Магия взгляда. Часть 2: Ливтрасир - Ирина Юрьева

— Вальгерд!

Третий призыв был намного сильнее тех двух, предыдущих. И что-то в нем было особое, странное. Память других воплощений в Гальдоре уже не могла дать ответа, поскольку ее подавляла история Вальгерда, ставшего частью Эногаранэ. Сама техника вызова ясно ему говорила: пришел Истребитель, однако…

— Вальгерд!

Вход перта возник у стены вместе с именем. Тот, кто шагнул из него, показался знакомым, хотя… Попытаться сейчас вспомнить, где он встречался с незваным пришельцем — связать свою силу земной ситуацией встречи.

— К тому же он только фантом, — равнодушно отметил Дух. — Жалкий Двойник, появившийся, чтобы заставить меня пойти следом за ним. Сам прием Двойника подтвердил, что противник его — Истребитель.

Явление Верных, мгновенно почуявших чуждую магию, было хорошим прологом для будущей схватки. Ему не пришлось им приказывать, чтобы они вошли в перт, они сами туда устремились за Двойником призывавшего. “Верные справятся” — холодно думал он, глядя на темный провал перта.

— Вальгерд!

Он не поверил тому, что услышал.

— Призыв? Если даже на миг допустить, что противник сумел выслать Верных обманными пертами прочь, то он все-таки должен понять, что они возвратятся обратно, — отметил он. — Нужно быть очень наивным, надеясь так просто ослабить меня!

— Вальгерд!

Этот призыв был шестым. Роковое число для зовущего! Либо неведомый враг не знал, что оно даст Духу новую силу, либо решил, что не может уже отступить.

— Он получит то, что попросил!

Послав этот Сигнал Верным, Вальгерд шагнул в чужой перт…

Расчет Норта был точным. Путы Заклятия, пав на явившийся “призрак”, связали его. Посыл, отправленный Верным, был принят другим, притянув его в пласт мыслеформ, где сейчас находился Хранитель.

Норт знал: опасность четвертого плана, который он выбрал для битвы, скрывается в том, что любая мысль получает в нем конкретный физический облик.

Норт надеялся, что Верный, не рассчитав мощь агрессии, породит существа, не способные долго держаться в четвертом пространстве. Они уйдут в третий, земной пласт, лишив их создателя сил и энергии.

После этого Норт сумеет послать ег на второй пласт, в кору, породившую Верных. Кора прочно вцепится в призрак, посмевший покинуть ее, заключит его в мрак темноты и бесчувствия, как и того, пораженного Ормом на светлой поляне волшебным кинжалом. Хранителю даже не нужно читать ей Заклятье Замка!

Заклинание будет пропето тремя Наделенными, если Эрл сможет изгнать Черный Дух, так как Сила коры неспособна надолго его удержать без поддержки владеющих Мощью.

Норт знал, что Горад тоже выбрал четвертый план, пласт мыслеформ, для сражения с Верным, а Эрл собирался подняться с Вальгердом на пятый.

— Но ведь Зазеркалье — не лучшее место! Оно не способно делить ложь и правду, оно их сливает в одно, выдает за реальность любую мечту! В Зазеркалье нет зла и добра, в нем легко заблудиться любому! — сказал Эрлу Норт, но тот не принял совет.

А еще Норта очень заботил Орм. После победы в лесу Победитель поверил, что может достаточно много, однако кинжал, позволяя ему одолеть монстра в честном бою, был бессилен его уберечь против магии Верного.

Норт и Горад решили, что первый из них, кто управится, должен спуститься на третий пласт, чтобы помочь Орму, если противник использует чары. К тому же нужно почистить Гальдор от тех форм, что успеют создать трое Верных еще до того, как отправятся вниз, в кору.

Поляна, где издавна шел поединок человека и Бера, должна была стать местом для завершения боя с физическим телом, вобравшим в себя Черный Дух.

— Если Эрл, пройдя два предыдущих пласта, возвратится туда, значит, он победил, остальное уже дело техники, — думал Норт.

Он не пытался просчитывать шансы, он просто решал для себя, что ему нужно делать…

Когда первый жуткий дракон, порожденный сознанием Верного, ринулся к Норту, Хранитель не дрогнул.

— Ты не ведаешь, что ты творишь, но я очень люблю тебя! — мощным посылом обратился Хранитель к фантому. — Великая Мать наполняет любовью каждый мой вдох, каждый взгляд, каждый жест! Неужели ты веришь, что этой великой любви недостаточно, чтобы согреть тебя?

Контур дракона внезапно поплыл, размягчился, растекся и мягкой бесформенной глыбой скользнул в никуда.

— Первый есть! — должен был бы воскликнуть любой победитель, почувствовав радость расправы с противником, но Норт не думал об этом.

Хранитель знал, что даже проблеск агрессии по отношению к Верному или его порождению станет концом.

— Наша Мать любит всех, — повторял он, — и я открываю свое сердце, чтобы принять этот Дар и отдать его всем, кто сейчас со мной рядом!

Любой бой с волшебником-магом был легче того, что сейчас делал Норт. Усомнись он хотя бы на миг в Даре Матери, в том, что она рядом с ним, и Хранитель погиб бы.

Норт вправду любил этот призрак, случайно забредший на землю. И пласт мыслеформ множил этот поток всепрощающей жаркой любви, растворяющей ненависть. Все порождения Верного были бессильны его потушить, они либо сгорали в нем, либо, не в силах держаться, спускались вниз…

Горад считал, что в его сердце хватит любви, чтобы выдержать бой мыслеформ, но внезапно почувствовал страх. Он впервые оставил людской мир и вышел в четвертый пласт. То, что противник почти не слабел, пробудило тревогу, и пласт мыслеформ, уловив ее, тут же обрушил на голову нового “мага”, который посмел усомниться в себе.

— Зазеркалье! — мелькнуло в мозгу у Горада.

Он как-то читал, что, почувствовав страх мыслеформ, нужно с помощью перта пройти в пятый пласт, в Зазеркалье. Противник пойдет следом и может там заблудиться.

Однако перт просто швырнул вниз. Упав на пушистые мшанны, Горад понял, что будет самый обычный магический бой. Сеть… Щиты… Петли… Страх нарастал.

— Или ты одолеешь его, или просто погибнешь! — огнем опалило мозг. — Ты видел, как человек победил этот призрак, обретший плоть, так неужели ты не справишься с ним? Вспомни о Двойнике, про которого ты читал в свитках!

— Куда мне послать его? — тут же подумал Горад.

Зелень гладкой поляны, покрытой на редкость красивой травой, поневоле влекла взгляд, однако Горад нутром чувствовал: что-то не то!

— Но Двойник не имеет физической плоти, — подумал он.

Легкий фантом, отделившись от тела, понесся к поляне, а чувства Горада как будто бы умерли. Ужас, горечь разбитых надежд, стыд за то, что подвел, поселились теперь в Двойнике.

Верный замер, не в силах понять, где сейчас настоящий Горад, а потом устремился за тем, в ком бурлили желанные страхи. Все то, что случилось потом, поразило Горада. “Поляна”, к которой приблизился враг, вдруг взвилась к небу множеством щупалец и оплела ими Верного.