Радужные листики - Леонид Николаевич Черепанов

вообще–то было приятно. И пока он размышлял, как лучше отреагировать — клацнуть на неё для вида зубами или свирепо гавкнуть — за Машей закрылась калитка. В итоге пришлось хотя бы просто рыкнуть разок для порядка.

А Маша села на велосипед и отправилась домой. И тут ей в голову пришла одна очень интересная мысль: «А не находила ли и Марфа Егоровна серый лопушиный трилистник? Пожалуй, нужно испробовать на бабушке. Если съесть не целый, а только кусочек, то может и помолодеешь сразу ненамного?»

Глава 57. В которой Маша в итоге всё–таки выбралась на речку, но из–за особенностей стандартов школьного образования осталась в одиночестве, и кто в этом был больше виноват, непонятно.

Подъезжая к своему дому, Маша увидела приближающееся по дороге пыльное облако. Как оказалось, это возвращались из больницы Василий с дедушкой. Поравнявшись с девочкой, машина остановилась. Опустилось стекло пассажира, и оттуда высунулась голова Василия, а следом и забинтованная рука Василия.

— Во! — гордо произнёс он. — Гипс наложили. Правда трещинка всего малюсенькая, но врач настаивал. Теперь так две недели ходить придётся. Заодно и рентген ноги сделали, но тут всё обошлось. Хотя я дня три точно дома просижу, ты заезжай ко мне, ладно? — попросил мальчик.

— Конечно, обязательно буду тебя навещать, — пообещала Маша, — ты, главное, делай, как Марфа Егоровна сказала, и всё заживёт как на собаке.

— А ты бы видела, как наш врач Екатерина Матвеевна обрадовалась, увидев меня, — сообщил Василий.

— Как врач может радоваться при виде травмированного человека? — возмутилась Маша. — Ей что, больных не хватает?

— Да нет, конечно, — стал объяснять Василий, — просто я для неё, ну и для всей больницы тоже, — уникальное медицинское явление, которое они в прошлый раз не смогли до конца исследовать. «Ты нужен нашей науке» — вот как она сказала! И снова собиралась меня в больнице оставить, но дедушка не дал. Его шесть врачей уговаривали, даже предлагали всем нам полное обследование пройти бесплатно, потом даже согласились всю деревню обследовать бесплатно, но дедушка не согласился. «Мой внук — не подопытный кролик», — вот как он сказал!

— А они что сказали? — спросила Маша.

— А они сказали, что на мне всё заживает, как на собаке, — ответил Василий, — и что даже намного лучше, чем на собаке, и что такой уникальный феномен требует тщательного изучения.

— Всё, потом наговоришься, — услышала Маша в опущенное окно Матвея Дмитриевича.

— Ну ладно, Маша, пока, — попрощался Василий, — нам ехать пора.

— Пока, выздоравливай, — попрощалась Маша, — я к тебе обязательно заеду.

Автомобиль тронулся, а Маша, заходя к себе во двор, подумала: «Интересно, почему говорят, что заживает как на собаке?»

— Бабушка, ты не знаешь, почему говорят, что заживает как на собаке? — спросила Маша, когда вошла в дом.

— Конечно, знаю, — ответила бабушка, — раньше детишками в деревне так часто делали.

— Что делали?

— Ну, когда поранишься, кровь течет, — лекарств то особо не было, — дашь собаке ранку полизать, — всё и заживает быстрее. У них в слюне, специальный фермент есть, лизоцим, который убивает большинство бактерий, и когда собака раны зализывает, этот лизоцим не даёт возникать воспалению.

— Этот лизоцим называется от слова «лизать»? — спросила Маша.

— Ну что ты, — улыбнулась бабушка, — большинство медицинских названий произошло из древнегреческого. Хотя кто его знает, может и «лизать» корнями уходит туда же. Ты лучше скажи мне, как искупалась, — спросила бабушка, — вода не холодная?

— Да никак, нам опять не повезло, — стала рассказывать Маша, — мы только отъехали, у Василия штанина попала в колесо, он упал, повредил руку. Его только что дедушка из больницы обратно привёз с гипсом, сказали — маленькая трещинка.

— Вот, бедолага, — пожалела бабушка, — а ты тогда где всё это время пропадала?

— Я вначале Василия к Марфе Егоровне отвезла, она его осмотрела, мазями намазала и сказала, что надо ехать в больницу снимок делать. Дедушка Василия увёз, а я осталась, чай пила, крыжовенное варенье ела. Разговаривала.

— Выходит, обедать не будешь? — спросила бабушка.

— Не, наелась, — ответила Маша, — я лучше всё–таки на речку съезжу, покупаюсь, а то пропылилась вся. А ты не знаешь ещё, что такое солнцеворот? Марфа Егоровна сказала, что он должен быть через два дня, и обещала мне какую–то травку показать.

— Так это день летнего солнцестояния, — стала объяснять бабушка, — на Руси раньше так называли. Это самый длинный день в году, с этого дня солнце на зиму поворачивает. У наших предков на этот день большой праздник приходился, Купала назывался, это был один из главных праздников, в честь бога солнца Ярилы, и он как раз приходился на солнцеворот. Потом, с принятием христианства на Руси, праздник оставили, но языческого бога заменили на святого Иоанна Крестителя, а в народе прижилось Иван Купала, Креститель ведь всех омывал и крестил в воде.

— А, Иван Купала, — обрадовалась Маша, — конечно знаю, все ещё папоротник ищут. Мы его с Марфой Егоровной искать пойдём? Но его же ночью ищут. Нет, — задумалась девочка, — мне что–то ночью вставать не хочется, потом целый день вся какая–то квёлая ходишь. Я, пожалуй, не пойду за папоротником. Хотя стоп, Ивана Купала ведь в июле празднуют, как же так?

— Понимаешь, внученька, — попыталась найти ответ бабушка, — баба Марфа собирает свои травы по природному календарю. И если у них, у травников заведено собирать лучшие травы в день летнего солнцестояния, то какая разница, что там кто считает, и когда кто празднует — в июне, или в июле, а может и в августе. Месяцы — это условность, а летний солнцеворот — он один такой, и раз в году.

Маша задумалась: «Пожалуй, спрошу ещё об этом Крота, — решила она, — он тоже травы собирает, и видно не одна я у него в конкурентах по радужным листикам числюсь».

— Ну ладно, бабушка, — сказала Маша, — поеду я, может кто из ребят ещё на речке.

Что обычно делают жарким летним днём на реке? Правильно, купаются. И если времени полно, то у воды можно пробыть хоть до вечера, в чём Маша и убедилась, заметив ещё издалека копошащихся на