Ангел с железными крыльями - Виктор Тюрин

— Для меня это не новость, ваше величество. Мне уже докладывали о скоплении артиллерии и подходе новых английских и французских дивизий. Да — а… Значит, они все решились. Пусть идут, нам есть чем их встретить.

— Вы так уверены, Эрих?

— Знаете, ваше величество, раньше я бы с легкостью в душе, сказал вам, что уверен. Вот только теперь, с появлением этих предсказаний, мне временами стало казаться, что я… кукла- марионетка, которой крутят, как хотят.

Вильгельм, который сам испытывал подобные чувства, бросил на генерала сочувствующий взгляд. Эрих фон Фалькенгайн не смог оценить его, так как сочувствие к кому либо, было явление для императора настолько редким, что тому проявление подобного чувства императором и в голову не могло прийти.

— Генерал, как вернетесь в ставку, сразу примите меры. Наши враги не просто нацелились атаковать в данном районе военных действий. Значит, они видят у нас там слабые места. Вы поняли предстоящую перед вами задачу?!

— Так точно, ваше величество! Приму все необходимые меры!

— Присядьте, Эрих. Как говорят русские: в ногах правды нет. Вам что-то удалось узнать о провидце?

— Ничего. Только один случай. Богуславский ездил на Сестрорецкий оружейный завод. Пробыл там, в общей сложности, два часа, потом уехал. Что он там делал, выяснить не удалось.

— Что может делать прорицатель на оружейном заводе?

— Никогда не сталкивался с ясновидцами, поэтому не представляю, на что они способны.

— Странно это все.

— Может это еще один отвлекающий маневр русских, ваше величество?

— Может и так. Теперь я хотел бы услышать ваше мнение по поводу нового предсказания.

— Очевидно только одно, ваше величество. Предсказание малопонятно из-за чувства союзнического долга. Этим самым русские говорят: мы знаем о том, что произойдет, но подробности вам раскрывать не будем. Еще, мне так кажется,… что этим они дают нам понять, чтобы мы поторопились с договором.

— Почему вы так решили, Эрих?

— Мне кажется, что все эти три предсказания, словно вехи, указывают нам путь, ведущий к перекрестку. Когда мы его достигнем, нам предстоит выбрать путь.

Император с некоторым удивлением посмотрел на своего начальника штаба.

— Что-то раньше подобных выражений я от вас не слышал, Эрих.

Генерал замялся.

— Не хотел говорить, ваше величество. Противореча сам себе, я нам днях был у одной известной ворожеи… и поинтересовался своей судьбой. Где-то такими словами она мне рассказала о моей судьбе. Извините меня, ваше величество. Никогда раньше не интересовался подобной мистикой, а в связи с этими событиями, чувствую себя… как-то странно.

— Не вы один, Эрих. Не вы один. Интересно, как там мой кузен Никки?

— Вы думаете, что с ним происходит то же самое?

— Мне все равно, что с ним происходит. Вот же ирония судьбы, Эрих! Этот слабый и вялый по характеру человек становится правителем такой большой и богатой державы. Всю свою жизнь он изображает из себя рыцаря без страха и упрека, но все видят, что это только мираж, защита для того чтобы скрыть слабость и неуверенность в себе. А вообще интересно, что ему могли такое напророчить? Падение империи? Смерть? Погоди, Эрих! Так вот наверно в чем дело! Ему, скорее всего, предсказали еще более худшую судьбу! И одним из условий чтобы ее изменить является сепаратный мир! Вот в чем дело! Иначе, зачем ему затевать все это?! Как вы думаете, генерал?!

— Вполне возможно, ваше величество! Как говорят русские: дыма без огня не бывает.

— Так может надавить на них? Выставить им условия, которые в полной мере устраивают нас!

— Тут вот в чем дело, ваше величество… Может они, уже знают условия, которые мы им предложим в будущем, и именно поэтому предостерегают нас.

— Хм! Да. Такое возможно. Тут надо решать без спешки. Эта папка у вас в руках: наши требования?

— Да, ваше величество. 96 листов.

— Изложите основные пункты, генерал.

— Простите меня, ваше величество, но я получил этот документ перед самым отъездом и поэтому не смог изучить его основательно.

— Оставьте. Сам посмотрю. Вы мне лучше скажите: сколько мы сможем снять дивизий с русского фронта в случае заключения перемирия?

— От двадцати до двадцати пяти дивизий пехотных дивизий, ваше величество. Думаю, это даст нам возможность окончательно сломить сопротивление англо — французской обороны, а возможно, даже закончить войну в начале следующего года.

— Надо еще подумать, под каким предлогом мы можем объяснить германскому народу заключение мира с нашим врагом?

— Мне кажется, ваше величество, народ Германии примет ваше волеизъявление без лишних вопросов. Наши люди не какие-нибудь там славяне, а истинные тевтоны! Порядок и дисциплина у нас в крови, ваше величество!

— Вы, конечно, правы, Эрих, но нам не нужны лишние разговоры за спиной.

— Будет сделано, ваше величество.

— Хочу еще узнать ваше мнение, генерал, на реакцию наших союзников.

— Австро — Венгрия оказалась слаба и настолько увязла в войне с Россией, что ей ничего другого не остается, как последовать нашему примеру, и попытаться заключить мир. Только в отличие от нас, думаю, ей придется заплатить за него частью своих территорий. Основным камнем преткновения подобных переговоров, думаю, станут Сербия и Черногория, так как Россия просто помешана на идее славянского единства. А вот турки, даже если и захотят, с Россией не договорятся. Царь давно уже заглядывается на черноморские проливы.

— Нам не нужна сильная Россия! Как только мы переломим ход войны, англичане, а за ними французы, придут к нам на поклон, после чего мы предъявим новые требования к русскому медведю! И боюсь, что моему кузену они сильно не понравятся!

— Ваше величество, вы забыли о русском провидце.

— Да. Действительно. Хм! Ладно, пока мы отложим этот разговор. Кто поедет на переговоры в Стокгольм?

— Могу предложить подполковника Дитриха фон Лемница, тем более что он уже введен в курс дела.

— Думаете, справиться?

— Он опытный и осторожный офицер.

— Хорошо. С русской стороны пусть пришлют нам Татищева. Я знаю, что он бесконечно предан моему кузену, поэтому если приедет он, значит, переговоры ведет русский император. На этом все!

Генерал вскочил с кресла.

— Ваше величество, разрешите отбыть к месту назначения?!

Спустя два дня после прибытия начальника генерального штаба в ставку началась наступательная операция англо — французских войск против германцев на реке Сомма.

ГЛАВА 17

Я готовил себе незатейливый ужин, когда зазвонил телефон. Поднял трубку.

— Здравствуй, Сергей. Просьба к тебе есть.

— Здравствуй, Миша. Какая?

— У нас инструктор по стрельбе заболел. Ты не мог бы подменить его на пару дней?

— Ты хочешь сказать, что во всей славной императорской армии нет замены какому-то инструктору?

— Хоть бы и так. Придешь?

— С утра у меня тренировки, а после часа, в любое время.

— Приходи завтра, к двум дня. Пропуск будет выписан.

— Буду.

Прибыл, как договаривались. Меня встретили, провели. У помещения тира меня уже дожидались курсанты. Их было девять человек. Все офицеры, в званиях, начиная от подпоручика и кончая штабс — капитаном. Молодых среди них не было. Возраст от тридцати и до сорока пяти лет. Подойдя к ним, я наткнулся на лениво — пренебрежительные взгляды. Инструктор — здоровяк в цивильной одежде, без малейшего следа военной выправки. Все это сразу сказалась на моей репутации. Шпак. Классическая штафирка. Вот что читалось сейчас в их глазах.

— Добрый день, господа офицеры. Меня попросили заменить инструктора на пару дней, поэтому не надо смотреть на меня столь пренебрежительно. Разрешите представиться. Богуславский Сергей Александрович.

— Вам бы господин Богуславский, судя по ширине ваших плеч, силовую гимнастику преподавать, а не из пистолета стрелять, — с ехидцей в голосе заметил жгучий брюнет в звании капитана — интенданта.

— У меня и то и другое очень даже недурственно получается.

— Значит, стреляете хорошо, господин Богуславский. Хм! Тогда с вашим навыком самое место на войне быть. Или вы так не считаете? — с нескрываемой издевкой спросил меня поручик — драгун с холеным породистым лицом аристократа.

— Уже был. Получил ранение, после чего признан негодным к строевой службе. Теперь давайте приступим к занятиям, господа.

— Где воевали? — поинтересовался светловолосый капитан — пехотинец с намечающимся брюшком.

Только я успел ему ответить, как капитан воскликнул: — Погодите! Так вы тот самый Богуславский?!

невольно привлек внимание всех остальных курсантов.

— Степан Васильевич, ты это о чем? — спросил его интендант.

— Это не мне отвечать, а господину Богуславскому, — ушел от ответа пехотинец, после чего внимание переключилось на меня, и я снова оказался в перекрестие девяти пар глаз. Рассказывать о том случае с немецкими офицерами у меня не было ни малейшего желания, поэтому я снова попробовал вернуться к занятиям: