Змеиное гнездо - Виктория Холт

– Тогда следует продолжать его принимать.

– Я очень рада, что Роже попросил вас навещать меня.

– Он в самом деле заботится о вас.

– Он всегда так добр ко мне. – Она замолчала, а я ждала, когда она заговорит снова. Она в некотором волнении кусала губы. Потом сказала: – Роже хочет, чтобы я привыкла к здешней жизни – осела. Я стараюсь. А вам тут нравится?

– Да. Лилиас просто в восторге. Такая перемена после Лейкмира. Она всегда хотела учить детей.

– А мы гадали, почему она отказалась от этого там, в Англии.

Я подумала, как трудно вычеркнуть ту часть своей жизни, которую хочешь забыть. Прошлое возвращается и теребит твои раны.

– Возможно, ей нужно было отдохнуть, – продолжала Майра. – Она только что завершила одно дело, и, может быть, ее не радовала перспектива тут же приниматься за другое такое же – хотя я считала, что Лилиас всегда готова взвалить на свои плечи новые обязанности. – Она сделала паузу и вскоре заговорила снова: – Мы с вами обсуждали этот дом. Знаете, я избегаю ходить в ту его часть, где это случилось.

– Вы хотите сказать что…

– Туда, где лестница. Я каждый раз чувствую… что-то зловещее… в ней.

– Это ваше воображение.

– Допустим, но давайте сходим туда вместе. Я хочу, чтобы вы поняли мои ощущения.

– Прямо сейчас?

– Почему бы нет?

Она поднялась и пошла впереди, то и дело оглядываясь, словно желая убедиться, что я следую за ней. Мы достигли той части дома, где находилась злосчастная лестница и остановились на самом ее верху. Я сразу поняла, что имела в виду Майра. Лестница была темной и словно растворялась в скоплении теней. Свет попадал на нее из единственного крохотного оконца, и даже посреди дня его не хватало. Возможно, дело было в том что саму лестницу окутывали мрачные воспоминания и к тому же мы знали – не так давно здесь нашел свою смерть человек.

– Ну вот, мне кажется, – сказала Майра, – что вы меня теперь понимаете.

– Я только что подумала, как мало здесь света.

– Дело не только в этом.

– Вы вспоминаете о том, что здесь произошло.

– Давайте сходим и посмотрим на маленький дом, – предложила Майра. – Я всегда это делаю, когда бываю здесь. Мне очень нравится видеть дом, какой он есть, пусть даже маленький.

Когда мы подошли, она вдруг остановилась и в ужасе воскликнула:

– Смотрите!

Я видела маленькую резную фигурку у подножья лестницы. Мне показалось, что Майра сейчас упадет в обморок, и я подхватила ее.

– Это же всего-навсего обработанный кусок дерева, – сказала я.

– Кто положил сюда эту фигурку?

– Может быть, вернемся к вам в комнату? Вас действительно потрясла эта игрушка.

Майра позволила мне увести ее оттуда. Она дрожала как осиновый лист на ветру. Я уложила ее на диван посидела рядом. Майра держала мою руку, и я не сомневалась – она хочет что-то сказать, но не может заставить себя произнести нужные слова.

– Останьтесь со мной, – попросила она. – Не возвращайтесь сегодня вечером в школу. Проведите здесь ночь – свободных комнат достаточно. Останьтесь.

Я была поражена.

– Но… – начала я.

– Прошу вас, прошу. Умоляю вас. Это так важно для меня.

– Почему, Майра?

– Я чувствую… – Она казалась чрезвычайно возбужденной, ее глаза просили красноречивее слов. Она боится чего-то, подумала я. Я должна поддержать ее. Если я уйду и что-то случится…

Мысленно я снова перебрала все, пытаясь понять что же не так с этим жилищем… лестницей… маленьким домом? Майра пыталась – и, вероятно, ей это удалось – заставить меня почувствовать, что в доме вырвались на свободу злые силы.

Я не могла оставить Майру.

– Я пошлю записку Лилиас и сообщу, что остаюсь у вас на ночь.

– О, как я вам благодарна. Неужели вы вняли моим мольбам? Позвоните в колокольчик. Прошу вас.

Я позвонила, и появилась женщина.

– Любан, приготовьте комнату, – сказала Майра. – На этом этаже, пожалуйста. Мисс Грей остается на ночь.

Любан была стройной, довольно молодой женщиной; кожа ее цветом напоминала черное дерево, а в больших темных глаза, казалось, навеки застыла печаль. Я вспомнила, что она – мать того глухонемого мальчугана, которого я видела во время предыдущего посещения дома Лестранжей, и предположила, что эта печаль может иметь связь с бедой, поразившей ее сына.

– Я должна немедленно отправить записку Лилиас, сказала я.

Майра дала мне перо и бумагу. Я присела и написала:

«Дорогая Лилиас,

Майра попросила меня остаться с нею на ночь. Она нехорошо себя чувствует, и, по-моему, я смогу оказаться ей полезной. Надеюсь, все будет в порядке.

Диана».

Любан взяла записку и заверила, что ее отошлют сразу же.

Я все еще не могла свыкнуться с положением, в котором очутилась. Только получив ответ от Лилиас, я сообразила, что ничего особенного во всем этом, вероятно, нет.

«Конечно, все будет в порядке, – писала она. – Сочувствую Майре. Передай ей мои наилучшие пожелания. Лилиас».

Как обычно, Лилиас и в это дело привнесла спокойную рассудительность.

Тем не менее ночь, проведенная в Рибек-хаусе, выдалась неспокойной. Мы пообедали в комнате Майры, поскольку, сославшись на самочувствие, она попросила об исключении из правил. Роже к нам присоединился. Казалось, он очень обрадовался, увидев меня здесь.

– Просто замечательно, – сказал он, – что вы так любезно согласились остаться с Майрой. Я уверен, Майра, что ты в высшей мере признательна… э-э… Диане.

Почему он как бы запнулся перед тем, как произнести мое имя? Словно знал, что оно – не мое настоящее.

Майра подтвердила, что она признательна и счастлива видеть меня рядом.

– А что это за слабость? – спросил Роже с глубокой обеспокоенностью.

– Ничего страшного. Наверно, я перегрелась. Я еще не привыкла к здешней жаре.

– Ты не думаешь, что следовало бы обратиться к доктору?

– О, нет-нет.

– Ты принимала лекарство?

– Да.

– Ну хорошо, время покажет. Если такое состояние будет у тебя повторяться, я намерен настоять на твоей встрече с доктором. – Роже улыбнулся мне. – Мы возьмем ее под свою опеку, верно, Диана?

– Я уверена, Майра вскоре поправится.

Оставшись ночью одна в своей комнате, я припомнила все сказанное за вечер. Роже Лестранж казался любящим супругом, но, как всегда, полного доверия у меня к нему не было. Я не могла понять, почему он замешкался, произнося мое имя. В самом деле складывалось впечатление, что он знает – это имя не настоящее.

Мне нужно было поговорить с Лилиас. Она быстро рассеяла бы мои сомнения. Но Лилиас не было здесь, я лежала в чужой постели в доме, который казался Майре зловещим.

В течение этой беспокойной ночи я несколько раз ловила себя на мысли, что меня затянуло во что-то таинственное, возможно даже опасное, но что это такое – понять я не могла.