ТАЙНЫ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И БУДУЩЕЕ РОССИИ - Г. Курганов

10. Вы будете лишены права выбирать себе место жительства.

11. Вы будете вести нищенскую жизнь, полную лишений.

12. Если у вас есть семья — ее постигнет та же участь.

13. Вам никогда не дадут разрешения снова уехать из коммунистического «рая».

Помните эти факты. Не верьте коммунистической лжи.

«Прим. Столешникова А. П.: «Когда я, лет 30-20 назад был молодым и жил в СССР, и слушал «Голос Америки» и «БиБиСи», то я охотно верил этим историям. Как сейчас помню типичный картавый голос политического комментатора «голоса Америки» Анатолия Максимовича Гольдберга, который лет уже как 25 умер. Теперь же, когда я старый и живу в США, («дедушка старый ему всё равно», я знаю каким образом появляются подобные «свидетельства». Это когда человек попадает на Запад, то в большую комнату, в которой стоят такие стандартные американские металлические стулья с приваренными к ним столикоподобными плоскостями, для того, чтобы можно было писать перед собой на плоскости столика; типа маленькой парты. Так вот в такую комнату, с этими американскими мини-партами, запускаются партия за партией «интервьюируемые». К ним заходит человек в штатском и раздаёт всем анкеты, бланки чистые листы бумаги и предлагает написать, каким образом так получилось, что они оказались здесь. Естественно, что предварительно объясняется, что если нет достаточно оснований для того, чтобы человек считался «политическим беженцем», то придётся отправлять на родину. И тут начинается «Клуб невесёлых, но ещё более находчивых». Вышеприведённое, в полном смысле этого слова - сочинение, вероятно, получило пятёрку, поэтому мы его и читаем; в котором сочинитель задним числом проявляет необыкновенную осведомлённость о «страшной судьбе тех, кто остался в советских лагерях», хотя перебежчик на западную сторону элементарно не мог этого знать.

Эти анкеты и бланки для конкурсных жалостных сочинений на тему «Как меня преследовали в СССР», в перестроечное время высылались и высылаются сейчас прямо на домашний адрес потенциального эмигранта отдельной посылкой из Иммиграционного Бюро в Вашингтоне. Пачка бланков, которые надо предварительно заполнить на каждого члена семьи в двух экземплярах, имеет толщину не менее 5 сантиметров. Сейчас тоже такая же процедура. Только в то время было одно американское посольство на всю страну, а теперь пятнадцать.

И вот, манимые обещанным раем за границей, претенденты там оказаться, одетые в такие роскошные меха и золото, какие до сих пор вызывают дикое удивление у нерусскоязычных обитателей Брайтона для которых подобный антураж показатель очень богатого уровня, а не тех, которые на Брайтоне за продукты расплачиваются продовольственными карточками – фудстемпами; и вот все эти бывшие заведующие кафедрами, складами и магазинами стояли в очередь в американское посольство в Москве на ул. Чайковского и обменивались опытом в написании жалостливых историй. «Сколько вам стоила справочка в травмпункте, что вас избивали антисемиты?», «А в милиции сколько взяли?», «Наверно я мало написал, надо было развернуть…». И разворачивали…леденящие душу истории о том, каким образом у живущего на зарплату зам. директора трикотажной фабрики русские антисемиты сожгли три дачи, спалили несколько машин, писали на дверях «ж-д», каждодневно ломились в квартиру и избивали и насиловали всю семью скопом. Ох, и наслушался я этих историй на Брайтоне до тошноты. Сами евреи, конечно, люди с очень развитым чувством юмора, который у других народов обычно называется цинизмом. И они задним числом иначе как без смеха и цинизма все эти свои художества и трюки не вспоминают. Потом они сидят на лавочке на брайтоновском дощатом настиле, на пляже, и смотрят мутным взором туда, где осталась их родина, которую им приказали развалить и бросить, чтобы теперь вместе с неграми стоять в очереди за пособием; вместо того, чтобы делать жизнь лучше, там где всегда жил.

- «Да я в Союзе командовал дивизией….»,

- «А я был заведующим кафедрой стоматологии в Ташкенте. У меня там было всё: дом там – дом здесь; еда такая, - американцам и не приснятся такие чарджоуские дыни и помидоры - это я не оттуда беженец, - это я здесь беженец, но сбежать уже никуда не могу», - как сказал мне один из «политических беженцев».

«А я был парторгом в закрытом НИИ…»

- «Так партийных же в Америку не пускают?»

– «Так что я, дурак, им докладывать? – «А меня бы сейчас, наверно, с почётом на пенсию проводили… ».

– «А у меня, у меня, уже в 40 лет правительственный орден был. Всегда в закрытом распределителе отоваривался…»

И эти разговоры о былых «подвигах», кто кем был, и кто до кого дорос, и насколько наворовал; без конца…

-«Ради внуков живём…».

– «Да, только внуки на другом языке разговаривают….».

- «В Америке дети по достижении своими родителями пенсионного возраста, а у них пенсия с 65 лет, принято сдавать своих родителей в дома престарелых, которых вокруг этого Брайтона как грибов после дождя».

Не знаю…. Почему мне ни капельки не жалко этих «политических беженцев» со своей «неисторической родины?

Вот вам истинная цена всех этих свидетельств эмигрантов, для того, чтобы попасть в фальшиво разрекламированную Америку, про которую именно и можно сказать словами Корнея Чуковского: «В Америке бизоны, чёрные гориллы, в Америке большие злые крокодилы. Не ходите дети в Америку гулять…».

Как в действительности переходили на запад без лжи пишет в своей автобиографической повести «Песнь Победителя» сейчас хорошо известный автор по еврейской сексопатологии (Красная Каббала», «Протоколы Советских Мудрецов», «Божий народ», «Князь Мира Сего», «Ключи Познания») бывший майор советской армии Григорий Климов, перебежавший в Германию в 1945 году, и до сих пор живущий в Нью-Йорке. Читайте его книги.

Проф. Столешников)

44. С КЕМ ПРИШЛОСЬ ВСТРЕЧАТЬСЯ

Следующая статья называется «С кем пришлось встречаться». Цитируется по газетной вырезке от 4 июля 1957 г. Автор побывал во многих советских тюрьмах и ссылках и покинул Совдепию в 1956 году. Следует очень внимательно прочитать эту статью, чтобы убедиться, что после Сталина при правлении «коллективных дьяволов» жизнь нисколько не улучшилась.

Много интересных людей пришлось мне повидать в лагерях Советского Союза.

Встретился я там с генералом Эшкингом, членом ВКП(б) с 1903 года, осужденным по статье 58-7 за экономический саботаж. Эшкингу вменялось в вину подготовка взрыва завода «Динамо»

(Хорошая еврейская фамилия. Теперь, после 1991 года, мы точно знаем, что это не были наветы. Прим. Стол.).

в Москве. Его друг Яковлев «дело» это «своевременно открыл» и донес куда надо. Когда же на суде от Эшкинга потребовали указать его сообщников, он — ничего не сумняшася — назвал имя своего доносчика Яковлева и тот также получил двадцать пять лет.

Подобный же анекдотический случай произошел с комиссаром юго-западного фронта Ромом и инженером Кузнецовым, донесшими друг на друга и получившими одинаково по двадцать пять лет.

Знал я журналиста Гофмана, который сообщил в газете о взрыве советской атомной бомбы, но поспешил. Взрыв произошел преждевременно и снес с лица земли поселок, окружавший лабораторию, где бомба изготовлялась. Советские газеты дружно заговорили о землетрясении, а не в меру ретивый борзописец угодил в лагери с двадцатью пятью годами.

Москвич Борис Шапиро получил двадцать пять лет за то, что его родственник был членом международной сионистской организации.

Не повезло старшему лейтенанту Бабенко — контрразведчику из «Смерша». С 1945 по 1948 год он вербовал русских эмигрантов или «воровал» их по Европе, увозя их в СССР. Эмигранты в конце концов раскусили в чем заключается его работа. Лейтенант же получил двадцать пять лет, чтобы много не говорил о своих европейских «подвигах».

В Тайшетском лагере 215/020 встречал я профессора Позднякова. Царский дипломат, военный атташе в Париже, граф Игнатьев, перешедший к советской власти и ставший советским атташе, завербовал Позднякова в свою разведку. В 30-х годах Поздняков прибыл на родину и во время ежовской чистки, как шпион, угодил в Сибирь. Так он и сидит уже двадцать лет в инвалидном Тайшетском лагере, вспоминая былую парижскую жизнь.

В Сибири обитал в мое время и генерал Скоблин, «герой белой борьбы». Предав генералов Кутепова и Миллера, он отправился в Советский Союз под именем Ивана Соловьева. «Благодарный» Сталин отправил его в сибирский лагерь, как и других, оказывавших ему услуги. Некоторые из парижских эмигрантов-заключенных узнали Скоблина, и он был спешно переведен в другой лагерь.

Там же сидят и «ревнители» парижского «Союза Возвращения»: проф. Марков, И. И. Горбань, братья Борисовы, гардемарины братья Данишевские и еще много семейств эмигрантов-возвращенцев из Франции, приехавших в 1947 году и отправленных в тайгу на лесоразработки. Сидят там же и вывезенные насильно. Тут и колчаковцы, и семеновцы, и пепеляевцы.