Тупики Глобализации: Торжество Прогресса или Игры Сатанистов? - Сергей Егишянц

Если же Англия лет 50 фритредерствует в наше время, то нельзя забыть, что лет 200 в ней действовал усиленный протекционизм, начало которому положено навигационным актом (1651), что она и поныне превосходит другие страны промышленно-торговым развитием, выросшим на почве протекционизма... Здесь все дело в том, что начинатели всяких промышленных дел, очевидно, должны получать первые свои товары дороже, чем могут их продавать предприятия, уже укрепившиеся, приобретшие опыт и погасившие начальные затраты. Подобные окрепшие предприятия, владея капиталом и кредитом, легко прекращают начинания соперничества, возрождающегося в иных странах, сбавляя цены или даже продавая товары временно в убыток. Множество общеизвестных данных об этом свидетельствует.

Протекционизм, введенный тарифом 1891 г., прежде всего, имеет в виду настойчиво покровительствовать русским начинателям и, обещая им особые выгоды, призывает к соперничеству, которое должно сперва возбудить увеличение количества производства, а с течением времени не только послужить к улучшению качества, но и к понижению цен. Такой прием оправдывается прошлыми опытами России.

Для примера достаточно кавказской нефтяной промышленности, которую близко изучал в ее периоде роста. Как всяких руд, давно известно много выходов нефти на Кавказе, и они много благонадежнее североамериканских. Добыча велась в Баку с незапамятных времен. А между тем, когда в 60-х годах пошел во всем мире спрос на керосин, из нефти получаемый, к нам везли его из Америки и еще в 1876 г. ввезено около 3 млн. пуд. Ныне же от нас вывозится ежегодно около 60 млн. пуд. В 20 лет произошла такая перемена только потому, что покровительство вызвало и оградило внутреннее производство от внешнего соперничества и приняты были другие меры (особенно: продажа казенных земель, построение железной дороги и покровительство мелким добывателям наряду с крупными), позволившие ждать предпринимателям явных выгод от этого дела. В 70-х годах пуд иностранного, так же как и русского, керосина стоил у нас от 2 до 3 руб., а в 90-х, от внутреннего соперничества, упал у нас до 10-15 коп. на месте добычи, и казна собирает ныне около 20 млн. руб. акциза с керосина. Но и при акцизе он стоит даже в Петербурге менее, чем охраняющая его пошлина...

Таких же результатов, как по ценам и вывозу - вместо ввоза, так и по количеству производства и потребления, должно ждать и по отношению к углю, железу, хлопку, соде и немногому другому, покровительство чему и составляет сущность тарифа 1891 г. и его главное отличие от прежних тарифов. Что пошлины 1891 г. свое действие производят - показали все результаты Нижегородской выставки 1896 г. Достаточно указать на то, что за 5 лет пред тарифом 1891 г., т. е. в 1886 г., добыча чугуна едва достигала 32 млн. пуд., а чрез 5 лет после тарифа, т. е. в 1896 г., она уже превысила 95 млн. пуд., следовательно в 10 лет возросла более чем в прошлые 200 лет. Таков же рост каменноугольного дела, машиностроения и многого другого.

Не менее поучительным примером может служить сода. В средине 80-х годов в Россию ввозилось около 2 млн. пуд. соды, едкой и углекислой, своей же почти не добывалось. Теперь эти 2 млн. пуд. изготовляются на Каме и на Донце, и если иностранный ввоз еще существует, то лишь потому, что спрос на соду с оживлением дел быстро стал возрастать. Цены на железо и соду еще высоки, хотя отчасти уже сбавились за последние три года. Это естественно, потому что протекло еще слишком мало времени, еще спрос, постоянно возрастающий, сильно превосходит внутреннее предложение; стали готовить, например, около 100 млн. пуд. чугуна в год, а расходуют около 150 млн.. пуд., тогда как лет за 15 Россия требовала всего лишь около 60 млн. пуд. чугуна. Но в погоне за явным барышом внутренняя производительность так сильно растет, что, имея на плечах 63 года, я еще не отчаиваюсь, при господстве покровительства, дожить до наполнения русского рынка и до следующего за тем вывоза русских угля, железа и соды, как дожил до вывоза нефти, что предвидел в 60-х годах. Важно заметить, что эти временно высокие цены выплачивает прежде всего сама же промышленность; одних акционерных промышленных предприятий ежегодно открывается ныне на 200 млн. руб., и их оборудование увеличивает народный и таможенный обороты...

Наша дороговизна временна, естественно пройдет, охраняет юность... нам можно будет - не теперь, а со временем, когда придет возможность и надобность, снять или уменьшить свое покровительство на фабрично-заводские произведения. Это обеспечивает нашу политическую и экономическую свободу. Земледелие, мало нуждающееся в том, что обложено тарифом 1891 г., от него получило покровительство хлопку, всем продуктам льноводства и т. п. и только с помощью покровительства может поддерживать разведение свекловицы, цены шерсти, кож и т. п. Тариф 1891 г. составлен именно так, чтобы свои выгоды доставались не только фабрикантам и заводчикам, но и добывателям продуктов из недр земных и с земной поверхности, чтобы дать место всякого рода трудовым предприятиям. Народ же в целом, получив на развивающихся видах промышленности новые выгодные виды заработков, очевидно, остается в барышах, потому что деньги за товары не идут за границу и есть куда приложить труд. Распределение богатства получается при этом, конечно, не в прежнем порядке, а новое - за усиленный труд... В этом новом способе распределения достатка содержатся зачатки высшей справедливости удовлетворяющие и вызывающие трудолюбие, знание и миролюбие. Это лучшие, зрелые и христианские плоды XIX в.

Есть, ваше императорское величество, кроме общих соображений, уже несомненные численные доказательства того что таможенный тариф 1891 г. не высок, т.е. умерен, и ведет страну к развитию промышленности, а народ к благосостоянию. Возрастание количества ввоза и государственных доходов несомненно. Когда тариф чрезмерно высок, как бывало при введении меркантильных и запретительных пошлин у нас и всюду, иностранный ввоз естественно падает, а уменьшение числа иностранных образцов лишает страну возможности правильно совершенствовать свои произведения. Тариф 1891 г. внимательно соображен в этих отношениях, рассчитан на рост как внутреннего производства, так и внешнего ввоза. Действительно, ввоз иностранных товаров, несмотря на усиление покровительства (даже прямо вследствие его - от оживления всех оборотов, им вызванных), явно с тех пор возрос.

В 1888-1891 гг. годовой ввоз составлял 410 млн. руб.; в 1893-1895 гг. он в среднем равнялся 520 млн. в год. В 1888-1891 гг. годовые доходы (обыкновенные) равнялись 903 млн. руб., а таможенные сборы 122 млн. руб. (почти 14%), а в 1893-1895 гг. доходов было уже 1140 млн. руб. в год, а таможенных сборов поступало по 162 млн. руб. (14%), Пропорциональность между возрастанием всех доходов казны и таможенных сборов в периоды до и после тарифа 1891 г. указывает на то, что тариф этот ничего существенного в прежнем строе не нарушил, что он хорошо обдуман и взвешен. До тарифа 1891 г. таможенные сборы сравнительно с ценою ввозимых товаров составляли 28%, ныне они составляют около 31%. Следовательно, таможенное обложение поднято, но мало, и сделанное поднятие окладов не задержало роста ввоза и роста таможенных доходов, которые повсюду назначены, между прочим, для уменьшения других податных обложений.

Что в России таможенные пошлины имеют обычный в мире размер, доказательство видно по данным для других стран, взятым случайно (из «Statistical Year-Book, 1897»)... В России таможенные доходы составляют меньшую долю всех государственных доходов, сравнительно со всеми почти (кроме Франции) другими странами, по той причине, что русскому народу свойственно предпочитать свое, а своего еще мало производят. Богатейшие в природном отношении страны, подобные американским, основывают свой бюджет преимущественно на таможенных сборах. И если Соединенные Штаты в последние 6 лет сделали опыт уменьшения таможенных окладов, то избранием Мак-Кинли, крайнего протекциониста, показали в недавнее время пользу возврата к возвышенным окладам, дававшим много лет блестящие результаты финансам этой богатой страны. Вся история законодательств явно показывает, что повсюду таможенные пошлины ныне увеличиваются и фритредерские начала, когда-то господствовавшие, постепенно повсюду оставляются.

России нельзя поворотить к политике, выгодной для Англии, когда ее собственные колонии, населенные тою же предприимчивою расою, подобные Новой Зеландии, Австралии и Индии, поняли, что они ради насущнейших своих интересов должны защищаться даже от своей метрополии покровительственными тарифами, ибо в них одних виден задаток уравнения экономической независимости, а потому и самостоятельного развития. Не будь этого способа - гегемония одних стран над другими возрастала бы, грозила войнами, и мир шел бы вспять, а государственное единство и целость колебались бы от развивающегося индивидуализма, патриотизм в эпоху мира не имел бы реальной почвы. Польские промышленные губернии, получая от тарифа выгоды в торговле внутри России, скрепляются этим путем с общим государственным строем более, чем какими-либо иными способами. Обращаясь затем к государственным доходам, легко видеть, что они, в их современных размерах, опираются уже на интересы не сельскохозяйственные, т.е. преимущественно хлебные, как было некогда, а главным образом на промышленные, что дает твердость и силу финансовым оборотам государства...