Рожденные в пламени - Ник Кайм

— Вокс еще не работает, — заметил Занду.

— Я восстановлю его и запрошу подкрепления, — пообещал Отец Кузни. — Оба «Громовых ястреба» еще не отремонтированы и не готовы пройти верхние слои атмосферы. На это тоже потребуется время. Брат-сержант Занду, тебе следить за обстановкой.

Т'келл оставил их и направился к пилотам, уже приступившим к нелегкой работе: латанию корпусов «Громовых ястребов».

Занду дождался, пока технодесантник отойдет подальше, и обратился к Ксену по каналу личной связи:

— Он не показался тебе странным?

— Не больше, чем любой другой сын Марса.

— Он сын Вулкана, и это главное.

— Кому бы ни был Т'келл верен в первую очередь, он холоден, как ядерная зима.

Ксен повернулся, чтобы уйти, но сержант схватил его за руку:

— Присмотри за ним, брат.

Пламенный Удар взглянул на Занду, потом оглянулся на Т'келла и понимающе кивнул.

Неугомонность всегда будоражила кровь Ксена.

Он и вправду держал Т'келла в поле зрения, но, как только стало ясно, что Отцу Кузни и его братьям ничего не угрожает, нашел себе другое занятие. Пока все остальные несли стражу, помогали с ремонтом или ухаживали за своим оружием, Ксен, выбрав среди руин спокойное местечко, решил попрактиковаться с мечами.

Он уже вычистил свое оружие и во время дежурства успел наточить лезвия. Клинки, высвобожденные из ножен, мерцали и искрились, словно отполированная чешуя змия, и металл отсвечивал нефритом и янтарем.

— Дракос, Игнус.

Он произнес вслух их имена, совершая собственный ритуал.

Ксен знал, как обращаться с оружием. Он не отдавал предпочтения какому-то одному виду, превосходно владея любым снаряжением. Клинок, копье, топор... В его руках они казались более привычными, чем латная перчатка, более знакомыми на ощупь, чем собственное лицо. Но Дракос и Игнус... Эти мечи не знали себе равных. Он выковал их собственными руками, и зубчатая спата получила имя Дракос, а силовой фальшион стал Игнусом.

Закаленная ноктюрнская сталь, охлажденная в ледяных горных потоках Драконьего Шпиля. Эти клинки ни разу его не подвели. Его связь с ними в каком-то смысле превосходила братскую близость, тем более что Пламенный Удар по натуре был одиночкой. Но, несмотря ни на что, медленно вращая мечи, он ощутил легкое чувство вины. Он знал об опасениях Занду насчет Т'келла, но ведь в Отце Кузни было больше марсианской крови, чем соглашались признавать его братья. Да, Т'келл вел себя странно, но Ксен ни разу не встречал технодесантников с иной манерой поведения.

— Я не сторожевой пес, — пробормотал он, ускоряя вращение клинков и увеличивая сложность движений.

В полной боевой броне это было намного труднее. Вот первое, что он усвоил, оттачивая свое мастерство. В доспехе типа IV воин лишается некоторых преимуществ. Легкости движения, например. Даже с генератором на спине броня довольно тяжела и громоздка, но этот недостаток компенсируется дополнительной мощью и пробивной силой. А если добавить точность и эффективность, удар может стать критическим, а то и смертельным. Тренировки в клетках хороши, но малейшая оплошность на поле боя грозит смертью.

Ксен, вопреки воинскому кредо, был уверен, что его мастерство и эффективность не имеют себе равных во всем легионе, и он никак не мог понять, почему не удостоился чести вступить в Погребальную стражу.

Артелл Нумеон лично видел его в боях во время Великого крестового похода и знал о его многочисленных победах. Но Ксену не суждено было воевать бок о бок с Вулканом. Вместо этого ему вручили знамя.

— Ты проявляешь неуважение! — крикнул ему Варр с платформы над пустой сборочной площадкой, где Ксен орудовал мечами.

«Как будто прочел мои мысли...»

— Что тебе нужно, легионер?

— Твои шрамы. Это бесчестье.

— Они скрыты под моей броней. Кого они могут оскорбить?

Варр стукнул рукой по своему нагруднику.

— Лишенный Шрамов, — объявил он, а затем вытащил из ножен гладий и указал на Ксена. — Отмеченный Шрамами.

Пламенный Удар не прерывал упражнений, и клинки поочередно сверкали: зеленый, красный, зеленый, красный... Дракос и Игнус в абсолютной гармонии.

— Если признаешь свою оплошность и поймешь, что бесчестишь нас, приходи ко мне, — сказал Пирус, скрываясь в тени. — Я смогу снова очистить твою плоть.

Оба клинка резко остановились со злобным металлическим скрежетом. Но Варр ушел, не услышав едкого ругательства Ксена.

— Это заслуженные шрамы, — ответил он тьме. — Я ношу их по праву. Это моя честь. Почему я должен быть изгоем?

Но возмущение быстро испарилось, как только утихло эхо его слов. Ксен убрал клинки в ножны и вернулся к своим братьям.

Глава 9. Благородное святотатство

Зау'улл знал, что совершает грех. Спустившись в одиночестве в глубь «Чаши огня», он нарушил клятву стража и отпер запечатанный склад.

Хранилище оказалось столь большим, что он прошел внутрь, миновав облако пара, выпущенное герметичным люком, и оказался в зале, подобного которому еще не видел.

Здесь разместилось наследие Вулкана. Его последний дар. Капеллану пришлось признать, что это место напоминает склеп и сам воздух пропитан безысходностью и фатализмом. До него доходили разные слухи. Он знал о смерти Горгона. А когда вернулся Нумеон со своими людьми, совершив немыслимый перелет через Гибельный шторм, Зау'улл узнал все мрачные новости. Железные Руки оказались раздробленными, некоторые — сломленными окончательно и теперь жаждали лишь отмщения и смерти. Гибель Вулкана повлияла на всех его сынов, понимали они это или нет, но капеллан надеялся, что отсутствие отца не приведет к полному отчаянию.

— Такого не будет, — прошептал он в темноту.

Он решился зажечь свет. В холодном сиянии внутренних люменов проявилось пять футляров из темного стекла и адамантия. Выставка шедевров владыки, решил Зау'улл. Хотя Вулкан имел привычку давать имена своим творениям, капеллану они были неизвестны. И Т'келлу, вероятно, тоже. А может, имен еще нет, и оружие должно их заслужить.

Но Зау'улл определенно что-то чувствовал. К этим орудиям войны приложил руку примарх. Некоторые были совсем маленькими, даже невинными на вид, другие выглядели как боевые машины.

Он осмелился на святотатство не из-за желания погреться в отраженных лучах славы Вулкана, а совсем по иной причине: из-за тщетной надежды восстановить собственную веру.

— Ты здесь, отец? — негромко спросил Зау'улл у теней, стоя в центре мнимой часовни.

На стенах мерцали изображения змиев, грозных существ, обитавших в глубинах Ноктюрна и давших Саламандрам одно из их прозвищ. Все они без сострадания и