Смерть королей - Бернард Корнуэлл

Каждый день, что датчане теряли в ожиданиях, был еще одним днем, который позволял собрать фирд и привести воинов из земель саксов, если только мои подозрения не были верны, и этот удар датчан был обманом, потому что реальная атака наносилась где-то в другом месте.

Еще больше датчан собралось в окрестностях. Поздним утром, когда дождь наконец закончился и солнце проглянуло сквозь облака, мы увидели больше дымов в восточной части неба.

Сначала струйка дым была тонкой, но быстро становилась гуще. Вскоре появилось еще две. Датчане громили близлежащие деревни, а другой отряд перешел реку и патрулировал изгиб, поймавший нас в ловушку.

Осферт нашел две лодки — просто шкуры, натянутые на ивовые прутья, и хотел сделать большой плот, как тот, который мы нашли, чтобы пересечь Узе, но присутствие датских всадников покончило с этой идеей.

Я приказал своим людям укрепить баррикаду поперек перешейка балками и стропилами, чтобы защитить людей из фирда и направить атакующих на стену из щитов.

У меня почти не было надежды пережить решительную атаку, но люди должны быть заняты, и потому они снесли шесть домов и перенесли бревна к перешейку, где баррикада медленно становилась всё более грозной.

Священник, нашедший убежище в Шроббесбурхе, прошел вдоль моей линии обороны, раздавая людям небольшие кусочки хлеба. Они становились перед ним на колени, а он клал крошки им в рот, а затем добавлял щепотку почвы.

— Зачем он это делает? — спросил я Осферта.

— Из земли мы пришли, господин, и в землю уйдем.

— Мы не уйдем никуда, пока Хэстен не атакует, — возразил я.

— Он боится нас?

Я покачал головой.

— Это ловушка, — ответил я, я побывал уже в стольких ловушках с того момента, как меня попытались убить в день Святого Алнота, и когда меня призвали заключить договор с Эориком, и когда я сжег корабли Сигурда, а также устроил трюк с ангелами. Но теперь, как я подозревал, датчане подготовили самую большую ловушку, и она сработала, потому что во второй половине дня на противоположном берегу реки случилась какая-то паника и патрулировавшие берег датчане пришпорили своих лошадей, направив их на запад.

Что-то напугало их, и спустя несколько мгновений появился намного больший отряд всадников, несущий два флага: один с крестом, а другой — с драконом.

Это были западные саксы. Хэстен привел людей к Шроббесбурху, а я был убежден, что все мы были нужны где-то далеко, где разворачивалась настоящая атака датчан.

Вновь прибывших вел Стеапа. Он спешился и спустился к реке, к небольшой отмели из грязи, где сложил руки у рта и крикнул:

— Где мы можем переправиться?

— К западу, — прокричал я в ответ, — сколько вас?

— Двести двадцать.

— Мы заметили тут семь сотен датчан, но не думаю, что это их основные силы.

— Еще больше наших идет сюда, — прокричал Стеапа, игнорируя мое последнее сообщение, и стал взбираться обратно на берег.

Он направился на запад, исчезнув за деревьями, в поисках брода или моста. Я вернулся на перешеек и увидел, что датчане еще сидят в строю. Должно быть, им было скучно, но они даже не потрудились нас спровоцировать, даже когда наступил вечер, а затем и ночь.

Хэстен знал: я не стану покорно сдаваться, но ничего не предпринял, чтобы подкрепить свои ​​утренние угрозы. Мы наблюдали, как снова взметнулись датские костры, и смотрели на запад, ожидая появления Стеапы, наблюдали и ждали. Наступила ночь.

А на рассвете датчан уже не было.

Этельфлед приехала через час после восхода солнца, приведя почти сто пятьдесят воинов. Как и Стеапе, ей пришлось ехать на запад, чтобы найти брод, и к полудню мы собрались все вместе.

— Думал, ты направляешься на юг, — поприветствовал я ее.

— Кому-то же нужно драться с датчанами.

— Если только они не уйдут, — сказал я. Земля к северу от перешейка была еще усеяна тлеющими кострами, но датчан не было, лишь следы копыт, ведущие на восток. Теперь у нас была армия, но не с кем было драться.

— Хэстен и не собирался со мной драться, он просто хотел заманить сюда людей.

Стеапа взглянул на меня озадаченно, но Этельфлед поняла, что я пытался сказать.

— Так где же они?

— Мы на западе, — заявил я, — так что они должны быть на востоке.

— И Хэстен уехал, чтобы присоединиться к ним?

— Думаю, что да, — сказал я. Мы ничего не знаем наверняка, конечно же, кроме того, что люди Хэстена атаковали юг из Честера, а потом загадочным образом поскакали на восток. Эдвард, как и Этельфлед, отозвался на самые первые мои предупреждения и послал людей на север, узнать, началось ли вторжение.

Стеапа должен был подтвердить или опровергнуть мое первое послание, а затем отправиться обратно в Винтанкестер. Этельфлед проигнорировала мой приказ укрыться в Сирренкастре и вместо этого повела собственных воинов на север.

Другое войско мерсийцев, по ее словам, было вызвано в Глевекестр.

— Какой сюрприз, — произнес я с сарказмом. Этельред, в точности как во время прошлого вторжения Хэстена в Мерсию, будет защищать свои собственные земли и позволит остальной части страны самой отражать нападение.

— Мне нужно вернуться к королю, — сказал Стеапа.

— Какие тебе даны приказы? — спросил я его. — Узнать, где произошло вторжение датчан?

— Да, господин.

— Ты это узнал?

Он покачал головой.

— Нет.

— В таком случае, ты со своими воинами пойдешь со мной, — заявил я, а ты, — я сделал знак Этельфлед, — отправишься в Сирренкастр и присоединишься там к брату.

— А ты, — сказала она, указывая на меня, — мной не командуешь, так что я делаю то, что хочу, — она посмотрела на меня с вызовом, но я промолчал. — Почему бы нам не разбить Хэстена?

— Потому что у нас недостаточно людей, — ответил я спокойно, — и потому что мы не знаем, где остальные датчане. Ты хочешь начать битву с Хэстеном, а потом обнаружить у себя в тылу три тысячи хмельных датчан?

— Так что нам делать? — спросила она.

— Что я сказал, — ответил я, и мы отправились на восток по следам копыт лошадей Хэстена, и заметили, что больше не было сожжено ни одной фермы и не разграблено ни одной деревни. Это означало, что Хэстен ехал быстро, не используя возможность обогатиться, поскольку, как я предположил, он выполнял приказ присоединиться к армии датчан, где бы она ни была.

Мы тоже спешили, но на второй день приблизились к Ликкелфилду, а у меня были там кой-какие дела. Мы въехали в этот маленький город без стен, но с возвышающейся большой церковью, двумя мельницами, монастырем и впечатляющим домом, оказавшимся жилищем епископа.