Мое проклятие - Алиса Ардова

Полноватая женщина средних лет. Растрепавшиеся от бега русые волосы. Опухшие от слез веки. Усталое, изможденное лицо.

— Пожалуйста, пощадите!

Незнакомка бросилась было к Саварду, но охранники мгновенно остановили — не дали приблизиться, и она забилась в их руках, рыдая.

— Урга! — Поспешно подошедший сзади мужчина, невысокий, седовласый, невзрачный, потащил женщину в сторону, пытаясь увести прочь, но она вырвалась, не удостоив спутника внимания.

— Кто такие? — резко бросил сиятельный.

— Ильм Дарн, господин, — склонился в поклоне мужчина, — а это Урга, моя жена. — Видя недоумение и нарастающее раздражение высокородного, поспешно добавил: — Нида и Хельма — наши дочери.

Его слова словно подтолкнули женщину.

— Девочки мои, — застонала она горестно.

Отчаянный, горящий безумной надеждой взгляд жадно заскользил по лицу Саварда.

— Лиос Заступницей заклинаю, Аривом, Гортом Вседержителем, сжальтесь, сиятельный господин, — лихорадочно выталкивала из себя Урга. Сухие, потрескавшиеся губы тряслись. — Смягчите наказание, молю.

Несколько светлых прядок прилипли к лицу, но нара даже не дернулась, чтобы их убрать, будто и не заметила вовсе. Крупные, привыкшие к работе руки нервно перебирали, сминая, ткань платья на груди, и я как-то машинально отметила, что на подрагивающих, узловатых в суставах пальцах обгрызены ногти.

— Гортом и Аривом? — прищурился Крэаз. — Ты, наверное, забыла, как их называют? Так я напомню. Арив Справедливый и Горт Карающий. Великие судят беспристрастно. Они милосердны к честным людям, но безжалостны к преступникам.

Женщина с силой рванулась вперед, пытаясь освободиться из рук телохранителей. Еще раз. И еще. Не сумела и закричала надрывно, исступленно:

— Но ведь ваша наида жива, здорова. И будет жить дальше. А мои девочки долго на рудниках не протянут.

Зря она это сказала. Ох, зря. Лицо Саварда окаменело, замкнулось. В стремительно темнеющих глазах бешено взметнулось черное пламя.

— Жива, говоришь? — тихо, пугающе спокойно проговорил он. — Твои дочери сделали все, чтобы этого не было. — Надменно вскинул подбородок, холодно закончил: — Хельма и Нида Дарн виновны, они по заслугам осуждены на наказание. Обе.

И отвернулся. Абсолютно уверенный в своей правоте. Высокомерно-величественный. Жесткий. Страшный в гневе, что бился, клокотал у него в груди, не находя выхода.

— Нам пора. Идем Кэти.

Вложила ладонь в протянутую руку, но с места так и не сдвинулась, не в силах оторвать взор от фигуры просительницы.

В тот момент, когда Урга осознала, что все кончено и надежды больше нет, из нее словно вырвали душу, вместе с ней забрав эмоции, мысли и последние силы. Женщина перестала метаться, рыдать, кричать. Медленно опустилась на колени и заскулила — чуть слышно, монотонно, покачиваясь из стороны в сторону. Муж неловко засуетился рядом, бормоча что-то и пытаясь поднять супругу, но у него не получалось. Раз за разом жена снова оседала на землю, ничего не видя и не слыша вокруг.

Ужасная сцена.

— Кателлина? — Сиятельный мягко потянул, и я, не сопротивляясь, прижалась к широкой груди.

Подняла голову.

Знала, нет, чувствовала, просить нельзя. Не сейчас, не при всех. Поэтому просто смотрела, стараясь взглядом передать все, что сейчас ощущала, переживала.

Смотрела и молчала, не зная, что ответить на недоуменный вопрос, застывший в горящих яростью серых глазах. Смотрела и видела, как темное пламя постепенно гаснет, смиряется, отступает вглубь. Савард успокаивался.

— Почему, Кэти? Они же чуть не убили тебя? — раздалось наконец закономерное.

Прильнула ближе, торопливо шепча куда-то в плечо, упрямо надеясь, что меня поймут:

— Потому что не могу иначе. Знаю, вы не станете менять наказание Ниде и Лиле. Они нарушили договор и служебную клятву. Простить их — означает позволить другим слугам считать, что им тоже сойдет с рук подобное небрежение своими обязанностями. Но Хельма… Она достаточно наказана. Куда уж больше? То существо, что находится сейчас под стражей, не имеет к ней никакого отношения. Девушка с телом взрослой женщины и умом десятилетнего ребенка, который не помнит ни меня, ни вас, ни того, что произошло. Что ждет ее на рудниках? Умственно неполноценная калека — она никому уже не причинит вреда. Если смягчите приговор, нары увидят, что вы не только беспощадны к врагам, но и снисходительны к убогим.

Если честно, не была уверена, что последний аргумент подействует. Сомнительно, что в этом мире способны оценить милосердие и терпимость к слабым и больным. Хотя кто знает. Так или иначе, поспешила добавить:

— А еще вы снимете тяжкий груз с моего сердца.

Сиятельный отстранился. Коснулся пальцами подбородка, поднимая лицо вверх. Вгляделся. Пытливо, серьезно, как-то грустно. Выдохнул хрипловато:

— Твоя доброта пугает, девочка.

Снова привлек к себе, заключая в тесные объятия, и сказал поверх головы:

— Хельма Дарн передается под опеку родителей — Ильма и Урги Дарн. С назначением обязательных посильных общественно-полезных работ на благо города. Полное наблюдение. Ежедневное освидетельствование целителя. Еженедельная проверка имперской службой безопасности. Покинуть город она имеет право только после получения специального разрешения.

Женщина запричитала что-то неразборчивое. Муж вторил ей, бубня невнятные благодарности.

— Не мне, — резко оборвал их Савард. — Скажите спасибо госпоже. Если бы не ее заступничество и просьбы, я даже слушать бы не стал. И уж точно не был бы так снисходителен.

И, удерживая, не позволяя обернуться на супругов Дарн, увел меня в особняк наместника.

ГЛАВА 13

Городская резиденция. Черный огонь портальной пентаграммы. Привычное уже резкое головокружение и чувство полета. И вот мы дома. Удивилась собственным мыслям. Неужели я начала считать усадьбу Крэаза домом? Когда только успела?

Телохранители незаметно отстали, потерялись где-то на пути к покоям наиды, так что в гостиную мы входили вдвоем. Неслышно затворилась дверь, и меня тут же развернули к ней спиной.

— Кэти…

Савард медленно, осторожно прикоснулся губами к уголку рта, и мое тело дрогнуло в его ладонях, благодарно отзываясь на незамысловатую, мягкую ласку. В ответ мужчина резко подался вперед, застонал и с силой прижался ко мне бедрами.

Опять, как тогда, на площадке после полета в Эрто Аэрэ, я отчаянно остро чувствовала все. Упругую податливость горячего рта. Горьковато-сладкий привкус теплого влажного дыхания. Лихорадочное движение сильных пальцев, вычерчивающих на спине, по ткани платья, узоры, не менее загадочные и важные, чем все магические символы вместе взятые. Его вкус и аромат проникали в меня с каждым вдохом, каждым движением требовательных губ. Я растворялась в них. Задыхалась и тонула в ощущениях, в будоражащем кровь запахе, в крепких объятиях.