Танцующая с грозой (СИ) - Сдобберг Дина

— Канцлер вот тоже, просто ушёл! И что мне от того, что вы искали меня потом. Окажись я в застенках бурых, без защиты матери, многим ли мне помогли бы ваши поиски, которые потом?

Наши выяснения прервали одинокие, но ритмичные хлопки в ладоши. Возле возвышения, на котором располагались троны, стояла женщина, что могла бы быть живой иллюстрацией Малефисенты, сходство подчеркивало и похожее платье.

Опиралась она на простой деревянный посох с крупным шаром на конце. Но только вот, не верила я в простоту этой вещи. Слишком уж неброско, слишком невзрачно. Ни резьбы, ни украшений, кожаная оплётка чуть выше середины, да несколько металлических обручей у навершия. Но уж слишком гулко стучит эта деревяшка по мрамору полов королевского дворца. Утяжеленное основание? И вот совсем не удивлюсь, если и в навершии есть сюрприз другой. И почему то мне кажется, что бывшая наемница легко вспомнит, все, чем была так знаменита в свое время, при малейшей угрозе.

Эта красивая, статная женщина с удивительно добрыми глазами смотрела прямо на меня и улыбалась.

— Вот и я говорю об этом, уходят, когда не надо, приходят, когда никто не зовёт, ищут, хотя никто не просит. И удивляются, что никто не ждёт с распростёртыми объятиями. Но я не представилась. Саира, настоятельница обители при храме Живы.

— Марина. — Я вспомнила занятия бальными танцами и, даже ни секунды не сомневаясь, подхватила край юбки, небольшой скользящий шаг в сторону, вторая нога легко уходит назад, и тело, словно и не было стольких лет перерыва, опускается в реверансе, сохраняя спину прямой, а голову почтительно склоненной.

Женщина, прошедшая сквозь горнила боёв, но сохранившая достаточно света, чтобы посвятить свою жизнь помощи тем, кому не на кого больше надеяться, достойна уважения, как не каждый король. Поднялась я под удивленные, и даже ошарашенные взгляды окружающих.

Но мое собственное внимание привлекли те, кто стоял на том самом возвышении, куда пришли, видимо, когда мы Дарденом выясняли отношения. Эрар держал за руку темноволосую девушку с живым любопытным взглядом, наверное это и есть та самая, молчаливая королева. Рядом стоявший мужчина лет тридцати- тридцати пяти, внешне очень схожий с Эраром, даже на первый взгляд, очень крепко прижимал к себе очень хрупкую и явно напуганную русоволосую женщину.

Красоту этой тростиночки не уничтожили ни время, ни случившаяся с ней беда. И мужчина рядом с ней испепелял меня взглядом. Да уж, попросил Эрар о поддержке, а я со всем старанием да по больным мозолям. Даже сейчас, канцлер, а я уверена, что это он, обнимал так, что создавалась впечатление, что он прячет свою пару от всего мира. и пока я раздумывала над тем, стоит ли извиниться за свои неосторожные слова, произошло сразу несколько событий.

Ко мне подошли мои близкие, да не одни, а в сопровождение членов эльфийского посольства. Я искренне была рада видеть обоих эльфов. А уж Лернарин и вовсе давно был добрым другом.

А к Эрару подошли мой новый знакомый из сада и второй мужчина, бывший точной копией Эрара, только с небольшой поправкой на возраст.

И вот с этого момента, что-то пошло не так. Берд начал резко принюхиваться к воздуху и внимательно оглядываться, пока его взгляд не замер на ком то, прямо за моей спиной.

Изображать удивление я не стала. Я и так всю голову сломала, каким образом родилась Элина, если королевский род под проклятьем, которое, помимо всего прочего, ещё и препятствует деторождению.

Но кандидатов на отцовство было трое, отец Эрара, канцлер и их средний брат, тот самый, что в свое время подлил канцлеру зелье блокирующее связь с парой, благодаря чему, девушку смогли похитить и вдоволь поизмываться над ней. А насколько я помню из рассказа мамы, сестра девушки, оказавшаяся настоятельницей обители при храме богини Живы, особо не мелочилась и проклинала всех и каждого, кто имел отношение к страданиям её сестры. Причём сразу целыми родами.

А ведь мама Элины выхаживала именно проклятого аристократа, как рассказывала сама Элина, после того, как подарила Лернарину зелье, что готовила её мама. Значит, принимая во внимание белую шерсть волчьей ипостаси знахарки, и то, что её папаша страдал от неснимаемого проклятия, ведь условия его снятия, лично мне, представляются просто невыполнимыми.

Искреннее прощение и счастье жертвы. Каким образом? Была бы я счастлива после пережитого, если бы сыновья Нарги выполнили бы свои угрозы, когда считали, что я в их власти? Простила бы их, тем более искренне? Что должно произойти в моем мире, чтобы это стало реальностью? Поэтому хоть и понятно, что отец, почти со стопроцентной вероятностью, именно Берд, но каким образом?

Но, пока я предавалась недолгим размышлением, этот мужчина развернулся и сделал несколько шагов по направлению ко мне, потому что именно за моей спиной стояла Элина. Её платье, из ткани цвета гречишного мёда, имело одну интересную деталь. У него был глубокий капюшон, так как знахарки, традиционно покрывали голову. Но Элине это безумно шло. Понимая, что сейчас, видимо, состоится знакомство с "папой", которого Элина никогда не желала, и происходит это из-за меня, я отступила назад, прикрывая её собой.

Но оборотень, явно превозмогая дикую боль, все увереннее шёл к нам, с каждым шагом все быстрее преодолевая разделявшее нас пространство. Остановившись, буквально в шаге от нас, Берд не спросил даже, а прохрипел.

— Кто ты?

Я судорожно соображала, как ответить, не подставляя Элину, но она обошлась и без моей помощи.

— Кем бы я ни была, вас это не касается. — Я даже обернулась, чтобы посмотреть, точно ли Элина это произнесла, столько ледяного презрения было в этом голосе.

— Ты говоришь с принцем, человечка! — чей-то визгливый голос царапнул по нервам. Но Элина даже головы не повернула, по-прежнему, продолжая надменно глядеть на своего отца.

— Уверен, что касается, — тихий ответ. — Я чувствую в тебе родную кровь, как, если бы ты была моим ребёнком. Но я знаю, это невозможно.

— Вот и знайте дальше! Насильник моей матери, никогда не будет моим отцом! — Сжатые кулаки, режущий взгляд и просто замораживающий голос.

— Верда? Твою мать звали Верда? — столько тоски и надежды, но Элина их не расслышала, зато взбесилась окончательно. Зашипела так, что куда там тем нагам.

— Не ссмей марать имя моей матери своим поганым языком! Принц! — Не произнесла, а выплюнула титул Элина.

— Я никогда не насиловал твою мать! — Пытался убедить девушку оборотень.

— Но видимо ей забыли об этом рассказать! Она, ничем другим, это никогда не считала!

— Возможно, я был несдержан, поддался страсти, но как устоять, когда зверь признал пару? Возможно, для невинной девушки это показалось…

— Заткнитесь, и избавьте меня от мерзких подробностей вашего выверта! — Я уже просто стояла рядом с Элиной, которую трясло от злости, надеясь ее вовремя удержать, если она решит кинуться на папашу с кулаками.

— Берд, это что? Эта девушка — твоя дочь от той, пропавшей целительницы? Я правильно понимаю? — Канцлер загораживал собой свою женщину, словно это на нее сейчас кричали и были готовы напасть. — Но как? Проклятье же…

— Только не в этом случае. — Раздался голос настоятельницы. — Целители, травники, знахари всегда были под покровительством Живы. Но среди них выделялись те, кто мог почти невозможное для остальных. Те, кто " лечил душой". Получившие благословение богини. Насколько я понимаю, именно поэтому, девушку в свое время и позвали во дворец. А когда я просила справедливости, я тоже обращалась к Живе. И проклятие, наложенное ее именем, никогда не навредит ее избранным. Поэтому, если любая другая девушка, при любой магии и амулетах, даже если бы и смогла забеременеть, то никогда бы не выносила ребенка. А вот благословенная Живой, да ещё и принявшая своё дитя, без всяких сомнений, смогла преодолеть проклятие на вымирание рода. Ведь избавиться от беременности, ваша мама и не пыталась?

— Нет, мама всегда говорила, что неважно, от кого дитя, и при каких обстоятельствах было зачато. Главное, что это ее дитя. — Мягкая нежность такая привычная в голосе Элины.