Смерть королей - Бернард Корнуэлл

— Стоять! — закричал я, не датчанам, а своим воинам, потому что основные силы датчан уже были видны и быстро приближались. — Назад! — крикнул я. — Назад и вверх по холму!

Холм с полуразрушенным фортом находился на перешейке, образованном поворотом Сэферна. На нем была также деревня с церковью и кучкой домов, хотя большая часть земли поросла низким кустарникам или была заболочена. Сюда пришли беженцы, и их скот, свиньи, гуси и овцы сгрудились рядом с маленькими домами под соломенными крышами.

— Где мы? — спросил я Меревала.

— Это место называется Шроббесбурх, господин, — отозвался он.

Это не имело значения. Перешеек был около трех сотен шагов в ширину, и для его защиты у меня было сто сорок три воина, теперь к нам присоединился и Меревал, а многие беженцы служили в ополчении, у них имелись топоры, копья, охотничьи луки и даже несколько мечей.

Меревал уже выстроил их на перешейке.

— Сколько у тебя людей? — спросил я.

— Три сотни, господин, не считая моих восьмидесяти трех воинов.

Датчане наблюдали. Теперь их было, наверное, сотни полторы, и еще больше воинов подходило с севера.

— Поставь сотню ополченцев в форте, — велел я Меревалу.

Форт находился на южной стороне перешейка, под его защитой был весь северный склон. Ближе к реке была топь, и я сомневался, что какой-нибудь датчанин сможет пересечь это пространство, так что я устроил стену из щитов между нижними возвышениями форта и краем болота.

Солнце садилось. Датчане, думал я, должны атаковать сейчас, но хотя подошло еще большее число воинов, они не стали. Нашей смерти, по всей видимости, придется подождать до утра.

Мне не довелось хорошо выспаться. Я зажег костры на перешейке, чтобы мы заметили, если датчане пойдут в атаку ночью, а мы наблюдали за кострами датчан, которых зажигалось все больше по мере того, как с севера подходили новые силы, пока небо не покрылось отсветами пламени, отражающимися в низких облаках. Я приказал Райперу обыскать деревню и найти какую-нибудь еду.

В Шроббесбурхе были заперты в ловушке по меньшей мере восемьсот человек, и я не имел представления, сколько еще мы здесь пробудем, но сомневался, что сумеем найти провизию больше чем на несколько дней, даже зарезав весь скот.

Финан послал дюжину людей разобрать несколько домов, чтобы древесину можно было использовать для строительства баррикады на перешейке.

— Разумнее всего, — сказал мне Меревал в какой-то момент этой долгой и нервной ночи, — было бы послать лошадей вплавь через реку и продолжать путь на юг.

— Так почему ты этого не делаешь?

Он улыбнулся и кивнул в сторону детей, спящих на полу.

— И оставить их датчанам, господин?

— Не знаю, сколько мы здесь сможем продержаться, — предупредил я его.

— Лорд Этельред пошлет войско, — ответил Меревал.

— Ты в это веришь?

Он криво улыбнулся.

— Или, может быть, король Эдвард?

— Может быть, — сказал я, — но твоим гонцам понадобится два или три дня, чтобы добраться до Уэссекса, и еще два или три дня они будут обсуждать, что произошло, а к тому времени мы будем уже мертвы.

Меревала передернуло от этой жестокой истины, но если подмога не была уже в пути, мы были обречены.

Форт представлял собой жалкое зрелище, крепостной вал остался со времен какой-то древней войны против валлийцев, которые постоянно опустошали западные земли Мерсии. Там имелся ров, который не остановил бы и калеку, и частокол, такой гнилой, что его можно было бы свалить одной рукой.

Заградительные сооружения, которые мы устроили, были смехотворны, просто набросанные как попало бревна с крыш, они могли бы сбить с толку одного человека, но не остановить решительное наступление.

Я знал, что Меревал прав, что нашим долгом было пересечь Сэферн и скакать на юг, пока мы не дошли бы до того места, где можно было бы собрать армию, но поступить так означало бы покинуть всех людей, которые укрылись на этом большом полуострове.

И датчане, вероятно, уже перешли реку. К западу были броды, и они, возможно, хотели окружить Шроббесбурх, чтобы не дать нам возможность получить подкрепление. По правде говоря, я думал, что мы могли надеяться только на то, что датчане решат продолжать вторжение и вместо того, чтобы потерять людей, нанеся нам поражение, они поскачут на юг.

Это была хлипкая и неубедительная надежда, и поздней ночью, как раз перед тем, как небо на востоке начало светлеть, я почувствовал отчаяние обреченного.

Три Норны не дали мне другого выбора, кроме как развернуть знамя и умереть со Вздохом Змея в руке. Я думал о Стиорре, своей дочери, и так хотел ее увидеть хотя бы еще раз, а потом пришел серый рассвет и туман, и облака снова нависали низко и принесли с запада мелкий дождь.

Сквозь туман я различил знамена датчан. В центре был символ Хэстена, череп на длинном шесте. Ветер был слишком слабым, чтобы расправить знамена, так что я не видел, были ли там орлы, вороны или вепри. Я сосчитал знамена.

Я видел по меньшей мере тридцать, еще сколько-то скрывал туман, и под этими мокрыми знаменами датчане строились в стену из щитов.

У нас было два знамени. Меревал использовал флаг Этельреда — скачущий белый конь неуклюже висел над фортом на длинном шесте.

Мое знамя с головой волка находилось в низине, с северной стороны, и я приказал Осви, своему слуге, срубить деревце и сделать второе древко, чтобы я мог расправить флаг и показать датчанам, с кем они столкнулись.

— Это прямо-таки приглашение, господин, — сказал Финан. Он потопал ногами по мокрой земле. — Помнишь, ангелы сказали, что ты умрешь. Они все хотят прибить твой череп к своему фронтону.

— Я и не собираюсь от них прятаться.

Финан совершил крестное знамение и мрачно уставился на вражеские ряды.

— По крайней мере, это произойдет быстро, господин.

Туман медленно рассеивался, хотя мелкий дождь еще моросил. В полумиле от нас датчане сформировали цепь между двумя перелесками.

Строй с густым лесом разрисованных щитов заполнил пространство между деревьями, и у меня сложилось впечатление, что он продолжается и в лесу. Это странно, подумал я, но в этой внезапной войне все было предсказуемым.

— Человек семьсот? — предположил я.

— Около того, — подтвердил Финан, — достаточно много и еще больше — среди деревьев.

— Зачем?

— Может, ублюдки хотят, чтобы мы напали на них? — предложил Финан, а затем окружат нас с обеих сторон?

— Они знают, что мы не станем атаковать, — сказал я. Мы были в меньшинстве, и, по большей части, необученные воины. Датчане поймут это просто потому, что фирд редко имел щиты.