Пожиратели душ - Селия Фридман

Став в головах, Коливар провел рукой над лицом спящего. По телу колдуна вновь пробежала дрожь, но он не проснулся. Над лицом его стал собираться туман, в котором медленно проступила картина.

Изображение было темным. Светило солнце, но страх человека заслонял его, как черная туча, и только края видения оставались светлыми. Туман, служивший тканью картине, дрожал и клубился, откликаясь на воспоминания. Зрители различили в середине конный отряд и обозные фуры. В голове колонны спорили о чем-то два человека. На земле рядом с ними сидел еще один, слабоумный с виду. Он пускал слюни, глядя непонятно куда.

Один из спорщиков, сам Антуас, отошел и направился в лес. При этом он очертил себя каким-то знаком, как делают иногда ведьмы и колдуны. Отводит глаза часовым, догадалась Сидерея.

Хотела бы она знать, каково это – распоряжаться своей Силой свободно, когда пожелаешь. Чувствовать, как она поднимается волной из твоей души, а не отмерять ее по каплям из страха перед безвременной смертью.

Антуас на картине прошел через лес, и перед ним возникло селение – совершенно пустое. Оно тоже осталось позади, а потом показались другие дома – пустые. Двери настежь, на порогах темные пятна. Все, что появлялось в памяти Антуаса, постепенно бледнело и сменялось другими образами, но то, что его пугало, представало ярким до боли. Сам он явно был не солдатом, а простым поселянином, нанятым сопровождать отряд «на всякий случай». Этот случай оказался ему не по силам.

Деревья расступились, и он увидел то, что ожидало его на открытом месте.

Колдун упал на колени.

Сидерея затаила дыхание.

Вокруг, сколько хватал глаз, торчали насаженные на высоченные колья тела. Видно было, что люди умерли довольно давно, потому что стервятники успели поживиться их мясом, но на колья их насадили живыми, заставив умирать медленно и мучительно.

Их были десятки, если не сотни. Антуас неточно запомнил число убитых – ужас помешал ему мыслить связно. Картина кровоточила по краям; память, даже поддерживаемая волшебством Коливара, боролась с безумием из последних сил.

Колдуна на картине вырвало.

– Это Дантен сделал? – выдохнула Сидерея. Ничто другое не приходило ей в голову. Только он из всех правителей способен на подобные зверства.

Но тут за лесом кольев поднялось в воздух что-то темное, крылатое. Раньше оно пряталось за каменистым пригорком, теперь взлетело.

Видение заколебалось. Спящий колдун застонал. Губы у него посинели, глаза закатились.

Крылатое существо не походило ни на птицу, ни на летучую мышь, ни на какое-либо другое создание, умеющее летать. Его крылья – прозрачные, как у саранчи, – распростерлись над кольями, накрыв гниющие тела тенью. Солнце, наполовину пригашенное страхом колдуна, просвечивало сквозь них, как сквозь цветное стекло, показывая жилы и связки.

При всем невыразимом ужасе это было… красиво. Сидерея чувствовала эту красоту даже через туман колдовского видения. Зрелище зачаровывало ее, как зачаровывает зайца парящий, готовый упасть на добычу ястреб. Насколько же сильнее должен быть этот экстаз беззащитности, если ты смотришь на такое своими глазами? Понятно теперь, почему вспоминать об этом невыносимо для Антуаса, почему он даже словами не может выразить то, что видел.

– Покажи все яснее и ближе, – приказал Коливар – Сидерея никогда еще не слыхала, чтобы он говорил таким голосом. – Нам нужны подробности.

Существо поднималось все выше, работая крыльями так яростно, что тела содрогались на кольях. Смрада видение не передавало, но Сидерея ощутила, как обмочился от ужаса Антуас. Существо повернуло к нему голову, точно впервые заметив, но человек заслонился чарами, сделав себя похожим на мертвеца среди других трупов. На картине это выглядело как туманная дымка. Существо оглядело мертвое поле еще пару раз, взмыло в небо и направилась на юг.

Картина стала дробиться – все волшебство Коливара не могло этому помешать. Мимолетные образы вспыхивали, точно выхваченные молнией из мрака. Лес, через который мчался колдун. Военный лагерь, усеянный телами солдат. Колдун спотыкается о кого-то из них, падает лицом в грязь. Крик. Тень от крыльев над головой. Он снова затаивается, притворяется мертвым. Восходит раздутое красное солнце. Человек бредет по лесу – туда, где еще может спастись…

Образы замелькали еще быстрее, и от каждого спящий содрогался, как от удара. Воспоминания смешивались с кошмарами, кошмары с бредом безумца. Над постелью закружились крылатые чудовища с горящими красным огнем глазами.

– Они идут! – прохрипел Антуас. – Они придут и сюда! – По телу его пробежала судорога, он весь выгнулся, глаза вылезли из орбит. Антуас издал последний жуткий вопль и застыл, точно сломанная кукла с вывернутыми руками и ногами.

Видение померкло, колдовской туман рассеялся. Где-то у двери шепотом молился лекарь.

– Это… – прервал повисшую тишину Сула. Коливар угрюмо кивнул. Черные глаза дико пылали на его лице, с которого исчезли все краски. Сидерее страшно было на него смотреть.

– Пожиратели душ, – прошептал он.

– Я думала, они все перебиты, – пролепетала Сидерея. – Давным-давно.

– Их всего лишь прогнали. – Сидерея отвернулась, не в силах выдержать его взгляд. – Разница велика, моя королева. Надо побывать на том месте, – добавил он, обращаясь к другим магистрам. – Ответы на некоторые вопросы можно найти только там.

– Ты разве знаешь дорогу? Он нам ее теперь не покажет, – кивнул на скрюченное тело Фадир. – Даже колдовства, оставшегося в нем, на это не хватит.

– Одежда, в которой он явился сюда, цела? – поразмыслив, спросил Коливар.

Сидерея кивнула.

– Вели принести ее.

Сидерея сделала знак служанке. Та мигом шмыгнула прочь и вернулась с охапкой лохмотьев, смердящих даже сквозь полотно, в которое их завернули. Сверху лежали скромные пожитки: нож, кошелек, изношенный ремень, кожаная шапка. Коливар взял ее в руки, провел ногтем под ободком с медными заклепками в той части, что прикрывала лоб, – и поднес палец к свету, показав собранную им пыль.

– Грязь, которую он зачерпнул при падении, приведет нас на место.

– Что вы там будете делать? – спросила Сидерея. Взгляд магистра ужаснул ее вновь, но на сей раз она выдержала.

– Ты вызывала других магистров? – Она кивнула. – Если прибудут, пусть отправляются следом за нами. – Он провел пальцем по простыне, оставив на ней частицу пыли. – Это укажет им путь.

– Коливар…

Он взял ее за руку над смертным ложем Антуаса.

– Не надо проситься с нами, моя королева. Мне больно тебе отказывать, но от того, что мы там можем найти, будет еще больнее.