Уильям и Кейт. Love story - Роберт Джобсон

Но при этом жизнь Уильяма и Кейт во многих отношениях будет сильно отличаться от жизни других принцев и принцесс Уэльских. В конце концов, Уильям дал ясно понять, что не ограничится ролью статиста на сцене британской монархии. В 2009 году на собрании Благотворительного фонда принца, созданного тремя годами ранее, он сказал, что постепенно втягивается в официальную деятельность, но делает это «по-своему». «Конечно, можно просто присутствовать на мероприятиях и открывать собрания. Но можно и вносить какой-то реальный вклад в дело. Служить украшением, пожимать руки, демонстрировать поддержку — это все хорошо, но, как мне кажется, делать что-то реальное еще важнее», — сказал он.

Во время своего первого официального визита в Новую Зеландию и во время частного визита в Австралию в январе 2010 года он попытался воплотить свой замысел на практике. Меня тогда поразила его по-настоящему царственная осанка и врожденное благородство. Его поведение почти зеркально воспроизводило поведение принцессы Дианы во время зарубежных поездок, а также его отца во время кампаний по защите окружающей среды. Но в нем было заметно и кое-что свое, индивидуальное. Когда мы беседовали в баре в Веллингтоне, он казался очень спокойным и нисколько не смущался в связи с огромным вниманием репортеров — в точности, как его мать. Если он и волновался, произнося свою первую речь, открывая от имени королевы здание Верховного суда в столице Новой Зеландии, то ни разу ничем не выдал своего волнения.

Еще до его прибытия снаружи собралась группа сторонников республики. Они выкрикивали свои лозунги около часа, но, как только появился автомобиль принца и Уильям вышел из него, крики прекратились. Похоже, этот представитель нового поколения королевской семьи очаровал даже республиканцев. Несмотря на протестующих, после речи Уильям вышел и около 45 минут общался с народом. Это было блестящее представление. Его освещение в австралийских средствах массовой информации было безупречным, к вящему неудовольствию местных антимонархистов. Когда Уильям лично наблюдал, какой урон стране причинили лесные пожары, унесшие сто семьдесят три жизни в январе 2009 года, на них это не произвело особого впечатления. Саймон Бейтмэн, представитель Австралийского республиканского движения, заявил, что энтузиазм масс вызван исключительно умелой подачей информации со стороны журналистов: «Похоже, что перед нами прежде всего культ знаменитости, а не какое-нибудь более серьезное явление. Я хочу сказать, что пресса освещает его визит примерно так же, как и визит Пэрис Хилтон. Я не уверен, в том, что у него [у этого визита] есть какая-то цель. Это не имеет особого отношения к нашей жизни и к нам, австралийцам».

Но комментарии мистера Бейтмэна не отражали общего мнения и той теплоты, с какой принца встретили как сторонники, так и противники монархии. В глазах многих австралийцев Уильям стал воплощением «народной монархии», примером которой была его мать, принцесса Диана. Все нападки в свой адрес Уильям отбивал как настоящий профессионал. В этом ему, конечно, помогали специалисты, приставленные к нему по распоряжению королевы, — «три мудреца», как их называли; в их обязанности входило следить, чтобы будущий король не совершил ошибок. Дипломат сэр Дэвид Мэннинг, бывший личный секретарь королевы лорд Данврин и ее новый помощник Кристофер Гейдт помогали внуку королевы оттачивать мастерство выступления на публике. К 2010 году он уже начал кое-что усваивать. Сэр Дэвид обучал его премудростям дипломатии и разъяснял международную обстановку, лорд Данврин консультировал в вопросах благотворительности, а Кристофер помогал составлять планы и обзоры. При этом им нужно было еще и не терять чувства меры, то есть следить за тем, чтобы принц Уильям не затмил на публике своего отца, принца Чарльза. А не затмить его было довольно трудно. «Никогда еще у нас не было такой ситуации, когда правящий монарх, наследник трона и второй по старшинству в линии наследования настолько конкурировали между собой», — признался мне один из придворных.

Когда под конец визита Уильям произносил свою прощальную речь в Мельбурне, он не забыл поблагодарить австралийских девушек за то, что они хранят традицию раздачи поцелуев членам королевского семейства. Так он шутливо напомнил о скандально известном поцелуе, которым модель Джейн Прист наградила его отца в 1979 году на пляже в Перте, хотя Уильям ошибочно сказал, что это произошло на сиднейском пляже Бонди. В Доме правительства, сооруженном в честь Дня Австралии, он сказал перед тысячей собравшихся гостей: «Поездка в Австралию — все равно что сбывшаяся мечта. Насколько я помню, мои родные всегда рассказывали мне о чудесах Австралии и о том, насколько дружелюбны местные жители. Мой отец великолепно проводил здесь время в свои школьные годы, и он до сих пор с мечтательной улыбкой вспоминает о том незабываемом случае на Бонди, когда австралийская красавица одарила его поцелуем в щеку. Я рад, что традиция сохраняется! Я также вспоминаю, как моя мать вернулась из Австралии в 1996 году и рассказывала о своих впечатлениях от этой страны, о том, как она полюбила Австралию. Я провел здесь всего три дня, а уже прекрасно понимаю, почему она ее так полюбила».

Под конец своего первого визита в качестве взрослого представителя королевского семейства Уильям не забыл упомянуть и о принце Гарри: «И конечно же один мой знакомый парень с рыжими волосами не перестает расхваливать вас на все‘лады и говорить, что я не жил, раз не побывал в Австралии. Из-за этого, а также из-за уважения всего мира к вашему уникальному образу жизни, из-за вашей энергии и вашей прямоты, из-за вашего знаменитого чувства юмора я всегда мечтал вернуться сюда. В последний раз я побывал здесь в возрасте девяти месяцев и видел все совершенно в другой перспективе — и уж конечно не смог оценить всех прелестей этой грандиозной страны».

Далее принц продолжал: «Какое же замечательное место, эта Австралия! Поистине страна двадцать первого века… Я жалею лишь об одном — о том, что так мало повидал в Мельбурне, в этом легендарном городе спорта и культуры. Но я надеюсь вернуться!»

Конечно, такие речи для торжественных случаев сочиняют специально, но на этот раз я видел, что он искренен в выражении своих чувств — его мать могла бы гордиться своим сыном, а отец должен гордиться им по праву. Искренним в своих чувствах он оставался и тогда, когда на него не были нацелены объективы фото- и видеокамер. Как нельзя лучше это проявилось тогда, когда он встречался с женщиной, дом которой сгорел во время лесных пожаров. Это была настоящая, гордая австралийка. Как и многие люди этой чудесной страны, она не отличалась утонченными манерами, но не забывала о высоком статусе Уильяма. В наше время члены королевского семейства — и даже сама королева — не слишком строго относятся к формальностям и не ожидают, что люди будут кланяться им или делать перед ними книксен. Они относятся совершенно спокойно к неформальным проявлениям вежливости и добродушия. Это только пресса обычно устраивает скандал, когда кто-нибудь запанибратски обнимает королеву за плечи, вроде бывшего премьер-министра Австралии Пола Китинга, которому журналисты устроили настоящую обструкцию. В волнении эта женщина забыла, что к принцу следует обращаться с упоминанием его титула, и крепко пожала ему руку. Потом она осознала ошибку и искренне извинилась, покраснев от смущения. Уильям улыбнулся и поспешил приободрить ее: «Называйте меня Уильям, ничего страшного». В тот момент он напомнил мне свою мать. Это была настоящая кульминация поездки, что бы там ни говорили воинственные республиканцы, вознамерившиеся раз и навсегда покончить с монархией в своей стране. Я лично был горд тем, что являюсь подданным этого принца. В конце концов, члены королевского семейства дали ясно понять австралийцам, что если они хотят видеть выборного главу государства вместо королевы или короля, то совершенно вольны поступать, как им захочется. Это, конечно, не значит, что Австралию уступят совсем без боя, но не со стороны королевского семейства, а со стороны тех австралийцев, которых устраивает нынешнее положение, которые не намерены ничего менять.