Тайны рыболовной дипломатии - Вячеслав Зиланов

Между тем в аналогичных соглашениях прошлых лет, в частности, Соглашениях о промысле морской капусты в районе Малой Курильской гряды 1963 и 1981 годов, было четко зафиксировано, что «японские рыбаки, занимающиеся промыслом морской капусты… должны соблюдать законы, постановления и правила Союза Советских Социалистических Республик, действующие в этом районе» (выделено нами). Это важнейшее положение, действовавшее свыше 30 лет, исчезло из Соглашения от 21 февраля 1998 года.

Кто из российских должностных лиц пошел на изъятие этого ключевого положения из директив нашей делегации на переговорах и как он это объяснил?

В результате подобных «дипломатических загогулин» мы фактически имеем дело с небывалым случаем, и это следует особо подчеркнуть, – предоставлением японским подданным в наших территориальных водах экстерриториального статуса, то есть неподчиненности их законам Российской Федерации в ее территориальном море, статуса с точки зрения современного международного права дискриминационного и в отношениях между государствами недопустимого.

По существу, это не что иное, как ползучая передача Японии морской территории России.

Однако и это еще не все.

В «Меморандуме о понимании» к Соглашению (документ, на основе которого осуществляется конкретное ежегодное «сотрудничество» между сторонами) на 1998 и 1999 годы и в «Руководстве по порядку промысла морских живых ресурсов японскими рыболовными судами» наряду с русскими употребляются японские географические названия, включая даже названия мысов. Как это понимать? Разве не известно российским авторам Соглашения (японским, безусловно, да), что географические названия являются одним из важнейших элементов, подтверждающих суверенитет государства над своей территорией, и уважающее себя государство никогда не допустит, чтобы принадлежащая ей территория в международном договоре обозначалась иностранными географическими названиями, пусть даже наряду с собственными?

Подобный подход к международному договору России не только является грубым нарушением Закона РФ «О наименовании географических объектов», предусматривающего использование в официальных документах только собственных географических названий. Он также закономерно вызывает еще один вопрос: у нас с Японией кондоминиум (совместное владение) над Южными Курилами? Или все же острова принадлежат России? Вопрос вновь без ответа.

Не менее важно и то обстоятельство, что присутствие в наших территориальных водах иностранных рыболовных судов, фактически неподконтрольных российским законам, непосредственно затрагивает и вопросы безопасности территории и проживающих на ней граждан. Нашей территории и наших граждан.

Вот какой документ приводится в Московской декларации как пример «плодотворного сотрудничества», который «высоко оценивают руководители обеих стран»!

Совершенно очевидно, что Японии здесь удалось добиться небывало выгодных для себя юридических формулировок – формулировок, о которых еще несколько лет назад они не могли и мечтать, создающих необходимую правовую базу, серьезно «размывающую» российский суверенитет над Южными Курилами, формулировок, создающих юридический прецедент, который в дальнейшем будет весомым аргументом на переговорах или, если понадобится, и в Международном суде. И возразить здесь что-либо нам опять будет весьма сложно.

Вероятно, понимая всю уязвимость и невыгодность для России этого соглашения, министр иностранных дел Игорь Иванов счел необходимым успокоить общественность, заявив, что «он осведомлен о некоторой настороженности, существующей в отношении данного соглашения» («НГ» от 23.02.99). Смеем заверить министра, здесь не о настороженности следует говорить, а о срочном исправлении допущенных ошибок, наносящих ущерб национальным интересам страны.

«Венцом» третьего этапа плана Бориса Ельцина, кроме соглашения 1998 года, стала также выдвинутая еще Евгением Примаковым в бытность его министром иностранных дел РФ идея «совместной российско-японской экономической деятельности» на Южных Курилах. В целях практической реализации этого направления создана и действует российско-японская подкомиссия по совместной хозяйственной деятельности. Хотя пока больших результатов для жителей Южных Курил деятельность данной комиссии не принесла, можно констатировать, что и четвертый этап плана начался.

Однако здесь Японию поджидает самое трудное – заключение желанного мирного договора «путем решения вопроса принадлежности островов».

Самое трудное, поскольку то, что говорить о заключении мирного договора 55 лет спустя после окончания Второй мировой войны по меньшей мере абсурдно, поняли, кажется, и российский МИД, и президент со своей администрацией. В этой связи российская власть впервые за последние годы отошла от провозглашенной в Декларациях 1993 и 1998 годов идеи заключения мирного договора, выдвинув идею разработки и заключения широкомасштабного (всеобъемлющего) «Договора о мире, дружбе и сотрудничестве». Имеется в виду, что такой договор прежде всего определит направления перспективного российско-японского сотрудничества во всех областях, решив при этом и «вопрос о пограничном размещении» («НГ» от 23.02.99). Здесь не совсем ясно, что такое «пограничное размещение». Если речь идет о «пограничном размежевании», то тогда сохраняются опасения о продолжении Россией порочного курса потакания японским территориальным претензиям, который ни к чему, кроме наращивания и активизации этих претензий, как показывает практика, не приведет.

Игорь Иванов, правда, заверяет общественность, что в «разделе Договора, касающегося территориального размежевания», не может быть речи об «отказе России от суверенитета над Южными Курилами» и что он «…не наносит ущерба суверенитету и территориальной целостности страны» («НГ» от 23.02.99).

Отсюда следует вывод, что, даже если такой договор и будет подписан, остается еще пятый этап ельцинского плана – окончательное решение вопроса о принадлежности островов будущим поколением политиков.

Однако это поколение уже пришло – новая Дума избрана, а Борис Ельцин сам назвал своего преемника.

В этой связи возникает закономерный вопрос: «Готовы ли и как будут завершать пятиэтапный план первого президента РФ его «преемник» и новый состав Государственной Думы?»

Возьмем на себя смелость утверждать, что ответ на этот вопрос в принципе должен быть достаточно ясен. В его основе лежит принцип незыблемости территориальной целостности страны и нерушимости ее границ.

Единство мнений требует единства действий

Если о позиции преемника Бориса Ельцина – и. о. президента РФ Владимира Путина относительно территориальных претензий Японии можно пока судить лишь косвенно, исходя из его неоднократных заявлений о нерушимости территориальной целостности России, то о точке зрения по данному вопросу ведущих фракций Госдумы (как второго, так и третьего созыва) есть более определенные высказывания, которые приведены ниже.