Немезида (пер. Ю.Соколов) - Айзек Азимов

– С какой девушкой?

– Той, что выходила из Купола с Генарром и сняла защитный комбинезон.

– Марленой Фишер?

– Да, так ее зовут. Что с ней случилось?

Д'Обиссон помедлила.

– Ничего особенного, комиссар.

– Так написано в отчете. Но я вновь спрашиваю: действительно ничего?

– Ничего такого, что можно было бы обнаружить сканированием мозга или любым другим способом.

– Вы хотите сказать, что Генарр в комбинезоне упал как подкошенный, а девица, эта Марлена Фишер, и ухом не повела?

Д'Обиссон пожала плечами.

– Насколько мне известно, с ней действительно ничего не произошло.

– Вам это не кажется странным?

– Она странная девушка, ее сканирование…

– Я знаю, что показывает сканирование. Мне известно и то, что она одарена необычными способностями. Вы этого не замечали?

– Случалось, конечно.

– И как она вам показалась? Вам не кажется, что она умеет читать мысли?

– Нет, комиссар. Такого не бывает. Вся эта телепатия – пустые выдумки. Уж лучше бы она читала мысли. Это не так опасно – за мыслями можно следить.

– А что же вам кажется в ней опасным?

– Она явно читает по движениям тела, а за ними не углядишь. Каждый жест что-нибудь да выдает, – огорченно закончила она, что не скрылось от проницательного Питта.

– Вы успели столкнуться с этими проявлениями ее способностей? – поинтересовался он.

– Куда денешься, – мрачно буркнула Д'Обиссон. – С ней даже рядом нельзя стоять, чтобы она чего-нибудь не высмотрела.

– И что же с вами случилось?

– Ничего особенного, просто досадно. – Д'Обиссон покраснела и поджала губы, так что Питту показалось, что больше она ничего не скажет. Но она прошептала: – После того как я обследовала командира Купола, Марлена поинтересовалась, как у него дела. Я сказала, что ничего серьезного не обнаружила и считаю, что Генарр полностью оправится. А она спросила: «Почему это вас расстраивает?» Я с недоумением переспросила: «Расстраивает? Я рада!» Но она сказала; «Вы разочарованы, это очевидно. Вам не терпится». Так я впервые столкнулась с ее штучками, хотя уже слыхала о них. Мне оставалось только возмутиться; «Почему мне не терпится? О чем ты?» Она скорбно взглянула на меня своими огромными, темными, вечно бегающими глазами и ответила: «Дело в дяде Сивере…»

Питт перебил Рене:

– Дядя Сивер? Разве они родственники?

– Нет, я думаю, что это просто знак симпатии. Она сказала тогда: «Все дело в дяде Сивере, и, по-моему, вы метите на его место». – Тут я повернулась и ушла.

– А что вы почувствовали, услышав такое? – спросил Питт.

– Как что? Рассердилась, конечно!

– Потому что она сказала неправду? Или же наоборот – оказалась права?

– Ну, если хотите…

– Нет-нет, не надо вилять, доктор. Она ошиблась или была права? Вы действительно обнаружили разочарование, поняв, что Генарр здоров, так что девчонка смогла это заметить, или она все просто придумала?

Д'Обиссон ответила с явной неохотой:

– Она действительно подметила кое-что. – Врач с негодованием взглянула на Питта. – Я всего лишь человек и, как все, подвластна чувствам. Вы сами сейчас сказали, что я могу надеяться на этот пост, следовательно, я подхожу для него.

– Значит, она не ошиблась… – без малейших признаков усмешки произнес Питт. – А теперь давайте подумаем: эта девушка – особенная, странная девушка, о чем свидетельствует и ее поведение, и сканирование мозга… Даже лихоманка ее не берет. А что если ее устойчивость к лихоманке определяется строением мозга? Разве она не может послужить нам средством для изучения лихоманки?

– Не знаю. Впрочем – сомневаюсь.

– Может, попробовать?

– Быть может – но как?

– Пусть она как можно чаще бывает на поверхности Эритро, – невозмутимо ответил Питт.

Д'Обиссон задумалась.

– Дело в том, что она сама к этому стремится и командир Генарр ее поддерживает.

– Вот и отлично. А вы обеспечьте им медицинскую поддержку.

– Понимаю. А если девушка схватит лихоманку?

– Не следует забывать, что решение всей проблемы гораздо важнее, чем здоровье индивида. Нам завоевывать этот мир, и необходимо быть готовыми к вынужденным потерям.

– Ну а если Марлена погибнет, но так и не поможет нам понять или победить лихоманку?

– И все-таки следует рискнуть, – ответил Питт. – В конце концов, с ней может ничего не случиться, и тогда, тщательно выяснив все причины, мы сумеем справиться с болезнью. Пусть будет так. Нельзя выигрывать без потерь.

Только потом, когда Д'Обиссон отправилась в свою квартиру на Роторе, железная решимость Питта ослабла, и он понял, что стал кровным врагом Марлены Фишер. Но победа будет истинной, только если Марлена погибнет, а причины лихоманки останутся неизвестными. Тогда он избавится и от странной девицы, и от никчемной планеты, на которой со временем может появиться население – неповоротливое и бестолковое, – как на Земле.

Они сидели под Куполом втроем. Сивер Генарр наблюдал, Эугения Инсигна тревожилась, а Марлене Фишер не терпелось.

– Помни, Марлена, – внушала Инсигна, – нельзя смотреть на Немезиду. Я знаю, тебе говорили про инфракрасный свет, но кроме того время от времени на ее поверхности происходят взрывы, и она вспыхивает белым огнем. Вспышка длится минуту-другую, но этого вполне хватит, чтобы обжечь сетчатку, а заранее не угадаешь, когда это может случиться.

– Значит, астрономы не умеют предсказывать вспышки? – поинтересовался Генарр.

– Пока нет. В природе многое подчиняется случаю. Мы еще не знаем законов турбулентности в звездах, некоторые из нас полагают, что люди вообще не сумеют разобраться в них – слишком они сложны.

– Интересно, – произнес Генарр.

– Но мы должны быть благодарны Немезиде за эти вспышки. Как-никак, а все же целых три процента энергии, которую Эритро получает от Немезиды.

– Не слишком-то много…

– Уж сколько есть. Но без этого Эритро оледенела бы и здесь было бы труднее жить. Но Ротору вспышки мешают – приходится быстро реагировать на изменение освещенности, немедленно включать защитные поля.

Марлена слушала и то и дело переводила взгляд с одного на другого и наконец не выдержала:

– Ну сколько вы еще будете вот так разговаривать? Вам нужно, чтобы я здесь сидела? Я же вижу.

– А куда ты там пойдешь? – поспешно спросила Инсигна.

– Погуляю. Схожу к речке, то есть к ручью.

– Зачем?

– Интересно. Течет вода, течет под открытым небом. Непонятно, где начинается, неизвестно, где кончается, и нигде не видно насосов, которые перекачивали бы ее обратно,

– На самом деле, – начала объяснять Инсигна, – это происходит в результате воздействия тепла Немезиды…