Магия страсти - Анна Чарова

— Ты — совершенство, — выдохнул он, ужалил в пупок и сразу же отстранился, припал к губам.

Необузданная страсть поутихла, мы любили друг друга неторопливо, нежно, стараясь запомнить и впитать каждое прикосновение. Больше всего грела мысль, что Эд не бросил меня, хотя его обязательства передо мной закончились.

Счастливые и опустошенные, мы обнялись, я замерла, прижавшись ухом к груди Эда. Шелестели листья, колышимые серебряным ветром, в траве наперебой стрекотали кузнечики, вдалеке протяжно, на одной ноте стенала ночная птица, но все звуки заглушал стук сердца любимого человека: тук-тук, тук-тук… Тик-так, тик-так — отсчитывает время метроном, мир теплый и безопасный, как материнская утроба, и минуты не вытекают из нас — бегут по кругу.

Эд проснулся первым, сквозь сон, не открывая глаз, с его помощью я надела оба платья, и он отнес меня в кибитку, где мы снова провалились в сон.

Видимо, еще не рассвело, потому что в кибитке было темно, но ни Эда, ни Арлито под боком не обнаружилось. На коленях я подошла к выходу, собралась отогнуть полог, но услышала голос Эда:

— Понимаешь, для меня это уже не важно. Если думаешь, что я жонглирую словами, то ты ошибаешься. Я правда ради нее готов жизнь отдать.

Улыбаясь, я глянула в щель между пологом и основной частью кибитки: Эд что-то жарил над костром, сидя на корточках, Арлито стоял ко мне спиной, заведя руки за спину. Небо затянуло серое покрывало туч.

— Еще как понимаю, — сказал маг после недолгих размышлений. — Я прожил почти девяносто лет и кое-чему научился. Сейчас ты можешь мне не поверить, но я знаю, что прав. Все, что делает человек, рано или поздно превращается в пыль. Чувства погибают быстрее всего, ведь им даже пылью не стать. Сейчас ты чувствуешь, что любишь ее, и искренен в своих порывах, но уверен ли, что через месяц или год ничего не изменится?

Несколько дней назад я то же самое говорила Ларсо, когда он предлагал мне убежать на острова, теперь же готова была отречься от своих слов, хотя в глубине души понимала: они — правда.

— Ты вернешься домой, обнимешь детей и передумаешь, а мне ее потом выхаживать…

Спасибо, Арлито, за заботу, но все равно — зачем так делать? Зачем портить сказку? Я не претендую на Эда, я претендую на сказку! Потому пришлось громко чихать, шумно копошиться и покидать кибитку. Мужчины, естественно, замолчали. Презрительная ухмылка сошла с лица Эда, теперь он улыбался открыто и искренне.

— Славное утро, моя радость! Иди сюда.

— И вам — славное. С большим удовольствием я умылась бы. Кто-нибудь видел поблизости ручей?

— Идем, покажу.

Эд направился ко мне, Арлито посмотрел на него с такой тоской, что мне сделалось не по себе. Что это с ним? Спрашивать я, конечно же, не стала, взяла Эда под руку.

Родник вытекал из-под кряжистого дуба с натруженными, узловатыми ветвями.

— Как в сказке, — проговорила я, глядя на свое отражение в кристально чистой воде, присела, зачерпнула ее горстями, напилась, потом умылась. Обернувшись, не обнаружила Эда поблизости и разделась.

Когда я закончила и уже облачилась в одежду, Эд подошел ко мне с видом заговорщика, разжал кулак: пока я мылась, он собрал для меня землянику и теперь самозабвенно по одной скармливал мне ягоды, находя в процессе только ему понятную эстетику. Вскоре мы поменялись ролями, теперь я его кормила. Когда ягоды закончились, сказала:

— Пара дней прошло, а уже с руки ест!

Эд вскинул бровь, хищно облизнулся:

— Что? А ну, иди сюда!

Мотнув головой, я зашагала прочь, он настиг меня в два прыжка, подхватил, перекинул через плечо — мир перевернулся с ног на голову — и понес к кибитке:

— Теперь ты будешь есть только с руки и никак иначе, я тебя похищаю.

— Согласна! — крикнула я. — Только спасибо тебе скажу.

Увидев нас, Арлито грустно улыбнулся и проворчал:

— Хватит дурачиться! Как дети малые! Сегодня нам надо проехать город Рейлле. Вианта, или тебе уже не нужно в орден Справедливости?

Эд поставил меня на ноги — я покачнулась и проговорила:

— Вот теперь верю, что тебе девяносто лет, все бурчишь, бурчишь. Мы едем дальше, как будто у нас есть выбор.

Выбор у меня, конечно же, был: пойти за Эдом, поселиться в какой-нибудь избе, где он будет меня навещать, и я нарожаю ему дюжину бастардов. Но зачем жертвовать всем, когда можно вернуть свое княжество, а потом помириться с Единством Трех, где Фредерики во главе? Тогда я буду с Эдом на равных. Что поделать, нам придется встречаться тайно, как Дарьелю и Саяни… При мысли о ней защемило сердце. Все-таки я успела к ней привязаться и с ее смертью будто бы осиротела: она заменила мне мать, которая напоминала о себе только на Новый год и мой день рождения.

Пока мы с Эдом завтракали, Арлито наставлял нас. Забавно, но старец в теле мальчишки умел быть убедительным.

— Вокруг этого города — непроходимая топь и леса, все дороги сходятся в Рейлле, его никак не объехать даже летом. Потому надо быть осторожными. Вианта, ты сидишь в повозке и не высовываешься, мы с Ледааром пополняем запасы еды, слушаем, о чем люди говорят, и пытаемся понять, стоит ли ждать врагов.

Эд сел у прогоревшего костра и принялся вертеть в руках нож — из тех, что мы забрали у стражников, парализованных Арлито. Подумав немного, он засыпал кострище землей и отправился запрягать коня в телегу. Огник, пасшийся в стороне, поднял голову, понял, что его свободе ничего не угрожает, и продолжил щипать траву, обмахиваясь хвостом.

— Ледаар, как думаешь, тебя могут узнать в Рейлле? — спросил Арлито.

— Я там бывал проездом два раза, так что вряд ли, — ответил Эд, проверяя, плотно ли прилегает хомут. — Но там могут быть люди, которые знали меня раньше.

— То же я могу сказать про себя. — Арлито залез в повозку и помог мне. — Придется опять колдовать. — Он вздохнул, сцепил руки в замок, меж его бровей залегла глубокая складка.

Пока он трудился, я объяснила Эду, как себя вести, когда работает заклинание, он кивнул, повязал на голову кожаный ремешок, растрепал волосы, сел на козлы. Одной рукой он держал поводья, второй достал из кармана флейту и принялся играть.

Закончив колдовать, Арлито уселся рядом с Эдом и начал орать песни противным подростковым голосом, одна я, не знающая слов, осталась не у дел, но меня это не расстраивало, напротив, веселило, потому что мое безумие оказалось заразным, и девяностолетний маг, и уважаемый князь раскрепостились.

Жаль, роялей в этом мире не придумали. Если все получится, как я хочу, попытаюсь создать рояль. Слышишь, Незваный? Я научу их делать не порох и ружья, а рояли и скрипки!