ТАЙНЫ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И БУДУЩЕЕ РОССИИ - Г. Курганов

Наш расчет оказался верным: трое таких же как мы беглецов поторопились с заявкой. Вошли они в здешнюю комендатуру, а там происходила процедура передачи. Они объясняются с англичанином, а из соседней комнаты вышел советский майор, вызвал немедленно бойцов, связали и как бревна бросили немедленно в машину… Само собой разумеется, долго возить их не стали.

В комендатуре Альтенмаркт нас отвели к английскому капитану, расспрашивали долго о причине бегства. Мы говорили правду, но он относился с большим недоверием к нашим словам. Пришлось пережить несколько неприятных часов в полном неведении, т. к. капитан сказал, что по всей вероятности он будет вынужден передать нас советам, но обещал запросить какое-то свое начальство.

Наконец, прибыла английская машина, нас посадили… Еще прошло пять-шесть долгих, предолгих и страшных минут. Совсем как в старинной русской сказке: «Направо пойдешь — жизнь обретешь, налево — смерть одолеет», но с тою только разницей, что теперь мы в большем волнении ожидали поворота налево, т. к. направо нас ожидала советская расправа.

Вздох облегчения — автомобиль круто повернул налево. У нас от волнения навернулись слезы… Мы спасены!

Через полчаса снова высадили в английской зоне и направили в барак.

Светлое, чистое и большое помещение, койки с матрацами, подушками и одеялами. В дальнем углу человек 20. Вероятно таких как мы. Так оно и оказалось. Познакомились. Каково было наше удивление, когда среди них мы нашли двух своих одноротников, также благополучно прибежавших, но ушедших на пять дней позднее нашего.

Они нам рассказали про так называемую отправку на родину. На самом деле, часа через два после нашего бегства оба батальона были построены и походным порядком были отправлены в знаменитый лагерь № 305 (в 30 километрах вглубь Венгрии).

Этот лагерь представлял собою огромный четырехугольник, обнесенный несколькими рядами колючей проволоки, через которые проходил электрический ток высокого напряжения. По его краям возвышались пулеметные вышки, кроме того снаружи, вдоль проволоки — часовые.

Внутри лагеря не было даже уборных. Люди должны были выжидать заполнение очередного десятка нуждающихся и с выходными караульными отправлялись за проволоку. На обед также водили под усиленным конвоем. Допросы производились почти беспрерывно, т. е. круглые сутки и днем и ночью.

Люди исчезали пачками. Узнавали об этом только после того, как мелкие хищники —• лагерное начальство — приходило в помещение, чтобы забрать оставшиеся вещи того или иного из заключенных.

Администрация без всякой церемонии, чуть что угрожала: — За неточное выполнение приказа — немедленно «отправлять на родину», т. е. расстреливать. В английском лагере мы разговорились с двумя пожилыми людьми, как мы — в американской форме. Сначала мы предполагали, что они также из нашей итальянской партии, но ближе познакомившись, узнали, что они из Австрии. Их было трое задержано англичанами, которые решили отправить их советам.

Вывели на мост для передачи советским часовым. Они видели уже самодовольные лица советского караула, с нетерпением поджидавших «гитлеровских приспешников». Английский часовой подталкивал их, принуждая идти вперед… Все трое отказались. Тогда присутствовавший при этом английский офицер сделал знак рукой, чтобы советский караул выслал навстречу за ними людей. Третий их товарищ — доктор — быстро выхватил перочинный нож: и вскрыл себе вену. Потрясенный офицер англичанин бросился к нему, зажал рану и на руках отнес к своей машине. Как выяснилось потом, он доставил его в Грац, в английский госпиталь.

Рассказывавший старик взволнованно остановился перевести Дух.

— У меня не было ножа, я обернулся к английскому сержанту, заменившему офицера и знаком предложил ему стрелять в меня. Англичанин опустил голову. В это время раздался крик торопившихся к нам советских солдат. — «Бей эту сволочь по загривку!» В ответ на эти слова сержант что-то крикнул своему часовому, схватил нас под руки и повел назад к английским машинам. Втолкнув нас в одну из них, он влез и сам и приказал шоферу трогаться.

Сидим на корточках и плачем. Утирал слезы платком и наш спаситель сержант. Так вернулись снова в английскую комендатуру. Нас напоили ромом, надавали всякой всячины, отправили в свой госпиталь, а затем перевезли сюда.

Дня через два к нам в барак прибыла английская комиссия. Из всей группы только я один владел иностранными языками.

Пришлось быть переводчиком. Долго затем беседовал со мной английский журналист («Журналист»??? Вопросительные знаки Проф. Стол). Я уже не скрывал своего русского происхождения. Он мне обещал немедленно известить моих родных и записал их адрес, а капитан предложил мне остаться в комендатуре в качестве вольнослужащего-переводчика.

В этой должности много раз приходилось сопровождать мне английских офицеров и вести переговоры с чинами Красной Армии.

Мой начальник — английский капитан — был большой поклонник Красной Армии и вообще России. Очень часто он спорил со мной на тему о советской действительности и никак не хотел согласиться, что русский солдат, что русский народ — одно, а советская власть — совершенно иное… друг друга ненавидящие и друг друга презирающие.

Прошло некоторое время. Я уже освоился со своей должностью переводчика. Как-то заходит ко мне в комнату мой капитан и смущенно говорит:

— Сейчас на соседний пункт прибыло около ста советских солдат с оружием и под командой нескольких своих офицеров. Сдали оружие, сняли погоны и заявили, что все они просят убежища … Вы понимаете какой это скандал …

Я молчал.

— Да… — англичанин замялся и задумчиво добавил: — Кажется там действительно что-то творится необыкновенное и непонятное … Вы представляете себе, что этими перебежчиками командовал русский капитан, который первым во главе своей роты вошел в Берлин. О нем в свое время отмечали в приказах. Он — Герой Советского Союза … Это какой-то кошмар!..

Я опустил голову. Обида за мою родину не позволяла мне торжествовать по поводу того, что иностранный офицер разочаровывается в русском народе, а не в советской власти, ибо не в состоянии думать раздельно, как мы, русские эмигранты, т. е. находиться в вечном конфликте между чувством любви к России и ненавистью к власти, позорящей и растлевающей русскую душу.

Международный Институт по изучению коммунистических методов в Нью-Йорке выпустил очень интересную брошюру под названием «Советская репатриационная кампания». Автор брошюры Юрий Растворов, бывший подполковник совразведки, невозвращенец с 1954 г.

(Эти «Растворовы» - «невозвращенцы», «бывшие полковники советской разведки всегда были евреями, ибо в органах, и особенно в разведке никогда не было неевреев, не хазаров. И первый пример хазар – тот же Иосиф Броз Тито – он же Иосиф Вальтер Вейс; да хотя бы тот же Иосиф Виссарионович Джугашвили; или те же, кому повезло гораздо меньше, Розенблюм/Рейли, Борис Савинков-Ропишин, Яков Блюмкин, генералы Вальтер Кривицкий, Рихард Зорге, полковник Абель, генерал Павел Судоплатов (Что чётко следует из двухтомника с семейными фотографиями сына Павла Судоплатова Андрея Судоплатова «Тайная жизнь Генерала Судоплатова «ОЛМА-Пресс» Москва. 1998. Павел Судоплатов, кстати, очень похож на Леонида Ильича Брежнева в молодости); да и, собственно, видимо, почти все «бойцы невидимого фронта». Об этом сейчас много информации пишется. Разведка, провокации, профессиональная дипломатия – это чисто внутриеврейская интернациональная борьба – «Чубы же трещат», - естественно, у гоев. Прим. Стол.)

Брошюра Растворова очень ценная, и хотелось бы добрых три четверти ее процитировать в конце этой книги, но за недостатком места цитируем только 13 пунктов для сведения тех, кто вернется в Советский Союз или его сателлиты:

1. Объявление амнистии — это советская уловка для заманивания вас в ловушку.

2. Коммунистическая власть уже давно заклеймила вас как преступника, подлежащего наказанию за то, что вы покинули «родину».

3. Вас ожидает тщательный допрос в органах КГБ.

4. Органы КГБ имеют подробные сведения о всей вашей деятельности в эмиграции.

5. Вас заставят посылать продиктованные вам «письма» заграницу для заманивания в ловушку других.

6. Вы будете под постоянным надзором органов КГБ.

7. Вас, гражданина вашей «родины», ожидает жизнь, лишенная элементарных человеческих прав.

8. Вас ожидает конфискация всего вашего личного имущества.

9. Вы будете лишены права выбирать себе работу по вкусу и место этой работы.

10. Вы будете лишены права выбирать себе место жительства.

11. Вы будете вести нищенскую жизнь, полную лишений.

12. Если у вас есть семья — ее постигнет та же участь.