Гарри Поттер и Суровая Реальность - Сергей Малышонок

Альбус подвел меня к расписанной рунами чаше, в которой, на данный момент, воспоминания отсутствовали. Чтож, хочешь воспоминаний? Их есть у меня! Помнится, Чарльз мог чуть ли не другую реальность внушать, мне до него всё ещё далеко, всё–таки сорок лет практики и развития псионики о чём–то, да говорят, но вот слегка подретушировать воспоминания в теле–носителе особой проблемой не является, особенно, если озаботиться этим заранее, спасибо товарищу директору за предоставленное время. Выделяю нужный фрагмент и копирую память. Серебряная «сопля», по другому и не скажешь, отделяется от моей головы и, управляемая взмахом палочки, оказывается на дне чаши.

— Получилось, профессор?

— Да. Гарри, всё хорошо. Я понимаю, что для тебя эти воспоминания очень неприятны, если хочешь, то просто подожди меня тут.

— Нет, я пойду с вами! — должен же я убедиться, что там всё нормально получилось?

— Чтож, тогда наклонись над Омутом и коснись руками бортика, — Дамблдор показал пример. Я последовал за ним и мир резко качнулся.

Вот мы с директором стоим на кладбище, куда сейчас приземлилась моя копия. Приземлилась и резко ушла в сторону, засев за могильную плиту. Как раз вовремя, в место, где он только что находился, прилетел луч оглушающего, посланного Хвостом.

— Хорошая реакция, Гарри.

— Как говорил, профессор Грюм, постоянная бдительность!

— Да, Аластор гордился бы таким учеником, — печально кивнул директор.

— Простите, Хозяин! Мальчишка слишком шустрый, «Бомбарда»! — могильную плиту разнесло в щебень, а мою копию как раз посекло осколками, добавляя царапин, что позже лечила мадам Помфри. Фразы самого Волди я предусмотрительно убрал. В итоге действительно создавалось впечатление, что Хвост общается с невидимым собеседником. Но вот моей копии наскучивает сидеть за полуразрушенным укрытием и она атакует противника. Небольшой обмен заклинаниями, оставляющий несколько выбоин и ям на поле боя (тут уже труднее, если свои заклинания «монтировать» было легко, то вот волшбу Хвоста приходилось реально собирать по кусочкам, интересно, в маг мире есть награды за лучшие спецэффекты и монтаж?) и финальный аккорд.

— «Fragilitatis» — и крыс падает, истошно завывая. Альбус неодобрительно покачивает головой.

— Очень опасное заклинание, Гарри. Ты мог и убить его.

— Не велика потеря, — пожимаю плечами, — за то, что он сделал — это самое меньшее, что могло его ожидать.

— В тебе говорит обида и злость, мальчик мой, — Дамблдор печально сверкнул своими очками–половинками, — но месть никогда не доводила до добра. Она способно лишь разрушить душу, оставив после себя пустоту и тлен.

Тем временем, моя копия вырубила всё ещё верещавшего Хвоста, а потом пинком ноги опрокинула котел с сомнительным варевом на землю. Самое забавное, что оба этих момента абсолютно достоверны и имели место быть, просто небольшой кусочек между ними был вырезан, а «концы записи» смонтированы.

Дальше уже было не интересно — Хвоста за шкирняк в одну руку, кубок призвать в другую, пусть и не очень удобно его хватать, но для порт–ключа главное — это коснуться объекта. Закончилось воспоминание видом «площадки победителя».

— Вот как–то так, — мир ещё раз качнулся и мы оказались в кабинете директора.

— Хм… ясно, ты не против, если я пока оставлю эти воспоминания у себя?

— Да нет, пользуетесь, если хотите.

— Спасибо, Гарри. Ещё я хотел поговорить с тобой по поводу освобождения Сириуса… — начал издалека трипл Ди.

— Что–то не так?

— Видишь ли, мальчик мой, в чём дело. Хоть я и понимаю, как хочется тебе переехать жить к Сириусу, есть ряд обстоятельств, из–за которых это лето тебе лучше провести у своей тети…

— И что же это за обстоятельства?! — добавить в голос некоторую злость.

— Помимо того, что Сириусу необходима будет реабилитация после очередного соседства с дементорами (три дня в кондитерской, совмещенной с ликёро–водочным и борделем и он будет как новенький), ему также придётся разбираться в делах, накопившихся за время его заключения и скитаний, а их, поверь, немало. Он просто не сможет уделять тебе много внимания и времени.

— Ничего страшного, я вполне самодостаточен. Главное, что меня не будут пытаться использовать в качестве домашнего эльфа, а также предоставят допуск в библиотеку.

— Гарри, — устало вздыхает Дамблдор, видно, что возня с подростком его уже достала, но старик продолжает пытаться договориться, — я понимаю, что тебе не нравится у твоих родственников, но поверь, там ты будешь куда в большей безопасности, чем у Сириуса, при всём моём к нему уважении.

— Как вы могли видеть, профессор, я вполне могу противостоять взрослому магу и не вижу особой опасности. Да и Сириус — взрослый, хорошо обученный маг, а не ненавидящий меня магл и, в случае неприятностей, у него будет куда больше шансов и мотива помочь мне. Да и не осталось вроде бы у Волдеморта на свободе сторонников, так что и вернуться ему теперь будет очень тяжело.

— Да, Гарри, ты очень силен для своего возраста, но Питер не показатель, он никогда не отличался ни талантами, ни силой волшебства. И Пусть у Тома не осталось помощников на свободе, он всегда сможет найти того, кто соблазнится на его посулы, как уже было с бедным профессором Квиррелом. И поверь, я не просто так настаиваю, чтобы ты пожил летом у родственников. Всё дело в кровной защите, дарованной тебе любовью твоей матери… — дальше этот бред я слушать не стал. Если в саму защиту я ещё поверю, пусть и куда менее универсальную, чем вещает директор, иначе я бы просто не смог захватить тело Поттера, то вот в то, что её нужно поддерживать, находясь неподалеку от «родной крови» кажется мне ересью, хотя бы потому, что закон сохранения материи–энергии работает всегда, в том числе и в магии. Не волшебники организовать или поддержать такого вида защиту могут только одним способом — оказавшись на алтаре в виде жертвы. Всё, других вариантов нет. А уж то, что такая защита почему–то распространяется ещё и на самих маглов–родственников, скрывая их дом от недоброжелателей, я не поверю никогда. Нет, есть и такие виды охранных чар, не спорю, вот только создавать их нужно, минимум, неделю (самые простые) и рассчитаны они на волшебников, что могут поддерживать такой покров. Сильно сомневаюсь, что пытавшаяся защитить своего ребёнка женщина думала ещё и о сестре с семейством, с которой, к тому же, отношения были не из лучших. А про проведение недельного ритуала за полминуты, пока убийца поднимается наверх я вообще молчу.

После столь познавательной речи директора о силе любви (нужно будет потом как–нибудь поинтересоваться, не увлекался ли он тантрической магией), я таки согласился пожить у родственников. Ну а что, мне к Сириусу аппарировать или открывать портал ежедневно не напряжно, а у директора нервишки целее будут. Зачем лишний раз волновать старика? К тому же, в обмен удалось выбить обещание взять меня на процесс по делу Блека, так что расставались мы с Дамби довольные друг другом, а следующим утром я уже сидел в купе поезда в компании Гермионы и прикидывал, на какие разделы налечь в первую очередь. Пока что побеждала Магия Жизни с Волдемортом в виде консультанта, а что, человек, одержимый идеей бессмертия, данный раздел должен был изучить на максимально глубоком уровне.

Мисс Грейнджер продолжала что–то упоенно рассказывать о предложении Виктора погостить у него (в основном, девушка облизывалась на библиотеку болгарина), попытавшийся было присоединиться к нам Рон был аккуратно послан мною под молчаливое одобрение девушки куда подальше. Начались летние каникулы, но отдыха на них не предвидится ни для кого.

Часть 30

Прошла пара дней с момента моего возвращения к Дурслям. Вернон был настолько любезен, что даже подбросил меня на машине до дома, несколько удивившись отсутствию здоровенного сундука, неизменно сопутствующего «ненормальному племяннику» на протяжении прошлых трех лет. К счастью, на этот раз проблем с памятью «дорогой дядюшка» не испытывал и заново устанавливать дипломатические отношения посредством агрессивных переговоров не пришлось. Дадли продолжал свою эволюцию в сумоиста, Петуния все также коллекционировала сплетни, пялилась в телевизор и поддерживала в доме чистоту операционной. Ничего не менялось. Ах да, ещё доблестный директор приставил ко мне наблюдателей: барыгу–алконавта Флетчера и… Тонкс. Первый предпочитал сидеть под мантией–невидимкой или в небольшой палатке под отводящими глаза чарами, но при этом перегаром с того места несло так, что порой даже проходящие мимо обычные люди недоуменно оглядывались и вертели головой в поисках источника запахов. А Тонкс просто не хватало опыта — четыре прохожих разных возрастов от девочки–подростка до бабушки с абсолютно одинаковой походкой, да еще порой норовящие запнуться на ровном месте, в общем, было довольно забавно. Интересно, почему директор приставил именно их? То–ли никого лучше не нашел, то–ли просто запихнул на данный момент ненужных ему людей куда подальше — чтобы под ногами не мешались. Да–да, всех троих. И вот, когда мимо в очередной раз волшебница проходила в облике подростка лет семнадцати, я не выдержал.