На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

— Великий Млечный Путь, он уже возомнил себя асом после одной-единственной посадки, когда каким-то чудом изгораздился не разметать корабль и наши кости по ближайшему холму! Он уже не нуждается в руководстве, видишь ли!

— А давайте я вас, мистер Ксенакис, на досуге кодить поучу, а? — вкрадчиво предлагаю я. — Вдруг меня снова птицы упрут, пригодится на всякий случай. Без меня-то Бо живо власть на судне захватит.

— Таське лучше свои бесценные знания в голову влей. Или вон, Вражонку, — хмыкает Вегус, наблюдая за тем, как два зонда безнадежно застревают в выпускном шлюзе. — Старого космического волка новым штукам не выучишь. Пойду, шваброй подпихну, — с совершенно несвойственным смирением вздыхает он и выбирается из кресла. Надо почитать поподробней про ту прогу в медкапсуле, может, это побочка такая от лечения?

— И на чем только языки они сейчас такие длинные отращивают, альдебаранских цеце бы этими языками щелкать, — ворчит Басилевс. — Мы в свое время наставнику слова поперек не вякали! В рот заглядывали да запоминали.

Продолжая бубнить, он запускает пятерню в розовые космы и придирчиво таращится на приборы, отражающее состояние всех систем «Дерзающего». Однако там все в норме, индикаторы горят ровным зеленым светом. Я впахиваю как проклятый, 24/7, и точно так же безостановочно меня шпыняют. Надо изъять у Соколовой алконычки и вернуть пилоту… задрессурил, как служебного робота уже. Ревнует, поди, фею свою кучерявую. А чего ревновать, мы почти не общаемся, она все время у Рекичински торчит, долг чести отрабатывает. Да и не больно-то мне охота.

Объект Басилевсовой страсти между тем сосредоточенно высчитывает что-то на своем компе и в дебаты об уровне моей потенциальной рукожопости, как ни странно, не вступает.

— Яромила, коррекцию курса, — оторвавшись от приборов, каким-то новым, невыносимо елейным тоном говорит Ксенакис. Старый, почиканный орионской волосоядной молью, казанова! Соколова почему-то подскакивает, точно нашкодившая школьница, торопливо шлепает по клавишам, закрывая программу, в которую безотрывно пялилась, и начинает лихорадочно вводить поправку. Мисс «Терпеть-не-могу-все-эти-любовные-глупости» там горяченькие фото, что ли, рассматривала?

Рыдван наконец ложится на орбиту, я гашу движки, зонды уходят на разведку, и по судну разливается подзабытая уже тишина.

— Сколько у нас времени до посадки? — интересуется Цилли по селектору. — Третий проверить надо. Да и первый не помешает…

— Зонды только ушли, так что навалом, — говорю я, борясь с пряжкой на ремнях. — Тебе помочь?

Остозвезденела мне эта рубка уже, лучше с бортмехом в движках покопаюсь… пусть и в роли подавалы инструментов, если по моей части там непривычно все норм. Крошка от моей скромной помощи не отказывается, к нам еще и кэп присоединяется, а Бас и рад остаться наедине с зазнобой.

Впрочем, сильно разгуляться с ремонтом нам не дает Бо. Сначала он сообщает, что атмосфера планеты практически по всем параметрам подходит для дыхания гуманоидов-землян — редчайшая удача, принимая во внимание, что от Ксены мы не так далеко улетели. А потом и вовсе огорошивает сообщением, что один из спустившихся к самому источнику сигнала зондов подвергся нападению какой-то жизни, возможно, даже разумной.

Живенько свернув ремонтные работы, несемся в рубку, и Бо запускает записи с подраненного зонда. Все прискакивают полюбопытствовать, даже мелкий док, все еще покашливающий Рекичински и Тася. Одному Шухеру образцы почвы важнее этой вашей жизни, даже разумной, в которой все равно никакого толку, если ее в пищу употребить или на удобрения пустить нельзя. Нехватка белков с углеводами на характерах лимбийцев как-то нехорошо сказываться начинает…

Вот разведчик идет на бреющем полете над зарослями, вот облетает обширную поляну, делает круг над заросшей вьющимися растениями кучкой, от которой сигнал и исходит, и начинает спускаться к озерцу, чтобы взять воду на анализ. И тут сбоку тенью мелькает что-то, похожее на длинную палку, изображение резко идет юзом, вызывая у меня подзабытое головокружение, а потом и вовсе гаснет.

— Копье? — предполагает Соколова, которая все это время так тянула шею и чуть ли не выпрыгивала из своего кресла, стремясь получше рассмотреть происходящее на экране, что я за ее позвонки опасаться начал.

— Ну или длинное бескрылое животное, — хмыкаю я. — Как прыгающий альдебаранский протозмей. А, может, растение?

— Одна раса из системы XXR-273 так половые клетки, между прочим, распространяет, — многозначительно вворачивает мелкий всезнайка, охально косясь на предмет своего акселератного вожделения. Но Цилли в его сторону и ухом не ведет. Выкуси, ворюга мармеладный.

— Бо, направь туда еще один зонд, только держи повыше… от потенциальных клеток. Один зонд нам уже изнасиловали. Панораму пусть даст, — велит Варг.

Басилевс мрачно сдвигает все еще отливающие карминно-розовым после лихой смены имиджа брови и ворчит, что вот только агрессивных ксеноморфов с копьями и пиками нам и недоставало. Как и всяких кишащих на поверхности гнусных тварей, которые целыми днями думают, как бы напакостить пришлому высшему разуму. Приземлиться не успели, уже кто-то на неотъемлемую священную часть «Дерзающего» посягнул! Такого безобразия наш пилот вытерпеть не в силах. Разум — это они с Вегусом, конечно. И Цилли. Ну, может, еще любимица Соколова. А остальные так, тупая биомасса. Тупая, ленивая, но любопытная биомасса. Вон, даже Таське интересно, кто ж там на наш зонд напал, вдруг, какая цивилизация высокоразвитая? Роботесса наша уже переживать начала, что заскучает и сделается бесполезной, когда в рефрижераторе продукты закончатся. Ну, и что мы от голода перемрем и ей совсем тоскливо будет с одним-то Бо.

Следующий зонд держит дистанцию, но ничего особенного с такой высоты нам разглядеть не удается. Как и засечь маячок подранка. Сдох, наверное, при падении… что не удивительно. Удивительно было б, если б не сдох. Либо это правда животное напакостило, которое не слишком высоко прыгает, либо обрадованные метким выстрелом аборигены утащили добычу куда-нибудь в заросли — суп из нее варить.

— Пофиг. Садимся, — не мается долго с решением Вегус. — По местам.

Дышать можно, а от летающих палок противометеоритные скафандры прекрасно защитят.

— Ща, гайки-то на место хоть закручу, — говорит Цилли.

— Я с тобой! — падаю я механику на хвост. На самом деле я совсем не горю желанием снова сажать «Дерзающий», когда вместо Соколовой, взиравшей с воодушевлением и надеждой, на меня будет пялиться Ксенакис, со сложной комбинацией презрения, наставничества и возмущения моими кривыми руками на морде. Бас выразительно шевелит своими розовыми гусеницами сначала в мою сторону, потом в сторону пилотского кресла.

— Ну уж нет! Ничего я сажать не буду! — решительно отрезаю я, пятясь за Цилли. — Я так-то штатный бортинженер и программист, а не пилот, и даже права вне критической ситуации на такое не имею.

— Это приказ! — гаркает Варг, припечатывая ни в чем не повинную панель управления своей здоровенной лапищей. — Кто и что делает на борту этого драндулета, решаю я! Марш за штурвал!

От всей его благостности внезапной и следа не осталось, вот теперь Варг как Варг. Пилот страдальчески морщится. Мол, смотри, поганец, опять из-за тебя мой любимый кораблик страдает.

— НЕТ, — отрезаю я, улепетывая по коридору. — И не заставите! И уши мои требую оставить в покое, это вам не ручки казенные от клозета на захарканном астероиде!

Надо ли говорить, что через пять минут твердая капитанская рука возвращает меня обратно, хотя, что странно, даже не за уши. За шкирку термака. Однако если кэп полагает, что бунт подавлен — он очень ошибается. В конце концов, пацан я детдомовский, и характер у меня тот еще, если меня разозлить. А меня разозлили.

— Не Буду! — отчеканиваю я и усаживаюсь на собственные ладони, мысленно готовясь к звездюлям. Да пусть Варг хоть убьет, пофиг мне. Не хочу и не буду. Ярка косится на меня с упреком, не понимает, чего я уперся, наверное. Ну и пусть…