Трудная профессия: Смерть - Mirash

— А как же мы?

— Мы? Ты обо мне заботишься, Ксюар, но разве для тебя я имею значение сама по себе? Ты просто осознаешь мое значение для жизненного баланса. Мы все неразрывно связаны одной судьбой, но не душами.

— А для тебя мы сами по себе имеем значение?

— Да, — помедлив, сказала она так, будто выдавала мне страшную тайну. — Но я осознаю, что это просто мои эмоции и я с ними справлюсь. Я вовсе не жду от вас ничего подобного, Ксюаремия. Я все понимаю.

У меня на душе вдруг стало тепло и хорошо. Я с нежностью посмотрела на Танремию.

— Наоборот, ничего ты не понимаешь! — сказала я, вставая с кровати. — Мы семья, просто… мы это плохо умеем.

— Ты о чем?..

— О том, что у меня ничуть не меньше этих эмоций, о которых ты говоришь. Я вчера вообще не думала о нашем долге, я думала о тебе, мне было страшно и больно за тебя. Катька вся извелась и я готова поручиться, что она тоже забыла про то, что ты смерть и нужна нам для выполнения работы. Лузза весь вечер пила чай, не замечая, что он зеленый, а ты же знаешь, она его терпеть не может. Ты наша сестра и мы тебя любим.

Танремия еще ниже опустила голову и по ее щекам потекли слезы. Я подошла к ней и обняла, она неуверенно прислонилась к моему боку.

— Прости меня…

— Уже простила. Не переживай по этому поводу, — я наклонилась и прижалась щекой к ее растрепанным волосам. — Ладно, Танюш, извини, мне пора на работу. Не расклеивайся, я постараюсь придти пораньше и куплю нам тортик. Думаю, нужно себя побаловать.

Глава 26

— Как сестра? — спросил Некруев, едва я утром переступила порог лаборатории.

— Наверное, лучше, чем могло быть, — сказала я. — Но вообще плохо, конечно. Плачет, просит прощения…

— Вы поговорили?

— Да, немного утром. Вечером у нее была истерика, ей было не до разговоров.

— А что этот ее жених?

— Какой там жених… Сразу исчез с горизонта. Надеюсь, совсем. Хорошо, Таня все сама понимает.

— Понимает?

— Да. Знаете, мне бы не хотелось, что бы вы думали о ней плохо из-за случившегося. Это вовсе не в ее духе, до того, как случилась автокатастрофа, она была образцом хорошего поведения. Ей просто слишком тяжело пришлось эти полтора месяца.

— Я не думаю плохо о твоей сестре, — успокоил меня Виктор Андреевич.

— Хорошо, что все обошлось, надеюсь, она быстро придет в себя. А вообще… — Он подошел к столу, взял с него большой коричневый конверт, — у меня для тебя есть небольшой, но думаю, приятный сюрприз.

— Вот как? — удивилась я.

— Да, посмотри на девятой странице, — он протянул конверт мне.

— Серьезно, опубликовали? — поняла я, о чем речь, вытаскивая свежий номер журнала «Геология» и торопливо пролистывая до девятой страницы.

На ней сверху крупным шрифтом был написан заголовок нашей статьи и сразу под ним фамилии авторов, в том числе моя. Потрясающе, я — автор научной публикации! Я бережно положила журнал перед собой на стол и перевела взгляд на Виктора Андреевича.

— Ты прямо светишься, — сказал он, добродушно посмеиваясь над моим восторгом.

— Ага… Можно мне копию снять на память?

— Ксюша, всем авторам полагается экземпляр. Этот специально для тебя.

— В самом деле? Замечательно! — я повернулась обратно к столу, осторожно перевернула страницы, полюбовалась на иллюстрации. Как здорово, не верится даже!

— Виктор Андреевич, спасибо вам огромное, — очень искренне сказала я.

— Не за что. Тебе спасибо за хорошую работу, — улыбнулся он.

На лекцию я так и пошла, нежно прижимая журнал к груди.

— Ты чего это обнимаешься с периодическим изданием, как с любимым мужчиной? — спросила Лабутчер, привлекая внимание и остальных в группе.

— А у меня статья вышла… — вырвалось у меня, и я сразу об этом пожалела.

Вот зачем рот открыла, похвастаться захотелось? Перед кем, отличниками, которые только что помогали доделывать работы, что бы меня, двоечницу, не отчислили?!

— Статья? — переспросил Бабушкин. — В «Геологии», что ли? Можно посмотреть?

Коля аккуратно вынул журнал из моих рук и полез в оглавление, нашел нужную страницу. Через его плечо свесилась гроздь любопытных носов других одногруппников.

— Ого, базы данных! — восхитился Игорь. — Дашь почитать? Я тоже интересуюсь.

— Да, конечно… — я была сбита с толку их воодушевлением.

— Здорово, ты молодец, — высказал мнение обычно молчаливый Стасенко, вгоняя меня даже не в краску, а в панику.

— А почему такая тема статьи? — снова влез Игорь. — У тебя по ней курсовая работа?

— Ну да…

— Когда защита, завтра? Я бы пришел послушать.

— Зачем?! — перепугалась я. — Если хочешь, могу все материалы и литературу дать…

— Давай, — легко согласился Игорь. — Но послушать все равно приду, вдруг какие вопросы интересные будут?

— И я, пожалуй, загляну, — присоединился Коля.

— Давайте уж все сразу организованно соберемся и пойдем, — предложила Лабутчер.

Прозвенел звонок на пару, я принялась грызть ручку. Своими же руками устроила себе очередные проблемы. Как бы всех аккуратно подвести к мысли, что нечего им делать на этой защите? Чем меньше свидетелей моего очередного публичного позора, тем лучше. Но разве их переубедишь?..

Днем я поехала в больницу — на очередные медицинские манипуляции по приведению Джуремии в чувство. Евстигнеев выглянул в коридор и позвал меня.

— Могу поздравить, Женя пришла в сознание. Скоро она опять уснет, но вы можете пару минут попробовать поговорить; возможно, она вас поймет.

Я зашла в палату, едва справляясь с волнением, подошла к кровати. Джуремия лежала с открытыми глазами, в них был испуг.

— Женя… — позвала я, склоняясь к ней.

Ее глаза встретились с моими. Она определенно меня узнавала, хотя едва ли была этому рада. Знала бы я заранее, что она придет в себя, позвала бы Луззу… Но теперь поздно.

— Женя, вы с тетей попали в автокатастрофу. Ты долго была без сознания, но теперь идешь на поправку. Ты меня понимаешь? — она плотно прикрыла и снова открыла глаза, давай мне понять, что услышала и осознала.

Я смотрела на нее, не зная, что еще сказать. Обездвиженная, лишенная возможности говорить, она пришла в себя в больничной палате, окруженная людьми, к тому же незнакомыми. Она не знала, что с наставницей, она наверняка с удивлением видела мою сущность старшей… Мне было страшно представить, в каком смятении сейчас находится Джуремия.

— Тетя жива, с остальными все в порядке, — постаралась как можно спокойнее сказать я. — Выздоравливай, мы очень ждем твоего возвращения.