Прах человеческий - Кристофер Руоккио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Подрывайте, центурион! И двигайтесь к нам! Враг знает, что мы здесь!
На этом я отключил связь.
Из-за угла появилась триада легионеров с копьями наперевес. Они спешили воссоединиться с основной группой. Я не выпускал пистолет; хватка была на удивление крепкой. Убийство женщины из МИНОСа казалось мне правосудием, справедливостью, как будто я застрелил самого Урбейна или его помощницу Северин. В голове было до ужаса ясно, как будто все мысли выжгло белым пламенем, и я надеялся, что хотя бы одна злодейка умерла окончательно и бесповоротно.
– Вниз! Живее! – скомандовал я, хлопнув декуриона Стаса по плечу.
Тот кивнул и ударил себя в грудь, показывая, что понял, затем указал двумя пальцами на лестницу, откуда мы пришли. Он занял позицию у двери, а солдаты двинулись дальше. Стас пересчитывал их на случай, если кто-то заплутал. Валка задержалась рядом со мной.
– Вперед! – махнул нам Стас.
Мы двинулись вслед за вереницей белых шлемов вниз по лестнице. На фланцах их шлемов поблескивали красные всполохи тревожных огней. Вскоре мы оказались в нижнем коридоре. Стену впереди пронизывали глубоко посаженные окна, высокие и узкие, за которыми открывалась пустая операционная. Краем глаза я ловил тут и там новые красные огни, и энтоптике моего комбинезона приходилось приглушать их на ходу. Впереди прокатился еще один дрон-уборщик, скрестив манипуляторы, похожие на лапы водомерки. Солдаты, не мешкая, прицелились в его округлый панцирь и выстрелили.
Не защищенная броней машина вспыхнула красным пламенным ореолом.
Коридор содрогнулся от гулкого грохота, похожего на раскат грома, который было слышно даже сквозь пронзительный вой сирены.
– Квент подорвал шаттлы! – воскликнул Стас, догадавшись, что означал шум. – Подбросил им работенки!
Я мысленно представил горящие шаттлы и столбы черного дыма в ядовитом воздухе. От недостатка кислорода пламя гасло быстро, а из-за высокой концентрации метана стоял отвратительный запах.
– Нужно как можно быстрее попасть в башню! – крикнул я.
Аббертон поднял тревогу, и я не сомневался, что станционные маги уже перекачивают данные на спутник, готовясь сбежать, словно призраки через дымоход.
– Живее! Живее! Живее! – подгонял Стас солдат.
Некоторые заняли оборонительные позиции по сторонам коридора. Башня была впереди. В красном зареве аварийных ламп белые стены казались темными, розоватыми. Было слышно лязг и шорох моих доспехов, звуки доносились по костям к ушам. Исследовательский корпус тянулся на добрую четверть мили. Мне показалось, что за резким правым поворотом я вижу свет.
Белое сияние клином разделило алый сумрак, и лишь когда оно ударило в щиты впереди идущих, я догадался, что это. Огонь дисрапторов. Я рукой остановил Валку, втянул ее в дверной проем – сомнительное укрытие, но лучше, чем ничего.
– Враг атакует! – сообщил один солдат, тоже нырнувший в боковой проход.
– Ничего не вижу! – крикнул другой.
В коридоре, примерно в полусотне футов впереди, замаячил темный силуэт. Ориентируясь на две ноги, я принял его за человека. Но доспехи – если это были доспехи – выглядели слишком тесными для человеческого тела. Очевидно, они были из того же материала, что броня сьельсинских химер. Руки и ноги слишком тонкие, торс укороченный. Но выдала все голова: маленькая орудийная башня вполовину меньше человеческой головы, сплющенная и безликая, если не считать россыпь темных линз, заменявших созданию глаза.
Это был голем, существо из железа и стекловолокна, кремния и иттербиевых кристаллов. Марионетка. Машина. Глаза выискивали нас по одному, блестя, как у паука. Машина выстрелила снова, осыпав коридор дисрапторными зарядами, и скрылась, передвигаясь быстрее, чем мог уловить человеческий глаз. Видны были лишь тени, остаточные образы в мерцании аварийных ламп. Голем ударил двоих солдат, и те полетели через коридор. Машина открыла подавляющий огонь из двух плечевых пушек, не позволяя гоплитам высунуться из укрытий и загнав одного замешкавшегося солдата в альков. Неумолимо, как прилив, бесстрастно, как камень, существо занесло кулак.
Я четко видел спину голема, нависшего над солдатом в алькове. К своей чести, солдат отстреливался, но аблятивная броня машины с легкостью рассеивала плазму.
Удар чудовища был идеально выверен. Рука почти превратилась в невидимое пятно, лишив солдата любой надежды защититься. Она замедлилась на необходимые микроны, чтобы проникнуть сквозь барьер Ройса, для чего требовалась точность, многократно превосходящая человеческую, и снова ускорилась, чтобы разбить керамический доспех и переломать солдату ребра, словно гнилые доски. Ноги солдата подкосились, и он осел на пол. По стене протянулся красный след.
– Адриан! – прошипела мне в ухо Валка. – Сделай что-нибудь!
Что?
Голем развернулся, разметав молнии в лица двух ближайших гоплитов. Я стоял как вкопанный, ничего толком не соображая, и лишь таращился из-под маски, прикрывая собой Валку. Машина стремительно подскочила к легионеру, махнув рукой, как саблей. Удар пришелся в горло с такой силой, что солдат сделал сальто и со сломанной шеей приземлился у дальней стены.
– Адриан! – Валка почти перешла на крик.
– Открыть огонь! – Приказ Стаса сам по себе был подобен удару молнии.
Следом зарокотал гром.
Машина пригнулась, сдерживая огонь. Она была защищена энергощитом, который не давал должной защиты от раскаленной плазмы, и корпус голема покраснел от нагрева. Плечевые пушки принялись стрелять, и когда свет стал менее ослепительным, я увидел, что голем раскидал еще двоих солдат, как кукол.
– Адриан, сделай же что-нибудь! – продолжала шипеть Валка.
Что я мог сделать? Кристальная ясность ума, наступившая после убийства пленной женщины-мага, уступила место холодной липкой нерешительности, которая, словно нефтяная пленка, покрыла некогда чистый водоем. Видение не приходило; я был простым человеком… маленьким, слабым и взволнованным. Сломанным скелетом человека, которым я был в подземельях Дхаран-Туна.
Мне хотелось убежать, но куда? Куда ни беги, голем все равно догонит.
Валка вскинула пистолет и, сделав выбор за нас обоих, выстрелила над моим плечом.
Старый тавросианский табельный пистолет громыхнул рядом с ухом. Прицел у Валки был идеальным. Плазменный заряд ударил в затылок укороченной головы голема. Существо замерло. Через миг голова повернулась на сто восемьдесят градусов, как у совы, и на нас уставились черные глаза. Голем поочередно развернул к нам ноги и руки, поменяв позу так, что спина стала грудью. В отличие от человека, этой твари не нужно было полностью разворачиваться, чтобы сменить направление движения. Плечевые дисрапторы нацелились на нас, загорелись красным перед выстрелами. Зернистые лучи прицелов усыпали красными точками мою грудь. Но я был прикрыт щитом и не боялся дисрапторов. Я боялся другого.
На миг – в промежутке между завываниями сирены и
