Трудная профессия: Смерть - Mirash

— Не ерничай, лучше обувайся, пока она не ушла.

Никита вышел в коридор, взял ключи и наклонился к ботинкам.

— Подожди минутку, я тебя отвезу.

— Не нужно, тут недалеко, я дойду.

— Ехать минут пятнадцать, а идти будешь весь час.

— Но мне еще нужно в магазин…

— Заедем, — кивнул Никита, затягивая шнурок на втором ботинке. — Я готов, пойдем.

Никита с Женей были очень похожи и внешне, и по характеру, спокойные, надежные и доброжелательные. А к Жене я за последнее время, честно сказать, очень привязалась. Я всегда была о ней высокого мнения, но год назад это было скорее поводом ее сильно не любить, сейчас же я наоборот, невольно тянулась к ней.

У меня никогда не было друзей, кроме Арины. Центром моей вселенной была судьба смерти, с кем из людей я могла поделиться переживаниями и сомнениями? Да и сама по себе я не вызвала ни у кого желания стать моим другом, даже Арина признавала, что если бы не обстоятельства, она вряд ли стала со мной сближаться.

Конечно, Вересную тоже нельзя было назвать подругой. Но, во всяком случае, Женя сейчас была ко мне дружелюбно настроена и деликатно обходилась без напоминаний о тех вещах, о которых мне так хотелось бы забыть. Она заставляла меня смотреть на вещи проще и спокойнее, делилась уверенностью, которой мне так не хватало. И в компании ее брата мне тоже было относительно комфортно, хотя я бы в самом деле предпочла прогуляться в одиночестве.

Никита довез меня до крупного магазина и вместе со мной пошел внутрь, — видимо, не желая скучать в машине, а то и опасаясь, что без присмотра я могу чрезмерно увлечься и застрять надолго. Я в самом деле с удовольствием побродила бы по магазину, будь у меня больше денег в кошельке. А так прямиком направилась к холодильнику с тортами, Никита последовал за мной. Я скользила взглядом по аппетитным упаковкам, жалея, что нельзя скупить все. Вот сейчас предложи мне на выбор ящик пива или парочку таких тортов — честное слово, не задумываясь, выбрала бы торты! Как сладкого хочется…

— Ты как из тяжелой трехмесячной экспедиции вернулась, — с улыбкой заметил Никита, наблюдая за мной. — Взгляд голодный.

— Показалось! — огрызнулась я.

Взгляд голодный? Неудивительно, мое питание после приезда из практики оставляло желать большего, а физическая нагрузка меньшего. Готовили мы плохо, на продуктах тоже приходилось экономить. То есть вроде бы еды хватало, но все равно постоянно хотелось есть. Я же еще часто ограничивалась только завтраком и ужином, потому что обедать не успевала. Да и завтрак состоял только из кофе и бутерброда. В результате я заметно потеряла в без того небольшом весе и мой человеческий облик уже мало отличался от истинного.

— Шоколадный взять не хочешь? Свежий.

— Не пойдет, слишком маленький.

— Не лопнешь?

— Не грозит. Дома этого торта ждут еще три сестры.

— Ого! Подожди… — смешался он. — Одна из них ведь в больнице?

— В больнице четвертая сестра и тетя.

— Понятно. Они все родные? — я закатила глаза.

Не люблю объяснять, что и «сестры», и «тетя» мне не родные. Тем более усыновила меня наставница не от внезапно вспыхнувшей материнской любви, а по, так скажем, производственной необходимости. Я появилась на свет ради выполнения долга, а не потому что кто-то хотел, что бы я была.

— Так что? — не понял моего молчания Никита.

— Мы все детдомовские, не родные, — немного резко сказала я.

— Ясно… вот еще посмотри, клубничный. Свежий и большой, — плавно свернул с вызвавшей у меня нервную реакцию темы Никита.

— О, подойдет, спасибо! — я увернулась от его попытки понести торт к кассе, цепко прижав коробку к себе.

— Я сама! — он шутливо поднял вверх ладони, показывая, что сдается.

— Извини, покусился на святое! Больше не повторится!

В машине я бережно положила торт на колени, вожделенно принюхиваясь и вызывая этим у Никиты новые приступы неподдельной радости.

— У меня глядя на тебя, тоже аппетит разыгрался, — сказал он, аккуратно паркуясь у моего дома. — Сейчас поеду, куплю себе такой же.

— Можешь присоединиться к этому, — легко позвала его я. — В качестве честной платы за услуги по поиску и транспортировке ценного продукта.

— А как же голодные сестры?

— Ничего, поделятся.

— А вот возьму и присоединюсь, — также легко согласился он.

Мы зашли домой, поздоровались с вышедшими на шум и сильно удивленными моему сопровождению Луззой и Каттер. Впрочем, они почти сразу увидели торт, и их перестало интересовать, кто его принес.

— Танре дома? — спросила я, отойдя с Луззой в сторону.

— Да, но весь день не выходит из комнаты.

— Опять плачет?

— При нас нет, но глаза воспаленные. Она очень подавлена. Я просила ее со мной поговорить, но она… не то что бы отказывается, просто послушно выслушивает и со всем соглашается.

— Что ты ей говорила?

— Что все можно исправить, что все делают ошибки и не нужно опускать руки.

Ну да, если она говорила еще и таким тоном, Танре в пору вешаться. Лузза в таких случаях не утешитель, по себе знаю. Хотя она искренне старается сделать лучше.

— А Каттер с ней говорила?

— Каттер спрашивала, как она и чего хочет, но добилась только «нормально» и «ничего, спасибо».

— Ясно, я к ней поднимусь. Развлеките пока гостя, только весь торт не съешьте, оставьте немного нам с Танре.

Я осторожно постучала в комнату Танремии и вошла. Танремия сидела на кровати и задумчиво смотрела в окно на темнеющее небо. Она была аккуратно одета и причесана, словно только вернулась с занятий, а не провела весь день дома.

— Привет, — сказала я ей.

— Привет, — ответила она, устало глядя на меня. — У меня все нормально.

— Так я и не сомневаюсь. Пойдем есть торт.

— Не хочется.

— Ты вообще сегодня ела?

— Пила чай. Я действительно не голодна, Ксю.

— Верю. Но есть все равно нужно. Тем более, что торт клубничный. Так что поднимайся и пойдем.

— Там… кто-то есть?

— На кухне? Лузза и Каттер развлекают Никиту, он брат Вересной, ты ее видела в больнице, помнишь?

— Да, его вроде тоже видела. Ксюар, можно потом?

— Нет, сейчас. Давай, бери себя в руки, изображай улыбку и пойдем.

Мы спустились на кухню, при виде Танре лица Каттер и Луззы просветлели. Торт закончился в мгновение ока, даже мучимая чувством вины Танремия оживилась и принялась довольно бодро орудовать ложкой. Поев, девочки расползлись по своим комнатам, а я осталась с Никитой, неторопливо доедающим свой кусочек.

— У тебя завтра защита курсовой? — спросил он.