Знатный повеса - Эдит Лэйтон

Эйвен изучал причудливый узор на персидском ковре под ногами и покачивал головой.

— Вроде все предельно ясно, — неожиданно сказал он, — и в то же время ужасно глупо. Хуже всего, что я не сумел предотвратить эту нелепую ситуацию. Впрочем, мог, если бы подумал заблаговременно. Не надо было обещать хранить эту чертову тайну! Пожалуй, единственное, в чем я ошибся… Хотя нет, — с горечью добавил он, — не совсем так. Промах, непростительный для мужчины, не относится к неопытному юноше. Я никогда не лгал тебе, — сказал он, поднимая глаза на Бриджет. — Поверь, я обманывал не тебя, а самого себя. Я дал слово хранить секрет, но забыл, что это было слово мальчика. Почему я делал это? Наверное, потому, что у меня не было выбора. Есть только один; способ сохранить секрет — это забыть его. И я забыл. Но после твоего появления вспомнил. Понимаю, это слабое оправдание, но я собирался рассказать тебе правду.

Элиза разразилась пронзительным хохотом.

— Как бы не так! Это я собиралась рассказать ей правду. Да, я! Действительно, ты сильно изменился, Эйвен. Мальчик, которого я знала, был по крайней мере честен… чересчур честен!

— «Чересчур» не подходит к такому понятию, как честность, — ответил Эйвен, не оборачиваясь к Элизе. — Дело в том, что я был молод, так же как и она. Тогда ни для меня, ни для нее вообще не стоял вопрос о честности. Просто я не вполне понимал и даже слегка недоумевал, почему такая очаровательная девушка из всех предпочла именно меня? Почему ей захотелось выйти за меня замуж?

— Что ж тут удивительного?! — воскликнул Драм, но Эйвен сделал ему знак помолчать.

— Погоди, Драм. Сейчас поймешь. Да, возраст позволял мне жениться, но мой ум был еще незрел. Сказалась моя затворническая жизнь. Ребенком я долгое время обучался дома. Поэтому у меня не было возможности общаться с более искушенными сверстниками. Позже я стал учиться в школе. У меня сложились прекрасные отношения с товарищами, но я совершенно терялся в обществе девушек. Ты не догадывался об этом. Драм! — Он посмотрел задумчивым, невидящим взглядом в окно. — Сейчас мне стыдно в этом признаваться, но это было так. Тогда я был очень…

Эйвен запнулся, обвел глазами компанию, зачарованно слушавшую его рассказ, и рассмеялся.

— Да, как вы уже, наверное, поняли, — продолжал он с лукавым выражением лица и издевательскими нотками, так знакомыми Бриджет, — я был очень стеснительным юношей. Судите сами. Когда я танцевал с хорошенькой девушкой, у меня выступала испарина. Я начинал спотыкаться, потому что ноги не слушались меня. Когда я пытался говорить, у меня заплетался язык.

Эйвен косноязычный? Неуклюжий и неловкий? Эйвен смущался в присутствии девушек? Бриджет, как ни старалась, не могла вообразить что-нибудь, даже отдаленно похожее на это.

— Можете себе представить, — вздохнув, продолжил он, — что было со мной, когда отец познакомил меня с Элизой. Ох, как же давно это было! Я онемел и стоял как истукан. Элиза была красива, общительна, весела, остроумна. В тот сезон она имела головокружительный успех! У нее не было отбоя от кавалеров. Ее нарасхват приглашали танцевать. Но она снизошла до меня, и я начал ухаживать за ней. Воображаю, как я выглядел в ту пору! Заикающийся философствующий поклонник, часами рассказывающий какую-то заумь. Однако она слушала мои бессвязные рассуждения.

— Чушь! — не выдержав, крикнул Драм. — В ту пору я восхищался тобой, Эйвен. И не только я. Все восторгались твоим умом и начитанностью. Тебя уважали за справедливость, воспитанность и деликатность. Мы завидовали твоим манерам. Ты был образцом джентльмена. А твои успехи в спорте! Взять хотя бы бокс. А как ты лихо ездил верхом! И как только ты не сломал себе шею на скачках!

— Наездником, возможно, я был неплохим, но фехтовальщиком неважным, — с нотками сожаления заметил Эйвен и тихо засмеялся. — Во всяком случае, в школе. Этому искусству я выучился позже. А тогда я избегал спортивных сборищ, потому что на них всегда присутствовали девушки, приводившие меня в трепет и ужас. Приятный ужас, как ты понимаешь. Я питал к ним исключительно возвышенные чувства. Если помнишь, после тех матчей я никогда не ходил с друзьями развлекаться. Хотя среди девушек были и доступные.

— Верно, ты всегда был разборчив, — сказал Драм. — За это тебя тоже уважали.

— Просто я был лопоухим юнцом, жившим в мире иллюзий. Я сторонился продажных женщин, потому что воспринимал их ремесло как насмешку над тем, что меня восхищало в леди. Мне нравились истинные леди. О, как я их боготворил! Позже я утратил все романтические чувства, когда столкнулся с ними вплотную. Но тогда я считал их высшим творением природы, и леди Элиза была для меня живым воплощением идеала.

Бриджет закусила губу.

— Да, я помню, — промурлыкала Элиза. — Неужели ты думаешь, что я забыла об этом? — Она украдкой взглянула на Бриджет и добавила: — Ведь ты же любил меня.

— Не любил, а был зачарован, — уточнил Эйвен. Бриджет удивленно раскрыла глаза. Внезапно ее захлестнула такая боль, о существовании которой она и не подозревала.

— Между этими чувствами есть различие, — продолжал Эйвен, пристально глядя на Бриджет. — Да, есть. Но я понял это только недавно. Впрочем, пора прекратить играть словами, — сурово сказал он и отвел взгляд, будучи не в состоянии видеть дольше ее удивление и тревогу.

Он сделал круг по ковру, пытаясь успокоиться, и снова заговорил, на сей раз не обращаясь ни к кому конкретно:

— В общем, я понял, что очаровательная Элиза не просто хотела выйти за меня замуж, а прямо-таки жаждала. Мой отец пришел в неописуемый восторг. Обе стороны решили, что это прекрасная партия, и приступили к делу. Все произошло так быстро, что можно только диву даваться. Оказывается, в этом была необходимость. Какой же я все-таки был идиот! Мне льстило ее нетерпение. Я возгордился и уверовал в собственную значимость. Вскоре я желал этого знаменательного события так же страстно, как и она.

Бриджет прикрыла глаза, представив ту брачную ночь. Красивые мужчина и женщина — аристократы до мозга костей, изысканные, элегантные, созданные друг для друга — охваченные страстью, слились в объятиях…

Бриджет никогда не позволяла себе рисовать в воображении подобные картины, ни разу за многие ночи одиночества в своей постели. Но сейчас позволила и никак не могла остановиться.

— Больше сотни приглашенных, — мечтательно сказала Элиза. — Ты тоже был, Драммонд. Помнишь? Мы обвенчались в мае. Повсюду стояли цветы. Весь будуар был заполнен розами. И вместе с ними ландыши, душистые фиалки и таволга. Все говорили, что это необыкновенно изящное сочетание садовых цветов с полевыми. И вообще бракосочетание прошло превосходно. А какое было угощение и какие гости! Собрались сливки общества. Сотни…