Призыв - Бентли Литтл

Роберт вздохнул.

– Знаешь, много раз я хотел, чтобы у нас были дети, у нас с Джули.

– Ты думаешь, это что-то изменило бы? Сохранило бы ваш брак?

– Нет. Но по крайней мере хоть что-то осталось бы, понимаешь?

– Вот срочная новость для тебя: дети – это не трофеи. Они люди. Возможно, это удовлетворило бы твое тщеславие, если бы у тебя был ребенок, но подумай о том, как было бы трудно для ребенка разрываться между тобой и Джули.

Роберт застонал.

– Ради бога, перестань читать мне лекцию. Мы всего лишь болтаем. Ты ко всему относишься чертовски серьезно. В этом твоя главная проблема.

– Ты не просто болтал, ты говорил начистоту.

– Перестань.

Теперь они ехали по пустыне. Город остался позади. На обочине здесь и там валялись лопнувшие покрышки; черные и перекрученные, они напоминали обожженные трупы каких-то животных. Гравий был усеян осколками разбитых пивных бутылок.

Роберт свернул на неприметную грунтовую дорогу. Машина сначала подпрыгнула, потом попала в колею и пошла ровнее.

– Ты знаешь, что печально? – сказал он. – Похоже, я единственный человек из моего выпускного класса, кто еще остался здесь. Все остальные уехали.

– Да, и они работают в офисах без окон, дышат загрязненным воздухом, торчат в пробках и живут в перенаселенных многоэтажных зданиях. Тебе повезло.

– Брось ты этот бред «назад-к-природе».

– И все же тебе повезло. Я имею в виду, что тебя уважают, ты в городе – важное лицо, у тебя власть. Ты живешь в прекрасном месте.

– Это пустыня.

– Прекрасная пустыня. Посмотри на это небо. Посмотри на эти холмы. Эти пейзажи, которые фотографы снимают для календарей. Красота дикой природы.

– Как ты любишь нести всякий вздор.

Рич усмехнулся.

– Тебе лучше быть со мной поласковей, если ты хочешь, чтобы я попытался снова вразумить Пи Ви. О чем ты хочешь с ним подискутировать? Об абортах? О смешанных школах для белых и цветных? О программе борьбы с дискриминацией? Об ассоциации исследований в области электроники?

– Не смейся над ним. Он пожилой человек.

– Тогда ответь мне, где еще штрафовали дальнобойщиков или вообще водителей, просто потому что они не нравятся шефу полиции?

Роберт кивнул.

– Это правда.

– Видишь? Выходит, что сам ты не так уж плох.

Дорога обогнула поросший кактусами холм и повела дальше, в узкий просвет между двумя скалами; это был западный вход в каньон Кабальо. Братья ничего не сказали друг другу, но их настроение стало ощутимо мрачнее, когда они въехали в сумрачную тень холмов.

Роберт бросил взгляд на брата.

– Ты все еще не веришь, что это вампир, да?

– Не начинай все сначала.

– Скажи мне, как человеческое существо может высосать всю кровь до последней капли, и мочу, и слюну, и вообще все жидкости из четырех людей, шести лошадей и бог знает скольких других животных через отверстия на их шеях? – Роберт покачал головой.

– Помнишь, ты всегда говорил, что ненавидишь фильмы-ужастики, потому что люди в них ведут себя так тупо? Они слышат крики по ночам и говорят, что это, мол, их недавно построенный дом трещит и поскрипывает, или находят тело своего друга, разорванное монстром, и разбиваются на маленькие группки, чтобы узнать, а сумеют ли они найти этого монстра? Ты всегда говорил, что ненавидишь эти фильмы, потому что типы в них действуют не так, как стали бы вести себя нормальные люди в реальности. А ты сейчас ведешь себя как один из героев этих фильмов.

Он рассчитывал, что Рич начнет с ним спорить, потому что ему самому отчаянно хотелось оказаться неправым, чтобы ему доказали это. Но Рич лишь устало кивнул.

– Ты прав.

– Я прав?

– Я полагаю, что твое предположение о вампире ничуть не хуже, чем любое другое. Вероятно, даже лучше, чем большинство из них.

Машину тряхнуло, когда она попала в особенно глубокую выбоину, так что Рич даже ухватился рукой за приборную доску.

– Скажи мне вот что. Ты думаешь, что Пи Ви примет идею о вампире?

– Не имею представления. Но я думаю, что, по крайней мере, он сможет сообщить нам что-то, чего мы не знаем. Возможно, нечто подобное происходило и раньше, но тогда это решили замять. Возможно, город был построен на месте какого-то захоронения или что-то в этом роде.

Рич несогласно покачал головой.

– Чего мы можем не знать об этом городе? Мы прожили здесь всю нашу жизнь. Я – редактор газеты, ты – начальник полиции. Ты думаешь, что есть какие-то темные и важные тайны, которые от нас удавалось скрывать все эти годы?

– Не знаю, я просто выдаю разные идеи.

– Ну эту-то ты можешь сразу отбросить. Она глупая.

– Посмотрим.

Следы лета были еще видны на постепенно поднимающемся вверх дне каньона: судя по розовым цветам на кактусах и желтым на кустарнике, сюда зима еще не добралась. Дорога обогнула южный холм, и каньон перешел в довольно широкую долину, которая через несколько миль на восток переходила в пустыню. Отсюда братья уже могли видеть треугольный контур дома Пи Ви, а рядом с ним утреннее солнце высвечивало силуэт его старого металлического ветряного двигателя, хвост которого показывал на восток, а лопасти медленно вращал слабенький ветерок из пустыни.

Роберт три раза просигналил и на пару секунд включил сирену, чтобы прежний начальник полиции знал, что они подъезжают, хотя он уже наверняка заметил облако пыли, поднятое машиной. Звук отразился эхом от скал, и это эхо было хорошо слышно даже сквозь закрытые окна.

– Что если его нет дома? – спросил Рич.

– Я звонил. Кроме того, он всегда дома.

Рядом с домом устроился небольшой загон – квадратный клочок утоптанной земли, по углам которого были вбиты четыре разновысоких кола, поддерживавшие единственную нить колючей проволоки. Внутри стояла худая костлявая лошадь и глядела на юг.

Роберт припарковал машину у западной стороны загона, и оба брата одновременно вышли из машины. Пи Ви уже шел к ним от дома с широкой улыбкой на лице.

– Рад вас видеть, мальчики. Давно мы не встречались.

– Тоже рад вас видеть, – сказал Роберт, протягивая руку.

Пи Ви пожал ее.

– Неплохое рукопожатие, – прокомментировал он. – Эта работа не дала тебе раскиснуть. – Он кивнул Ричу. – Хорошо, что твой брат сначала позвонил, а не просто заехал, как он обычно делает. Я собирался сегодня утром охотиться на кроликов.

Роберт сплюнул на землю.

– Это у Сухого бобрового ручья?

– Да. – Пи Ви усмехнулся и покачал головой. – Кто мог придумать такое название? [16] Наверное, это была шутка.

– Может быть, они думали о чьей-то сестре.

– Или о маме.

Рич вежливо улыбнулся, но участвовать в этой шуточной пикировке не стал. Ему никогда не нравился такой мужской обмен скабрезностями, и, даже просто присутствуя при нем, он чувствовал себя неловко.