Победитель - Харлан Кобен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ванесса не отвечает. Молча смотрит и слащаво улыбается.
– Вам восемьдесят три года. Вы больны. Вам хочется рассказать кому-то правду. Во мне вы видите родственную душу. Мой телефон вы выключили. Подтвердить ваши слова я не смогу. Вы боитесь, что я передам ФБР рассказанное вами?
Глаза Ванессы Хоган жестко смотрят на меня.
– Я ничего не боюсь, мистер Локвуд.
В этом я не сомневаюсь.
– Они украли мою жизнь. – Ее голос понижается до жесткого, напряженного шепота. Она делает глубокий вдох. Я смотрю, как вздымается ее грудь, вбирая кислород и восстанавливая силы. – Мой единственный сын, мой Фредерик… Когда я впервые услышала, что он мертв, меня словно ударили бейсбольной битой. Я рухнула на пол. У меня перехватило дыхание. Я не могла шевельнуться. Моя жизнь закончилась. Вот так. Вся любовь к моему мальчику, к моему драгоценному, прекрасному мальчику – эта любовь не умерла. Она превратилась в гнев. Да, в гнев. – Она трясет головой, глаза сухие. – Без того гнева я вряд ли смогла бы подняться.
Рядом с ней стоит бутылка воды с соломинкой. Ванесса подносит бутылку к губам и закрывает глаза.
– Меня поглотило желание восстановить справедливость. Вы, мистер Локвуд, стремитесь остановить дрянных людей прежде, чем они совершат новые преступления. Ваши поступки достойны восхищения и имеют практический смысл. Вы останавливаете преступления. Вы уберегаете других людей от ужасов, которые выпали на долю Фредерика и мою. Но мною двигало не это. Я не думала о том, решится ли «Шестерка с Джейн-стрит» повторить свою мерзость. У меня был гнев, и этот гнев требовал выхода.
– Расскажите о своих дальнейших действиях, – прошу я.
– Я занялась расследованием. Вы ведь изучаете своих врагов, мистер Локвуд?
– Да.
– Я выяснила, что трое из шести выросли в религиозных семьях: Билли Роуэн, Лейк Дэвис и Лайонел Андервуд. Дальше я рассуждала так. Они сейчас напуганы и пытаются найти способ выбраться из щелей, в которые забились. И тогда я разыграла тот жалкий религиозный спектакль на телевидении. И я молилась – не шучу, молилась, – чтобы один из них пришел ко мне.
– И один действительно пришел.
– Билли Роуэн. Эта часть моего рассказа совершенно правдива. Он постучался в кухонную дверь.
– Что произошло потом?
– Я угостила его бейсбольной битой. Уже не в фигуральном смысле, а в самом прямом. Я прятала ее рядом с холодильником. Я спросила у Билли, не хочет ли он кока-колы. Он ответил: «Да, с удовольствием». Такой вежливый. Сидит, руки на коленях. Слезы по щекам текут. Рассказывает, как он сожалеет о случившемся. Но я уже распланировала дальнейшие действия. Он сидел ко мне спиной. Я схватила биту и ударила его по голове. Билли содрогнулся всем телом. Я ударила еще раз. Он завихлял на стуле, а потом упал на линолеум. Я била его снова и снова. Давала выход гневу. Жгучему гневу. Наконец-то я нашла точку приложения. Вы ощущали такое?
Я киваю.
– Билли валялся на полу. Окровавленный. Глаза закрыты. Я замахнулась битой у него над головой. Как топором. Знали бы вы, мистер Локвуд, какое это было ощущение. Впрочем, вы знаете. Прежде я волновалась, что расправа может выбить меня из колеи. Ничего подобного. Я испытывала совсем другие ощущения. Я наслаждалась. Стояла и думала: «Сколько еще ударов понадобится, чтобы его убить?» И тут у меня неожиданно появилась идея получше.
– Какая же?
– Выяснить, чтó ему известно. – Ванесса Хоган снова улыбается.
– Разумная идея, – соглашаюсь я.
– Я позвонила Ниро Стончу. Мы встретились в Нижнем Манхэттене. Там проходила встреча родственников жертв. Я попросила его прийти одному. Затем мы поехали ко мне. Вдвоем мы перетащили Билли в подвал, привязали к столу и привели в чувство. Ниро взял электрическую дрель с тонким сверлом. Он начал с пальцев ног Билли. Затем перешел к лодыжкам. Поначалу Билли утверждал, что не знает, где остальные. Дескать, они разбежались в разные стороны. Ниро на это не купился. Пришлось повозиться. Билли был влюблен в Эди Паркер. Вы знаете, что они были помолвлены?
– Да, знаю.
– Билли пытался держаться, но только усугублял свое положение. Ему все-таки пришлось рассказать правду. Про остальных он ничего не знал, а с Эди они прятались вместе. Они собирались сдаться властям. Вы правы, мистер Локвуд: эта парочка не бросала «коктейли Молотова». Собирались, как он признался, но, когда увидели автобус, опрокинувшийся с эстакады, убежали. Билли и Эди надеялись, что ранняя явка с повинной убережет их от худших последствий, особенно когда кто-то из родителей жертв готов их простить.
На лице Ванессы Хоган вновь появляется слащавая улыбка.
– Он имел в виду вас? – спрашиваю я.
– Само собой. Билли решил подстраховаться и проверить ситуацию. Он явился ко мне один, а Эди оставил в домике на берегу озера. Домик принадлежал какому-то английскому профессору из Университета штата Нью-Йорк в Бингемтоне. Мы с Ниро поехали туда, затолкав Билли в багажник. Эди Паркер оказалась там. Мы убедились, что она ничего не знает о других. Это меня только разъярило. Я хотела разыскать их всех, но мое желание не могло осуществиться сразу. Убедившись, что вытрясли из парочки все, мы их прикончили.
– А куда вы дели тела? – спрашиваю я.
– Почему вас это так интересует?
– Думаю, праздное любопытство.
Ванесса Хоган буравит меня глазами. Через несколько секунд она взмахивает рукой и чересчур бодрым тоном произносит:
– Ну что ж, расскажу. Ниро поддерживал деловые отношения с другим главарем гангстеров, которого звали Ричи Б. Тот жил в Ливингстоне. И на задворках его громадного участка стояла печь. Туда мы и отвезли тела. От «Шестерки» осталась четверка.
Нечто подобное я и ожидал услышать. Ванесса наслаждается, рассказывая мне о расправе над Билли и Эди.
– Итак, двое нашли свой конец вскоре после инцидента, – говорю я. – Через несколько лет властям сдалась Лейк Дэвис. Опасаясь за собственную жизнь, она связалась с Ниро Стончем и заключила с ним сделку, выдав Лайонела Андервуда. Вы знали об этом?
Ванесса хмурится:
– Ниро мне рассказал, но уже после. Меня это не обрадовало.
– Вы хотели расправиться с обоими?
– Естественно. Но Ниро сказал,
