Знатный повеса - Эдит Лэйтон

Лицо Джилли сделалось пунцовым. Она крутила в руках свою нелепую шляпу, разглядывая ее помятые поля.

— Мне ужасно не хватало Бетси. Я не представляю, что нужно снова расставаться с ней. Думаю, и сестренка будет скучать по мне.

— Тогда присоединяйтесь к нам, — предложил Эйвен.

— К вам? Нет, мне надо зарабатывать на хлеб. А что я буду делать в деревне?

Тем не менее девушка снова села за стол.

— Не беспокойся, — мягко добавил Эйвен. — Найдутся добрые люди, которые возьмут вас с Бетси. Все устроится, и заживете лучше, чем в городе. Я помогу. Только не думай, что у меня есть виды на тебя. Просто я искренне благодарен за то, что ты поддержала мою жену в трудное для нее время.

— Что за чушь, приятель! — фыркнул Драм. — Какие еще виды на оборванного юнца? Ты, наверное, перебрал пива на пустой желудок!

— Это не юнец, а девушка, — сказал Рейф, наблюдавший за Джилли.

— Ты что, спятил?

Рейф ухмыльнулся:

— Я не бог знает какой знаток дамских штучек, Драм, но женщину от мужчины как-нибудь отличу. Военного человека не обманешь.

Драм вынул из кармана жилета монокль и стал рассматривать тщедушного юношу. Присмотревшись получше, он отметил, что кисти рук слишком изящны для мужчины. Тогда он поднял глаза на копну неровно подстриженных волос, которые Джилли нетерпеливо отбрасывала назад, и увидел хмурое лицо с тонкими девичьими чертами.

— Чудеса! — изумленно воскликнул барон, глядя в сердито сверкавшие золотистые глаза. — Но если девушка поедет с нами, нужно одеть ее подобающим образом. Я не собираюсь разыгрывать по дороге сцены из «Двенадцатой ночи», тем более что она не Виола[3], а скорее лук репчатый.

Джилли сжала было свои маленькие кулачки, но Эйвен поспешил успокоить ее:

— Дорогая, тебе больше не придется маскироваться. Обещаю.

Она недоверчиво посмотрела на мужчин, затем на Бриджет, которая увидела надежду и страх в ее глазах.

— Это правда, — подтвердила Бриджет, понимая, какие слова нужно сейчас услышать девушке. — Пора расстаться со старой жизнью. Соглашайся, Джилли. С нами тебе ничто не грозит. Так будет лучше и для тебя, и для Бетси. С тобой ей будет легче на новом месте. Ты прекрасно знаешь, как она привязана к тебе.

— А барон — добрейший человек, — добавил Эйвен, — поможет вам выбрать одежду. Кузен, прокатись-ка с девушкой в городок и купи все, что ей необходимо.

— Я, пожалуй, составлю им компанию, — сказал Рейф, видя, как Эйвен нетерпеливо поглядывает на Бриджет. — Мне тоже нужно присмотреть кое-что.

— Я не поеду! — заволновалась Джилли.

— Ты что себе вообразила? — удивился Драм. — Думаешь, если я увижу тебя в платье, то сойду с ума от страсти? — Он наморщил нос и скорчил такую мину, как будто ему предлагали съесть что-то несвежее. — Нечего жеманничать! Видели мы эти девичьи фокусы!

— Никакие не девичьи! — задиристо возразила Джилли, забыв о том, что только минуту назад с опаской и облегчением приняла предложение о переселении на новое место. — Больше ничего не придумали? Девичьи! Как бы не так! Пойдем, Бетси! — сказала она сестренке и, сердито посмотрев на Драма, хмыкнула. — Я могу работать не хуже мужчины. Получше любого джентльмена! Вот вы можете поднять куль с гвоздями?

— Разумеется!

— Хотела бы я посмотреть! — Джилли направилась вместе с Бетси к двери. — А корзину с репой?

— А это-то вообще одним мизинцем. — Драм подмигнул Рейфу, посторонившись и наклоном головы показывая, что пропускает сестер вперед.

Джилли нахмурилась и, задрав нос, распахнула дверь.

— А бочонок с пивом? Поглядела бы я, как бы вы вкатили его в пивную…

Их голоса затихали по мере тоге как они удалялись по коридору, Эйвен поднялся и, оглядев себя, одернул сюртук.

— Вроде бы хорошо вымыл лицо и руки, но ощущение, будто вся пыль Северной дороги у меня на одежде. Думаю, что самое время отправляться наверх в римские бани. Мне так их не хватало! Лучшее, что есть в этом доме. Кроме тебя, разумеется.

Бриджет быстро встала.

— Я… я тоже пойду наверх.

Ее юбка задела его сапоги. Но ни он, ни она не коснулись друг друга, не посмотрели друг другу в глаза.

«Ну не молчи же, дурочка! — приказала себе Бриджет. — Начинай говорить о чем-нибудь, а потом все, что ты хочешь, само выскажется».

— Странно, — начала она вдруг окрепшим голосом. — Я писала тебе каждый день и думала о тебе непрестанно, а теперь… теперь почему-то не могу найти слов.

— Ничего странного, — успокоил ее Эйвен. — Наоборот, совершенно естественно. За это время столько всего произошло.

Бриджет кивнула.

Они молча вошли в спальню. У Эйвена сжалось сердце, когда Бриджет поспешила к трюмо и села так, чтобы не было видно шрама. Значит, она снова чувствовала себя неуверенно.

«Неужели не простит меня за то, что я сразу не рассказал все? — спрашивал он себя, почти не дыша. — А заслуживаю ли я прощения? Сколько ей пришлось перетерпеть! Сколько было сомнений и страхов, сколько странного и противоречивого она увидела во мне! Неужели я потерял Бриджет? Нет, я не могу отпустить ее. Но каким образом мужчина должен соблазнять собственную жену? Думай, парень! — сердито приказал себе Эйвен, снимая сюртук и расстегивая рубашку. — Не хватает ума — поступай, как подсказывает сердце. Черт побери, тебе же есть что сказать ей, и ты никогда не лез за словом в карман!»

Однако раньше это были самые обыденные слова. Теперь виконт Синклер словно заново пересмотрел всю свою жизнь и должен был сказать об этом совсем другими словами. Но как это сделать?

«Он здесь, он вернулся. Теперь он твой. Что же ты молчишь? Будешь жеманничать, как Джилли, когда ей выпал шанс начать новую жизнь? Что с тобой случилось? Тебе ведь нужно столько сказать Эйвену… Так доставь же радость себе и ему!»

Бриджет наконец повернулась к Эйвену, собираясь рассказать, как ей его не хватало, как он был нужен ей и как она безмерно рада тому, что все благополучно закончилось, и увидела, что он стоит посреди комнаты с рубашкой в руке, устремив глаза на нее. Он был здесь, в ее комнате, их комнате… и в ее сердце.

Бриджет молча подошла к мужу, положила ладонь ему на обнаженную грудь и услышала биение его сердца. Так много хотелось сказать!..

Эйвен погладил ее щеки, волосы, осторожно коснулся губами ее уст. Бриджет упала в его объятия и приняла этот легкий поцелуй. Обняв Эйвена за шею, она прильнула к его сильному горячему телу.

Он смеялся и стонал, поднимая ее на руки. Все оставалось по-прежнему!

— Я грязный, пыльный после этой сумасшедшей дороги, — шептал он. — Пойдем, пойдем скорее! Выкупаемся вместе и…

Но Бриджет взглядом показала на постель, в которой они сейчас нуждались больше всего. Стремительными ловкими движениями она помогала мужу избавиться от оставшейся одежды. Эйвен тоже не мог ждать, когда Бриджет снимет платье, и сделал это за нее. Ему доставляло невероятное удовольствие видеть любимую и сознавать, что перед ним не просто пленительная женщина, а его, и только его Бриджет.