Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

— Прости, — сказал Банник, успокаивающе подняв руки и глядя на лазерный резак, который держал техноадепт, — я не понимаю таро.

Форкосиген угрожающе взмахнул инструментом. Резак был выключен, но техноадепт легко мог включить его, и тогда им можно было бы резать пласталь.

— Смотри на экран!

— Я не понимаю таро, — повторил Банник. Это была абсолютная правда.

Карты снова были разложены. Хриплый скрежещущий машинный голос начал читать названия карт.

— Это не важно. Смотри еще!

Форкосиген встряхнул устройство. Карты снова защелкали, раскладываясь.

Выпала первая карта. Гнев Жиллимана, в левой верхней части Н-образного расклада.

— Что ты видишь?

Банник покачал головой.

— Смотри внимательнее!

Банник смотрел, как карты раскладывались снова.

— Они те же самые, — сказал он.

— Да. Опять.

Еще раз защелкали карты. Снова первым в раскладе оказался Гнев Жиллимана. И остальные карты легли так же.

— И опять…

Форкосиген, подойдя на шаг ближе, сунул экран в лицо Баннику. Банник смотрел на лазерный резак.

— Неисправность, — спокойно сказал лейтенант, хотя по его спине побежали мурашки. — Читающее устройство, похоже, нуждается в ремонте.

— Оно исправно, — Форкосиген отложил эту колоду и снял с пояса другое читающее устройство, технически более совершенное и лучшего качества.

— Посмотри на это! Смотри!

Он нажал кнопку. Экран очистился, и карты легли снова — так же.

Форкосиген повесил и это устройство на пояс, и достал еще одно.

— И это…

Третье читающее устройство, явно древнее, не имело подсветки экрана, его карты были крошечными цветными иллюстрациями, наклеенными на многогранные барабаны. Форкосиген дернул рычажок на боку. Картинки закрутились и замерли в том же Н-образном раскладе.

По спине Банника потек холодный пот.

— Хочешь посмотреть еще? — прошептал Форкосиген. — У меня есть еще четыре колоды, все они разных эпох, разных типов, и на всех выпадает один и тот же расклад. Это не совпадение. Император о чем-то говорит мне.

— И зачем бы Императору говорить тебе о чем-то?

Лицо Форкосигена покраснело, и он толкнул Банника, прижав его к стенке. Маленький техноадепт оказался неожиданно сильным. Его выпученные глаза уставились в лицо Банника.

— Вы, басдаковы аристократы, все одинаковы, — прорычал он. — А с тобой Ему есть о чем говорить? Чем ты такой особенный, высокомерная свинья? А-а-а! Пискнешь, и я перережу твою чертову глотку! Ты хоть знаешь, в скольких войнах сражалась эта машина? Сколько жизней она спасла? Знаешь?

Большие глаза Форкосигена задержали взгляд на предупреждающих надписях на переборках, трубопроводах, на талисманах, подвешенных здесь за пять столетий до его рождения.

— Император говорит, чтобы мы были осторожны. Вы, тупые знатные басдаки, считаете себя бесконечно лучше нас, тех, кто производит машины и делает всю работу… — прошипел техноадепт, брызгая пеной. — А это на нас, простых рабочих людях кланов, держится Империум, а не на вас с вашими ритуалами и пышными мундирами! Пока ты спал со своими шлюхами на пуховых перинах, моя семья трудилась в недрах ваших цехов, производя керамит. Что ты знаешь о тяжелом труде, о страдании? Я готов спорить на что угодно, все это — зловоние, грохот, жар, долгие вахты — стало здесь для тебя неприятным сюрпризом. А я? Я родился в таких условиях. И тут в экипаж заявляешься ты со своими накрахмаленными рукавами и нарядной фуражкой и ходишь тут так, будто ты здесь хозяин… Это ты, проклятый дурак, таро говорит остерегаться тебя! Все карты говорят об уничтожении, о смерти… Перевернутая Крепость Веры — перевернутый «Марс Победоносный», и в центре расклада — Молодой Воин, Опозоренный Наследник, ты… Знатный, наивный, тщеславный, человек, который разрушит Крепость Веры ради славы. Звучит знакомо?

Банник посмотрел в глаза Форкосигену. Что если техноадепт прав? Таро Императора было одной из немногих вещей, уравнивавших всех в Империуме. Знатные и простолюдины, космические путешественники и люди, никогда не покидавшие свою планету, даже последнее отребье… Не имело значения, кем ты был и где находился, если у тебя была колода таро, ты мог предвидеть волю Императора, и иногда Он откликался, позволяя видеть будущее даже самым незначительным из своих слуг. По крайней мере, так говорили. Банник относился к таро с глубоким скепсисом. Он был слишком мирским человеком, чтобы принимать это все за чистую монету. Но все же он был верующим, в житиях святых было множество доказательств правдивости таро, а Банник ужасно согрешил. Он был недостоин служить на столь могущественном орудии божественной воли.

— Ты можешь погубить нас всех, но я не позволю этому случиться. Император не желает этого, и во имя Его, я не допущу, чтобы «Марс Победоносный» погиб.

Форкосиген включил резак. Между двумя зубцами инструмента появился тонкий луч света. Его жар опалил щетину на шее Банника.

— Как? — прохрипел Банник. — Откуда ты знаешь? Что я сделаю? Как ты можешь быть уверен, что правильно толкуешь таро? Я никогда не сделал бы ничего такого, что могло бы причинить вред танку и его экипажу, или подвергнуть риску наше задание.

— Таро не говорит мне этого, — прошипел Форкосиген. — Оно указывает лишь в общих чертах, не так ли? Император, как бы ни был Он могущественен, занят слишком многими более важными делами, чтобы лично являться мне с персональным пророчеством, не так ли? Вот поэтому у нас и есть таро, и слава Ему, я знаю достаточно. Ты или этот танк — ясно, что важнее.

Банник быстрым движением перехватил резак левой рукой, и, отвернув голову, локтем правой отбил резак от лица. Послышалось шипение горящего мяса, резкая боль пронзила ухо — луч резака все-таки задел его, отрезав кусочек кожи. Форкосиген пошатнулся. Банник, крутнувшись на месте, резко толкнул его. Техноадепт ударился о стену, выронив читающее устройство с колодой таро.

— Что ты знаешь об Императоре? Что? Что ты знаешь о том, на что похожа жизнь других людей? Ничего! Ты не знаешь ничего!

Банник ударил его ребром ладони. Форкосиген с криком упал, содержимое карманов его пояса рассыпалось. Банник мгновенно набросился на него, прижав его руки к полу ногами и непрерывно нанося удары кулаками по беззащитной голове. В этих ударах изливалась вся его ярость, боль и страх. Тупариллио, Каллиген, война, все ужасы и страдания, которые он видел, но прежде всего то, что он, сын главы клана, был теперь скован долгом и ответственностью, словно цепями.

Техноадепт перестал двигаться. Кулак Банника замер в воздухе. Форкосиген лежал, неподвижный и окровавленный, как его брат тогда, после дуэли.

— Нет, ты не знаешь ничего, — прошептал Банник.

— Что во имя трижды проклятого отступника здесь происходит?! — закричал Кортейн, стоя на ступенях трапа.

Банник огляделся. Его кулаки были в крови, Форкосиген валялся у его ног.

На палубе, посреди рассыпавшихся инструментов, лежали три читающих устройства с колодами таро, на их экранах светился один и тот же расклад.

ВСТАВКА

«Мальчики с радостью играют в войну, воображая себя мужчинами. На войне ужас превращает мужчин снова в мальчиков».

ГЛАВА 16

Дверь закрылась за Банником с тихим щелчком, но его отзвук раздался под сводами церкви, словно подчеркивая царившую здесь тишину, нарушенную вошедшим.

Стену напротив дверей занимало огромное изображение двуглавого орла. Ряды скамей из темного дерева с почти стершимися ликами святых на спинках тянулись вдоль широкого придела, ведущего к алтарю. Колонны нефа возвышались, словно деревья в каменном лесу с плодами в виде резного орнамента, их вершины исчезали во мраке под сводом. С невидимого отсюда потолка свешивалась статуя Императора Великолепного, с крыльями, мечом и щитом. Позолота на статуе потемнела от времени, поэтому изваяние лишь тускло сияло в безбрежной тьме под сводом, где крылатые существа, едва видимые снизу, пели литании, нарушая могильную тишину, царившую в храме.

Дыхание Банника хрипом раздалось в его ушах — дышать здесь казалось нарушением тишины, и он безотчетно задержал дыхание, пока тело само не заставило его выдохнуть. Раненая щека заныла, а голова закружилась от укола, который сделал ему медик.

Зашелестело одеяние, хлопнула закрывающаяся книга, и с дальней скамьи впереди встал священник. По сравнению с аквилой на стене он казался очень маленьким, что подчеркивало размеры храма.

— Я не должен был приходить сюда, — прошептал Банник.

— Верный слуга Императора, могу я чем-то помочь тебе? — священник направился к нему. Какой-то предмет поднялся со скамьи и последовал за священником, жужжа антигравитационными двигателями.