Потерянные - Тея Лав

закидывает, я же вытаскиваю обратно, потом складываю. Когда мы уложили все в одну сумку, Макс ведет меня в кабинет своего покойного отца. Он достает из кармана ключ и открывает сейф.

– Здесь документы, фотографии и кое-какие ценности. Я намерен все это забрать.

Он вынимает все из сейфа и кладет на стол. Мне в глаза бросаются фотографии.

– Можно? – Я протягиваю руку к папке, из которой торчат старые и новые снимки. – Или нам нужно спешить?

Макс сначала смотрит на меня, затем на часы.

– Нет, нам некуда спешить.

Я сажусь на стул и открываю папку. Почти на всех снимках только Макс и его отец. Он не похож на него. Может немного. У его отца темные волосы и синие глаза. Но есть что-то общее в их взглядах. Детское личико Макса искрится счастьем. Как же он его любил и как страдал, когда потерял.

Макс наблюдает за мной и не смотрит на фото.

– Мне всегда его будет не хватать. Пусть моя мама всегда все портила, с отцом было иначе. У меня была семья.

От его слов мне хочется плакать. Он впервые при мне называет свою мать «мамой». Он ведь любит ее. Из него никак не искоренить ту невинную и детскую любовь к матери, которая рождается вместе с нами.

Я беру в руки фото, на котором они втроем в «Мустанге». Она улыбается, она такая счастливая. Но что не хватает этой женщине?

Затем мне попадается фото, где Макс и Стайлз стоят возле красивого здания. Им примерно по семь-шесть лет. На их лицах такое выражение, что мне становится смешно.

Макс смеется вместе со мной.

– Мы терпеть не могли друг друга в детстве. Я всегда считал Стайлза скучным деревенщиной.

Я укоризненно смотрю на него.

– Серьезно?

– Да, – вдыхает он. – Но ты сама видела, как он мне дорог сейчас.

– Это заметно.

На следующем фото Макс стоит один возле бассейна. На вид ему лет тринадцать. В глаза бросается шрам на том месте, где сейчас у него татуировка. Сейчас этот шрам еле заметен, и я никогда его о нем не спрашивала.

Макс замечает, что я смотрю на этот шрам.

– Это напоминает, что мой отец не был идеальным, – вдруг говорит он.

– Что случилось? – Я смотрю снизу вверх на его лицо, на котором борются противоречивые чувства.

– Я просто оказался не в то время, не в том месте. Он очень злился и был пьян. Не помню, что в меня тогда прилетело, помню лишь сильную боль и слезы отца. Он сожалел. А я постарался забыть.

Можно ли винить его за это? Его отца. Я не знаю. Но я не могу выпытывать больше подробностей. Мы прощаем, если люди искренне раскаиваются.

Звонок его телефона вырывает нас из временной ностальгии Макса.

– Черт.

– Что такое? – спрашиваю я, когда он завершает вызов.

– Это Зед, консьерж. Я снова занял не свое место на парковке. И жилец снизу психует.

– Какая ему разница? Мы скоро уедем.

Он пожимает плечами и нервно запихивает телефон в карман.

– Тогда давай поспешим, – говорю я и встаю со стула. Но когда вижу кипу бумаг, понимаю, что быстро не получится. – Давай так, ты сходи вниз и разберись с этим ненормальным, а я пока аккуратно все сложу. Как вернешься, сразу уедем отсюда.

Макс подходит ко мне вплотную и целует в губы.

– Хорошо, мой самурай. Слушаюсь. – Он снова целует и идет к двери. – Я быстро.

Я остаюсь одна в большом кабинете. Стол и шкафы покрывает толстый слой пыли. Очевидно, посетителей здесь очень мало. Я начинаю складывать все, что достал из сейфа Макс в коробку, но слышу какой-то стук и прислушиваюсь.

Снова тихо.

Исходя из уроков Баки, слух никогда меня не подводит. Слово «послышалось» для меня не существует. Если я слышу, значит, есть какой-то шум. Слышу какие-то шаги иду к двери. Но в квартире никого нет. Значит, Макс вернулся так быстро или что-то забыл.

– Макс? – Я делаю шаг в коридор, но в ответ невнятное бормотание и шорох.

Это точно не Макс, я в этом уверена, но все равно иду по коридору в направлении шума. Если это его мать, она «приятно» удивится, увидев меня здесь.

Я заглядываю в просторную гостиную и вижу парня, которого встречала на том ужине с матерью Макса. Он что-то бормочет и пытается встать с дивана. Но его ноги в носках скользят по ламинату. Да он пьян.

Наконец, ему удается встать, и он сразу же замечает меня. Что он здесь делает? Может он спал в другой комнате? В любом случае, он все же здесь.

Сначала он трясет головой, потом снова приглядывается. Его джинсы спущены слишком низко, торс голый. Я бы могла полюбоваться его голым и соблазнительным телом, если бы была полной идиоткой.

– Тебе не кажется, я – настоящая, – говорю я.

– Ч-что ты тут делаешь? – запинаясь, спрашивает он.

– Это не твое дело. – Я разворачиваюсь и намереваюсь идти, но слышу его приближающиеся шаги.

Быстро оценив ситуацию, понимаю, что лучшим способом будет, если я немедленно окажусь около выхода. Макс скоро вернется и лучше всего ждать его у двери. Я не знаю, что у этого парня на уме, и прекрасно помню его похотливые взгляды на том ужине.

– Куда ты? – лениво спрашивает Джекс, когда я быстро прохожу мимо него.

Спорить с пьяным не лучший вариант, так что я молчу.

Но дальше происходит то, что я никак не ожидала.

Сначала я чувствую сильный толчок в спину, но у меня получается удержаться. Затем Джекс наваливается на меня всем своим весом и валит на диван. Когда я оказываюсь на животе под ним, во мне начинает бить паника. Я никогда не была в такой ситуации. Его мерзкое дыхание обжигает мне шею, а руки ползут по бедрам.

– Пусти. – У меня получается лишь писк, и в этот