Контроль - Алексей Калугин

– А ты кто такой? Должно быть, антрополог?

– Я – стрелок. – Камохин одним движением закинул за спину автомат, а вторым выдернул из кобуры пистолет. – И готов поспорить, что я со своим «зигзауэром» способен на то, что вам не по силам. – Камохин снял пистолет с предохранителя и передернул затвор. – При всем моем уважении, мэм.

Старушка на секунду потеряла дар речи.

Но только на секунду.

– Какие условия?

– С трехсот метров я собью спичечную головку.

– Идет! Какие ставки?

– Наши дружеские отношения.

– Если выиграешь, мальчик!

Старушка опустила курок револьвера и спрятала его в складках юбки.

Напряжение, колом висевшее в воздухе, тут же рассеялось.

Все сразу задвигались и заулыбались.

Камохин скинул на мостовую рюкзак и прочую амуницию. Готовясь к поединку, стрелок принялся разминать пальцы.

Миссис Уорвик указала пальцем на Брейгеля.

– Спички есть?

– Так точно, мэм! – квестер встряхнул спичечный коробок.

– Ну, так готовь мишень!

– Где мне ее поставить?

– Вон там! – махнула рукой в начало улицы миссис Уорвик. – На постаменте памятника Шуту!

– А памятник не пострадает? – встревожился Орсон.

– Ну, если мы будем точно стрелять… – старушка насмешливо глянула на Камохина. – Мы ведь не вандалы, а, сынок?

– Я в себе уверен, мэм, – ответил квестер.

– Отлично! Как тебя зовут?

– Игорь, мэм.

– Игорь, – повторила старушка. – Странно звучит. Впрочем, как и все русские имена.

– Вообще-то это не совсем русское имя, – решил уточнить Осипов.

Но его перебил Брейгель:

– Ребята! Вам стоит на это взглянуть!

Возле памятника Шуту, опершись локтем о постамент, в довольно-таки фривольной позе стоял «серый».

– Вот те на, – тихо произнес Осипов. – Разлома нет, а «серый» – в наличии.

– Нетипичный случай, – согласился Орсон.

– Мэм, мне очень жаль, но нам придется ненадолго отложить наш поединок, – обратился к старушке Камохин.

– Проблема в этом типе в сером костюме? Я уже видела его вчера. Хочешь, я его грохну?

– О нет, мэм! Это уже наша работа.

– Ну не промахнись, стрелок!

Камохин козырнул старушке и, не торопясь, двинулся в сторону памятника.

По бокам от него шли Осипов и Орсон.

Чуть впереди – Брейгель.

«Серый» стоял и ждал приближающихся к нему квестеров.

Камохин остановился на том самом месте, где недавно находился разлом.

– Ну, как дела? – спросил он у «серого».

– Неплохо, – ответил тот. – А у вас?

– Не очень. Разлом исчез прежде, чем мы до него добрались.

– Разве это плохо, что разлом исчез?

– Отлично! Только мы остались ни с чем.

– А, ты о пакалях!

– Ну да.

– Для чего они вам?

– Ты не в курсе?

– Ну, я слышал разные версии.

– Мы работаем в Центре изучения катастроф. Там у нас имеется некий артефакт, именуемый Доской пакалей. Доска из ста шестидесяти девяти клеток, на каждой из которой свой рисунок, соответствующий рисунку на пакале. Есть предположение, что если мы соберем на доске все пакали, то получим некую информацию, которая поможет покончить с Сезоном Катастроф.

– То есть все разломы будут закрыты?

– Видимо, так.

– Нетипичный «серый», – шепнул на ухо Брейгелю Орсон.

Стрелок согласно кивнул.

– Что ж, это хорошее дело, – «серый» протянул руку. – Держи!

Камохин с «серым» будто легким рукопожатием обменялись. И в руке у стрелка осталась стопка из пяти пакалей.

– Что следует сказать в таком случае, Док? – спросил Брейгель.

– Бамалама, – напомнил Орсон.

– Спасибо, Док. Бамалама!

– Только не спрашивай, откуда у меня эти пакали! – предупредил «серый».

– Я и не собирался, – Камохин подкинул пакали на ладони. – Я только хотел сказать: спасибо.

– О чем речь! – чуть развел руки в стороны «серый». – Одно ведь общее дело делаем!

– Разве? – удивился Осипов.

– Вы ведь тоже игроки?

– Разумеется! – заверил серого Орсон. – Мы уже давно в Игре! И, между прочим, на хорошем счету у Мастера Игры!

– Ну, значит, есть шанс, что снова встретимся.

– А прежде мы не встречались? – спросил Камохин.

– Время – понятие в высшей степени неопределенное, – ответил «серый». – Что было прежде, а что потом, понять бывает невозможно.

– Согласен, – сложив руки на груди, солидно кинул Орсон. – Бывает, утром побреешься, а через час-другой на лице снова щетина. Будто и не брился вовсе. Парадокс.

– А имя у тебя есть? – спросил у «серого» Брейгель. – На случай, если снова встретимся.

– Имя? – «серый» ненадолго задумался. – Зовите меня Измаил!