьо сегодняшнююделовую малость?Насделодолжнопронизать насквозь,скуленье на мелочностьвысмей.Сейчаскоммунеценен гвоздь,как тезисы о коммунизме.Над пивомнашим юношам лисклонятьсвои мысли ракитовые?Нампитьв грядущемвсе соки земли,как чашумир запрокидывая.

1927

«ДАЕШЬ ИЗЯЧНУЮ ЖИЗНЬ»

Дажемерин сивыйжелаетжизни изящнойи красивой.Вертитигривохвостом и гривой.Вертит всегда,но особо пылко —еслинавстречуособа-кобылка.Еще грациозней,еще капризнейстремится человечествок изящной жизни.У каждого классасвое понятье,особые обычаи,особое платье.Рабочей рукоюстарое выжми —посыплются фраки,польются фижмы.Царьбезмятежнов могилке спит…Сбит Милюков,Керенский сбит…Но в бытупоходкой рачьейпятятся многиек жизни фрачьей.Отверзаюпоэтические уста,чтоб описатьтакого хлюста.Запонки и пуговицыи спереди и сзади.Теряютсяи отрываютсяраз десять на день.В модев каждойтак положено,что нельзя без пуговицы,а без головы можно.Чтоб былооправданиедля стольких запонок,в крахмалытуловищесплошь заляпано.На головеприлизанные волоса,посрединепробриталысая полоса.Ногидавитузкий хром.В деньобмозолишьсяи станешь хром.На всех мизинцахаршинные ногти.Обломаются —работу не трогайте!Для сморкания —пальчики,для виду —платочек.Торчитиз карманчикакружевной уголочек.Толку не добьешься,что ни спроси —одни «пардоны»,одни «мерси».Чтоб не былоямна хилых грудях,ходит,в петлицухризантемы вкрутя,Изящные улыбкинастолько тонки,чтоб тольковиднелисьзолотые коронки.Косится на косицы —стрельнуть за кем? —и пошлостьпро ландышна слюнявом языке.Ав очередивенерической клиникичитаетусердно«Мощи» Калинникова.Таким образомдень оттрудясь,разденет фигуру,не мытую отродясь,Зевнети спит,излюблен, испит.От хламав комнатетесней, чем в каюте.И это называется;– Живем-с в уюте!Лозунг:– В ногах у старья не ползай! —Готовежедневнотвердить раз сто:изящество —это стопроцентная польза,удобство одежди жилья простор.

1927

ВМЕСТО ОДЫ

Мне б хотелосьвасвоспетьво вдохновенной оде,только одачто-то не выходит.Скольким идеаламсмерть на кухнеи под одеялом!Моя знакомая —женщина как женщина,оглохшаяот примусов пыхтенияи ухания,баба советская,в загсе венчанная,самая передоваяна общей кухне.Хранит онав складах лучших датзамужествос парнем среднего ростца;еще не партиец,но уже кандидат,самый красивыйиз местных письмоносцев.Баба сердитая,видно сразу,потому что сожитель ейныйогромный синякв дополнение к глазуприставил,придя из питейной.И шипит она,выгнав мужа вон:– Яемупокажу советский закон!Вымою толькопоследнюю из посуд —и прямо в милицию,прямо в суд… —Домыла.Перед взятиемпоследнего рубежазвонокпо кухнерассыпался, дребезжа.Открыла.Расцвели миллионы почек,высохлапо-весеннемуслезная лужа…– Его почерк!Письмо от мужа. —Письмо раскаленное —не пишет,а пышет."Вы моя душка,и ангелвы.Простите великодушно!Я буду тишеводыи ниже травы".Рассиялся глаз,оплывший набок.Слово ласковое —мастердивных див.И опятьза примусами баба,все поняви все простив.А ужециркуля письмоносцаза новой юбкойпо улицам носятся;раскручивая языквитиеватой лентой,шепчеткакой-тоохаживаемой Вере:– Я за положительностьи против инцидентов,которыевредятслужебной карьере. —

Неделя покоя,но большеникакне прожитьбез мата и синяка.

Неделя —и снова счастья нету,задрались,едва в пивнушке побыли…

Вот оно —семейное"перпетууммобиле".И вновьразговоры,и суд, и «треть»на много часови недель,и нет решимостипересмотретьсемейственную канитель.Янапыщенным словамвсегдашний враг,и, не растекаясь одамик Восьмому марта,я хочу,чтоб кончиласьтакая помесь драк,пьянства,лжи,романтикии мата.

1927

ЛУЧШИЙ СТИХ

Аудиториясыплетвопросы колючие,старается озадачитьв записочном рвении.– Товарищ Маяковский,прочтителучшеевашестихотворение. —Какомустихуотдать честь?Думаю,упершись в стол.Может быть,это им прочесть,а может,прочесть то?Покаперетряхиваюстихотворную старьи немждетзал,газеты«Северный рабочий»секретарьтихомнесказал…И гаркнул я,сбившисьс поэтического тона,громчеиерихонских хайл:– Товарищи!Рабочимии войсками КантонавзятШанхай! —Как будтожестьв ладонях мнут,оваций силаросла и росла.Пять,десять,пятнадцать минутрукоплескал Ярославль.Казалось,буряверсты крыла,в ответна всечемберленьи нотыкатилась в Китай, —и стальные рылаотворачивалиот Шанхаядредноуты.Не приравняювсюпоэтическую слякоть,любуюиз лучших поэтических слав,не приравняюк простомугазетному факту,еслитакемурукоплещет Ярославль.О, есть липривязанностьбольшей силищи,чем солидарность,прессующаярабочий улей?!Рукоплещи, ярославец,маслобой и текстильщик,незнаемыми роднымкитайским кули!

1927

«ЛЕНИН С НАМИ!»

Бывают события:случатся раз,из сердцавысекут фразу.И годыне выдуматьлучших фраз,чем сказаннаясразу.Такови в Питерленинский въездна башнеброневика.С тех порсловаи восторг мойне естни день,ни год,ни века.Все так жевскипаютот этой датыдушифабрик и хат.И япривожу вампросто цитатыиз сердцаи из стиха.Февральское пламяпомеркло быстро,в речахутопилирадость февральскую,Десятьминистров-капиталистовужена буржуевсмотрят с ласкою.КупалсяКеренскийв своей победе,задавреволюцииадвокатский тон.Но вотпошло по заводу:– Едет!Едет!– Кто едет?– Он!"И в город,ужезаплывающий салом,вдруг оттуда,из-за Невы,с Финляндского вокзалапо Выборгскойзагрохотал броневик",Былапростаямашина эта,как многие,шла над Невою.Прошла,а нынчепо целому светудыханье ееброневое."И сноваветер,свежий и крепкий,валыреволюцииподнял в пене.Литейныйзалилиблузы и кепки.– Ленин с нами!Да здравствует Ленин!"И с этих днейвездеи во всемимя Ленинас нами.Мыбудем нести,неслии несем —его,Ильичево, знамя." – Товарищи! —и над головоюпервых сотенвпередведущуюруку выставил.– Сбросимэсдечестваобветшавшие лохмотья!Долойвластьсоглашателей и капиталистов!"Тогдарабочий,впервые спрошенный,еще нестройноотвечал:– Готов! —А сегоднябуржуйраспластан, сброшенный,и нашей власти —десять годов." – Мы —голосволи низа,рабочего низавсего света.Да здравствуетпартия,строящая коммунизм!Да здравствуетвосстаниеза власть Советов!"Слова этислушалипушки мордастые,и щерилсябелый,штыками блестя.А нынчеСоветы и партияздравствуютв союзес сотней миллионов крестьян."Впервыеперед толпой обалделой,здесь же,перед тобою,близ —встало,как простоеделаемое дело,недосягаемое слово– «социализм».А нынчев упряжкувзяты частники.Кооповстосортныхсети вьем,показываемежедневнов новом участкесоциализмживьем."Здесь же,из-за заводов гудящих,сияя горизонтомво весь свод,всталазавтрашняякоммуна трудящихся —без буржуев,без пролетариев,без рабов и господ".Коммуна —ещене дело дней,и мыещев окружении врагов,но мыпрошлипо дороге к нейдесятьсамых трудных шагов.

1927