Секрет долголетия - Григорий Исаакович Полянкер

Прожил эти два дня в шумной компании детей. Играл с ними, забавлял их, мастерил им разные игрушки, помог дров наколоть, печи исправил.

И вот я уже готов! Пошел на станцию, сел в поезд и еду домой.

Всю дорогу злился. Казалось, поезд слишком медленно тащится. Скорее бы добраться домой, усадить за стол жену, детей, добрых моих соседей и выпить по такому случаю. Что вы, шутите, сына нашел!

Утречком вылез я из поезда на своем полустанке, что посреди чистой степи, а там стоит с лошадьми наш колонист, сосед мой, милейший парень. И повез он меня с шиком домой.

Едем степью. А в сумке у меня добрый штоф казенки. Остановили лошадей, опорожнили бутылек и едем дальше. Поем песню, да так, что степь перед нами расступается. С этой песней въехали и в поселок.

Изо всех дворов выбежали соседи, смотрят на меня, смеются:

— Эй, Рейзл, твоя пропажа нашлась!

— Отыскалось твое сокровище!

— Напрасно плакала, приехал!

— Шмая-разбойник нашелся, ура!

Меня окружили добрые соседи, стащили с подводы и кричат:

— Где ты пропадал? Мы уже не знали, что и делать…

— Тут твоя женушка тебя уж оплакивала!

— Как это можно столько времени где-то болтаться?

— Писал же, что на праздник явишься! Мы так готовились к твоему приезду, индюшку зарезали и таких пирогов напекли!..

— Испортил нам праздник, разбойник!

— Ничего, — говорю, — не испортил. Для нас всегда праздник, когда на душе хорошо… И сегодня мы устроим пир, что небу будет жарко! Есть повод!

Тут прибежала моя Рейзл. Остановилась, смотрит на меня и не знает, что делать: ругать меня или радоваться моему приезду? Наконец она улыбнулась. Ну, думаю, слава богу, пронесло! А я ведь считал, что мне попадет. Правда, потом побожилась, что больше никогда меня в город не отпустит. Какие только мысли ей не приходили в голову!.. В общем, нахлобучку я все-таки получил. Но какой бы я был муж, если б жена мне не устраивала хоть изредка концерты? И чего бы стоила такая жена, которая никогда не ругает своего муженька? Скучно было бы жить на свете!

Шагаю я, грешник, по улице, а за мной идут соседи, шутят, смеются. Довели меня до самой калитки. А я пою! Во весь голос. Жена на меня смотрит удивленно и говорит:

— Люди, скажите мне, что с ним? Ей-богу, его нужно повести к фельдшеру… Что это на тебя нашло, Шая? С чего это ты запел?

— Ой дорогая моя женушка, милые мои соседи, не спрашивайте! — говорю я. — Всем бы моим добрым друзьям такую радость! Ну-ка, Рейзл, не ленись, накрывай скорее на стол, ставь вино, давай угощение, зови сюда всех соседей!

— С ума ты сошел, Шая! Ни с того ни с сего праздник устраивать среди бела дня, когда работать надо! Иди лучше выспись! Кончился уже праздник, надо было приезжать, когда тебя ждали… Иди спать! Наклюкался, вот и ложись!

— Глупенькая ты моя! Как же можно спать среди бела дня? Сейчас увидишь… Эй, соседи, заходите, все вам расскажу! Для кого праздник прошел, а для меня он начинается!

Бросив работу, прибежали все соседи. Смотрят на меня, на Рейзл.

— А ведь Шмая-разбойник прав! — сказали они. — У тебя, Рейзл, в самом деле, сегодня большой праздник. Если б с нашим Шмаей, не приведи бог, что-нибудь случилось, разве тебе легче было бы? Конечно, он прав! Приехал жив-здоров, стало быть, праздник у вас! Сказано ведь: когда бедняк радуется? Когда что-нибудь теряет и находит…

Не успели мы оглянуться, как дом уже был полон народу. Пришел и Овруцкий.

— Что за торжество у тебя, разбойник? — удивленно спросил он.

И тут я выложил со всеми подробностями все, что произошло со мной в городе, рассказал о найденном сыне, о Фриделе-Наполеоне. Все были рады и от души поздравляли меня. Добрые соседи, дай им бог здоровья, помогли мне в тот день уничтожить жареную индюшку и опорожнить добрый бочонок вина.

А вы говорите, соседи!..

Глава двадцатая

КОГДА УЛЫБАЕТСЯ СЧАСТЬЕ

— Какой-то мудрец, — говорит Шмая-разбойник, — долго ломал себе голову над вопросом, откуда берутся на свете алые жены? Ведь, за небольшим исключением, все девушки, когда они влюблены, нежны и милы, как ангелы, громкого слова от них не услышишь. Но стоит им выйти замуж, и их уж не узнать!

Жены, как известно, бывают разные, и вы, конечно, не встретите двух жен, как и двух людей, которые были бы похожи друг на друга. У каждой свои болячки, свои капризы, свои заскоки. Правда, в одном деле все они похожи одна на другую, как две капли воды: когда пилят своих мужей, кажется, будто прошли они одну школу.

Иная начинает на тебя наступать сразу же после свадьбы, и тогда уж можешь быть уверен, что она будет грызть тебя до последних дней твоей жизни… Была у нас в местечке одна такая, Лейбы-столяра жена. Когда ее вели под венец, все Лейбе завидовали: «Чистая голубка. Ангел!» И верно, характер у нее был ангельский. Но через недельку-другую после свадьбы она так прижала беднягу столяра, что тот уже не знал, куда деваться. А потом перестала с ним разговаривать и не разговаривала до седых волос. Правда, этак, не разговаривая, она родила ему восемь душ детей… Уж люди диву давались, как это могло случиться, но соседи божатся, что это было именно так.

— На свою жену, — продолжал Шмая-разбойник, — я никогда не жаловался. Жили мы мирно, дружно. И взялась она, Рейзл, за меня только спустя десять лет после того, как мы сошлись. Не иначе, как она, пожалев о том, что целый десяток лет не мучила меня, не трогала, не терзала, решила наверстать упущенное. В самом деле, чем она хуже других жен?

И пошло…

Началось с того, что она налетела на меня, как коршун, после схода, на котором мы решили создать у нас в колонии артель.

…Шумно было на сходе. С утра и до утра спорили, кричали, ссорились колонисты. Больше всех горячились зажиточные люди. У них ведь и лошадки, и коровы, и козы, и виноградники, и на голову им не каплет. Те, что победнее, тоже не решались первыми записаться, выжидая, пока запишется сосед. Но так как известно, что человечество состоит в основном из соседей, то они не спешили. А тут еще кулаки распустили самые невероятные слухи, и кое-кто поверил им.

Время шло, ночь уже была на исходе. Тогда поднялся с места Шмая-разбойник, попросил слова