Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978) - Николай Каманин

Мы намеревались быть в МИКе до 24:00, но в ходе электрических испытаний возникли непредвиденные задержки и нам пришлось закончить занятия пораньше. После ужина провели короткое совещание по итогам работы за день. Николаев объявил план работ и распорядок дня на завтра, потом смотрели две кинокартины — болгарскую «Разрешение на брак» и советскую «Дипломат».

21 марта.

Спал в эту ночь очень крепко — проснулся в 6:00 по звонку будильника и долго не мог понять, где я нахожусь. Утром вместе со всеми был на физзарядке, пробежал километра два и выполнил обычный комплекс упражнений.

Задержки с электрическими испытаниями все еще не устранены: Шабаров сообщил, что космонавтам нецелесообразно приезжать на вторую площадку раньше 22:00. После завтрака космонавты занялись отработкой бортжурналов и подгонкой тренировочных костюмов, которые впервые будут использоваться в предстоящем полете. Назначение тренировочного костюма состоит в том, чтобы заставить мышцы тела работать в условиях невесомости. Костюм, изготовленный из плотной ткани по фигуре космонавта, имеет на передней своей части большое количество резиновых амортизаторов, создающих сжимающую осевую нагрузку от ног к голове, для преодоления которой мускулы ног, спины, живота и других частей тела должны постоянно работать. По идее, костюм может быть очень полезным профилактическим средством, но он имеет кое-какие конструктивные недостатки, затрудняющие его применение: резиновые амортизаторы очень узкие, во многих местах они непрерывно трутся и через 5–6 дней работы могут порваться. Жаль, что этот костюм мы увидели только сегодня, — до полета его уже не успеют усовершенствовать.

Сегодня первый раз в этом году вышел на теннисный корт. В паре с Колодиным мы выиграли два сета у Николаева и Волкова, потом в одиночной игре я победил Колодина со счетом 6:1.

К 17 часам первый экипаж и Николаев уехали на вторую площадку, а через два часа туда отправились вместе со мной второй и третий экипажи. Все три экипажа проверяли работу систем связи ДОС-7К № 1 из всех возможных положений и со всех рабочих мест и убедились, что связь работает нормально. Во время тренировок экипажа Леонова я более часа был внутри станции. На обратном пути в автобусе я рассказал космонавтам о своих впечатлениях от посещения океанского корабля «Юрий Гагарин», предназначенного для обеспечения космических полетов. Судно водоизмещением 45 тысяч тонн (в шесть с лишним раз больше, чем у крейсера «Аврора»), оборудованное самыми мощными средствами связи и антеннами, стоит 120 миллионов рублей и по своей технической оснащенности превосходит любой из наземных НИПов.

22 марта.

Члены Государственной комиссии и главные конструкторы должны прибыть сегодня на космодром. Погода здесь неважная: сплошная облачность, сильный ветер, температура колеблется около ноля.

Во время вчерашних бесед со специалистами из промышленности выяснилось, что опять возникли неприятности с «Иглой» и средствами стабилизации станции. Шабаров пытается делать вид, что все работы идут по графику, но его ближайшие помощники утверждают, что пуск 15 апреля уже нереален. Сегодня по плану все три экипажа должны были начать занятия на корабле с 8 часов утра, сейчас уже 10:15, а со второй площадки все еще нет команды на выезд по-видимому, там новые задержки в ходе испытаний.

С 12 до 16 часов все три экипажа проводили проверку средств связи транспортного корабля и набора инструментов на борту станции. Замечаний по средствам связи у экипажа нет, зато их много по бортовому ЗИПу: излишне большое количество отверток, плохие авторучки, плохие нож и шило и т. д. Но самый главный недостаток ЗИПа — отсутствие индивидуального крепления инструментов и запчастей: есть опасность, что в полете мелкие запчасти «разбегутся» по просторному помещению станции.

Вечером к нам приехал председатель Госкомиссии К. А. Керимов (он, Мишин и многие главные конструкторы прилетели сегодня из Москвы). Керим Алиевич сказал, что 26–27 марта состоится заседание ВПК, на котором будет принято решение о дате пуска ДОС-7К. Керимов еще ничего не знает о характере отказов, выявленных в процессе испытаний станции: Шабаров, встречавший председателя Госкомиссии на аэродроме, не рискнул без санкции Мишина доложить ему о неполадках с «Иглой».

Вечером я встречался на корте один на один с Ю. А. Суриновым руководителем физической подготовки космонавтов, одним из лучших теннисистов ЦПК. Первые четыре гейма были за Суриновым, но я сумел заставить себя улучшить свою игру и выиграл партию со счетом 8:6. Приходится все же признать, что играть один на один мне уже тяжело.

23 марта. Тюра-Там — Москва.

Вчера поздно вечером в городе сгорело четырехэтажное здание школы. Причина пожара пока неизвестна, школа восстановлению не подлежит. Космонавты попросили разрешения посмотреть хоккейный матч между сборными СССР и США пришлось отодвинуть отбой с 23 часов на два часа ночи, а подъем назначить на 9:00.

Сегодня первый раз за три дня показалось солнце, но температура не выше одного градуса тепла: с юга дует сильный холодный ветер. Вылет в Москву для участия в заседании ВПК пришлось перенести на 12 часов местного времени (в Москве густой туман, и нас не принимают). Перед завтраком почти полтора часа занимались физподготовкой: я пробежал три километра, выполнил обычный комплекс упражнений и сыграл с Суриновым два сета (счет 6:0, 6:2 в мою пользу); космонавты во главе с Николаевым и Леоновым пробежали пять километров, потом играли в теннис и занимались «космическим» комплексом физических упражнений.

На часах уже 13:00 местного времени, а вылет в Москву снова задерживается; есть, правда, небольшая вероятность вылететь через два часа. Для летчиков первого класса, летающих на Ту-104, установлен минимум погоды: видимость — 2000 метров при высоте нижней кромки облачности в 200 метров (на мой взгляд, минимум погоды вполне можно было бы снизить соответственно до 1000 и 100 метров).

…Взлетели с аэродрома Тюра-Там в 13:00 по московскому времени. Вслед за нами с десятиминутным интервалом вылетели на Москву и два других Ту-104. До Волги погода была хорошей, но, чем ближе к Москве, тем хуже она становилась. На высоте 9000 метров летели в облаках. Перед самой Москвой погода заметно улучшилась, но у земли был сильный порывистый ветер под углом 90 градусов к ВПП и была плохая видимость из-за дымки. Все три экипажа Ту-104 отлично выполнили посадку.

Вечером мне на квартиру позвонил Л. И. Горегляд — он был заметно расстроенным и, как мне показалось, немного выпившим. Леонид Иванович сообщил, что в субботу на Военном совете ВВС вновь обсуждался вопрос: кем заменить Каманина? Кандидатура Горегляда даже не рассматривалась, генерал Мороз предложил кандидатуру Шаталова, но большинство членов Военного совета высказалось против нее. Решили пока оставить Каманина.

Такое «половинчатое» решение мне не нравится: можно было бы на один-два года назначить на мое место Горегляда, а Шаталова и Николаева сделать его заместителями с тем, чтобы через пару лет иметь двух неплохих кандидатов на мою должность. Но при любом варианте надо освобождать Н. Ф. Кузнецова от должности начальника ЦПК, и, чем скорее, тем лучше для дела — Береговой, Леонов и Попович вполне справятся с управлением Центром.

24 марта.

Сегодня Кутахов вылетел во Львов, а Ефимов — в Каир. Генерал Горегляд более подробно рассказал мне о заседании Военного совета ВВС. Из Ленинграда приехали создатели телефильма о Ю. А. Гагарине «О моем друге» — я помог им протолкнуть его через цензуру. Ведущую роль в фильме исполняет А. А. Леонов, с воспоминаниями выступают В. И. Гагарина, А. Т. Гагарина, Г. С. Титов, П. Р. Попович, А. Г. Николаев и другие. Этот фильм — хорошая память о Гагарине и ценный исторический документ.

25 марта.

Решением комиссии от 19 марта Трегубу, Кузнецову и Углянскому было поручено проверить правильность расчетов времени старта первого экипажа на станцию ДОС-7К № 1. Вчера мне звонил Трегуб и вновь утверждал, что все расчеты правильны и он не будет ничего изменять в них. Лично проверив расчеты в присутствии Горегляда, Зацепы и Голубева, я убедился, что корабль с космонавтами можно сажать за 4–5 часов до наступления темноты (а не за 1 час 20 минут, как утверждает Трегуб), начиная примерно с восемнадцатых суток полета. Исходные данные для расчетов были выданы без обеспокоенности за надежность посадки и поиска корабля с экипажем, генерал Кузнецов этим вопросом совершенно не занимался, а Углянский убыл в командировку.

Сегодня утром я вызвал Трегуба, Кузнецова, Голубева и специалистов Митина, Гладкого, Филимонова — и еще раз проверил расчеты времени старта. Оказалось, что Трегуб и его баллистики хорошо подготовились к защите своих позиций, оправдывающих 30-суточную продолжительность полета, а Кузнецов, Голубев и другие специалисты ВВС плохо знали существо дела и даже не проявляли желания добиться более благоприятных условий посадки корабля (в светлое время суток): два месяца назад Кузнецов, Пушкин и их специалисты подписали согласованный с ЦКБЭМ документ о времени старта, а потом стали выражать обеспокоенность недостаточной безопасностью ночной посадки. Такая беспринципность, особенно со стороны Кузнецова, возмутила меня до глубины души — я сказал ему, что он не защищает интересы космонавтов и ВВС, а работает на Трегуба. Я остаюсь глубоко убежденным в том, что лететь первому экипажу ДОС-7К на 30 суток очень рискованно, но с каждым днем у меня все меньше единомышленников и оснований для борьбы против Мишина: очень многие из моего лагеря трусливо перебегают к Мишину или в лучшем случае не проявляют активности в предотвращении его ошибок.