Колыбельная для вампиров - Светлана Борисова

Боль в сердце и сейчас прихватила Палевского. Достав сигареты, он нервно затянулся, пытаясь хоть как-то пригасить остроту воспоминаний, но они по-прежнему крепко держали его в своем безжалостном плену.

Бои в небесах. Сатана как всегда низвержен, а провинившемуся архангелу грозят пальцем — нечего у блудниц идти на поводу!

Очнувшийся от забытья Михаэль лежал с закрытыми глазами, понемногу приходя в себя. Неожиданно в его памяти вспыхнула страшная картина.

Гордое спокойствие лица, на котором навечно застыла гримаса горечи. Неподвижность и неудобство позы, столь несвойственные Эльжбете при жизни с ее летящей грацией движений.

Боль потери с размаху ударила его в сердце, и Михаэль застонал. Больше нет сказочно прекрасной королевы, для которой он жил и для которой создавал новый мир. И уже ничего нельзя исправить. Умом Михаэль понимал, что она предательница, но сердце не хотело этому верить, — ведь оно подлое любит, невзирая ни на что. «Да и мало ли что случилось! — засомневался он. — А вдруг, у Эльжи замкнуло в мозгах на фоне перенапряжения сил, вызвав временное помешательство… — и печально. — Это уже было. Неубедительно. А вдруг…»

Прекрасно понимая, что все его оправдания притянуты за уши, Михаэль упрямо не оставлял своих поисков. «Почему? — задался он горьким вопросом и прямо сознался: — Да потому что иначе нельзя. Потому что, с такой болью в сердце лучше смерть, чем жизнь».

Из-под век покатились слезы, — реквием по еще не ушедшей любви… Постыдная слабость.

Пустота затопила не только сердце, но и душу… Слепящая ярость.

«Хватит!» Михаэль распахнул глаза. Рядом с его кроватью сидел красивый молодой человек в белом комбинезоне. Несмотря на мимолётность случившегося на базе, он узнал его, и ненависть к убийце вылилась в спонтанный ментальный удар. Посыл получился слишком слабеньким, сказались последствия удара ноосферы. Юноша слабо улыбнулся его детской попытке мести.

— Как самочувствие? — спросил он спокойным голосом, и вдруг Михаэлю стало неловко. Во взгляде темных глаз сквозило сочувствие и неприкрытая тревога, и только воспоминание о мертвой Эльжбете стерло мимолетную вспышку слабости. Он буркнул сквозь зубы:

— Где я?

— На Старой базе, — ответил ему мягкий и чем-то очень знакомый голос.

Гибким движением юноша поднялся из кресла и подошел к незнакомым приборам. Считав их показания, он повернулся и сказал с легкой насмешкой:

— Не считая закономерной слабости, Вы, пан Михаэль, совершенно здоровы.

Опустившись в кресло, он бросил на гостя совсем другой взгляд. На красивом волевом лице не осталось и намека на сочувствие, зато с избытком было непреклонной воли и жестокости.

— Ну, что прикажешь делать? В популярной фразе «казнить нельзя помиловать», где будем ставить запятую?

— Понятия не имею, если это вопрос.

— Правильно понимаешь, он из разряда риторических. Ведь ты у нас числишься официальным руководителем вашего дурацкого восстания и по-любому должен быть наказан.

В том, что перед ним Старейший Михаэль не сомневался. Его поразило другое — настолько тот молод. Благодаря опыту врача, по некоторым едва уловимым признакам он был уверен, что перед ним действительно юноша — конечно, по вампирским меркам, а не маска бесконечно древнего существа. «Очень интересно. Может быть, какая-нибудь необычная мутация? Хорошо бы его исследовать. Возможно, мы продвинулись бы к новым горизонтам в генетике…»

Старейший устало сгорбился в кресле, поставив локти на колени, и сразу показался значительно старше.

— Что за чушь! Думаешь, у тебя будет время на исследования? — резко сказал он, откликаясь на его мысли, и на смуглом лице появилось выражение горечи. — Вот ведь какая подлость! Я снова угодил в ту же ловушку, что и тысячелетия назад. Сколько не бросай кости судьбы, а результат все тот же, — не совсем понятно прошипел он.

Внимательно наблюдая за опасным собеседником, Михаэль вопросительно приподнял бровь, не понимая, о чем идёт речь.

— Скажи, почему из раза в раз ты предаёшь меня ради этой суки? — холодно произнес юноша и, угрюмо глянув, тихо добавил: — Может, стоит забыть о доме? Решу проблему раз и навсегда, чтобы не тревожить больше душу.

Несмотря на отрешённое состояние по спине Михаэля пробежал холодок. Последняя фраза Старейшего явно была обращена к самому себе, и хотя в его голосе слышалась странная тоска, в ней заключался зловещий смысл. Откинувшись в кресле, Старейший насмешливо прищурился.

— Тут мою голову посетила светлая мысль. Не уничтожить ли вампиров всех до единого? Что скажешь?

— Вряд мы будем «за», — ответил насторожившийся Михаэль. — Насколько я понимаю, вопрос опять риторический.

Юноша презрительно фыркнул, а Михаэль стиснул зубы, постепенно раздражаясь. Сказывалась привычка к единоличной власти. Он с трудом удерживался от резких выпадов на реплики Старейшего, который сразу почувствовал его переменившееся настроение. С явной издевкой он продолжил развивать тему убийства:

— А что? Это дело. Нет предмета — нет проблемы. Зачем мне вампиры? От них одна головная боль. Буду по-прежнему жить в одиночестве среди людей. При минимальной дрессуре из них получаются отличные криа.

Старейший умолк, но в его глазах вспыхнули зеленые огоньки. Видя этот признак крайней ярости, Михаэль поежился. Дела принимали плохой оборот, и не только для него одного. Кажется, Старейший всерьез склонялся к мысли уничтожить его сородичей.

— Решено. Так и сделаю. Заодно и тебя прибью вместе с кучкой неблагодарных ублюдков, — заявил он, спокойно глядя на встревоженного собеседника. — Зачем мне ты и прочие твари, идущие на поводу у первой встречной авантюристки и норовящие воткнуть нож в спину?

— Не стоит горячиться, совершая опрометчивый шаг, — осторожно произнес Михаэль.

— Думаешь, впоследствии пожалею?

— Конечно! Ведь сделанного не воротишь.

В разговоре повисла длительная пауза.

— Может ты и прав, но это будет потом, — ответил Старейший и вдруг яростно сверкнул глазами. — Скажи, ае Рай-ин-Рай вэйт Ганье райтан Таятан Реази Вистанио, тебе-то чего не хватало? Власти, женщин? И одного и другого у тебя всегда было с переизбытком. Я никогда не мешал тебе делать с вампирами, всё, что твоей душе угодно! Насколько мне известно, и женщины толпами крутились рядом с тобой, выбирай любую! Тогда за каким крейдом ты устроил восстание? Или ты настолько ослеп от любви, что был готов слепо следовать за Ризой, как кобель за сучкой?

— Я не совсем понимаю, о чем идет речь, — осторожно начал Михаэль, не сразу поняв, кто такая Риза, но отложил личное на потом. Сейчас главным для него было спасти сородичей. — Со мной ты можешь делать, все что угодно, я не снимаю с себя ответственности. Но не думаю, что стоит уничтожать расу вампиров, в создание которой вложено столько нашего совместного труда.