Когда наступит вчера - Владимир Свержин

– Это полканов-то? – усомнился я. – Перед тем просидев хрен знает сколько в темном ящике? Сам-то ты в это веришь?

– Ну, порубать-то, положим, не порубают, – криво усмехнулся Фуцик. – На то им кишка тонка, но шуму-гаму наделают преизрядно. Один свистун-то наш чего стоил! Да и иным палец в рот не клади. Но суть-то не в том. Пока эти дурни с полканами силами меряться будут, мы по-тихому у другого места иным кораблем пристанем и все сокровища на него загрузим.

– А Соловей со своей бандой, стало быть, на съеденье остаются?

– Ну, так, не разбив скорлупы, орешек не съесть, – развел руками мошенник.

– И что, он был на это согласен?

– Он о том и не ведал, – вздохнул разбойничий замполит. – Я ему наговорил, что ежели он свистанет в полную силу, то от эдакого посвиста полканы наземь повалятся. А там их, тепленьких, лишь прикончить останется.

– М-да, все хороши, – подытожил я. – Ладно, с ограблением более или менее понятно. Сфинкс-то вам зачем нужен?

Фуцик подозрительно оглянулся, словно на ходу соображая, можно ли поверять мне столь великую тайну среди подобного многолюдия. Однако вариантов не было, и потому, наклонившись к самому уху, он сообщил мне заговорщическим шепотом, старательно косясь и подмигивая:

– Без Сфинкса нельзя никак! Даже Лазурен доподлинно не ведал слов тайных, коими воевода пешей морской рати с полканами обменивается. А слова те от Сфинкса проистекают.

– Поясни? – удивленно потребовал я.

– В стародавние времена, когда Сфинкса в подземный чертог заманили да на цепь посадили, уж не знамо, каким чудом, хитрая затея повелась. Король самолично к зверюге этой приходит да вопрос от него выслушивает, и, коли даст на него правильный ответ, то свою загадку загадывает. Вот эта-то загадка и ответ на нее тайными словами являются. И всякий раз слова иные, а уж какие – никому не ведомо. Известно токмо, что сей же миг, как Сфинкс слово заветное речет, у полканов, да у воеводы пешей рати морской в голове оно слышится. И тот, кто орехи привозит, да за кушем Хведоновым приезжает, заветными словами с воеводой обменивается, чтоб подвох какой не вышел. А без них и близко лучше не соваться.

– Угу, ясненько. – Я постучал пальцами по столешнице. – И вы, значит, решили потягаться со Сфинксом в разгадывании загадок? Похвально. А знаете, что он делает с теми, кто не справится с задачей?

– Да уж как не знать, – грустно вздохнул охотник за сокровищами. – Съедает. Хоть в броне, хоть в рядне. Да только не на то голова дадена, чтоб ее к животине злой в яму совать. Свалка-то – место грязное, по ней никто особо рыскать не будет, а притаиться там завсегда есть где. Так что, ежели всё заранее присмотреть да приноровиться, то и у самого лаза схорониться можно. А Сфинкс, поди, не сверчок, голос у него гулкий. Так вот и выходит, что с малым риском всё разузнать можно. Всех-то печалей – государя дождаться!

– М-да, теперь его можно долго дожидаться. Хорошо. Только одна нестыковочка выходит. Зачем вам тайные слова, если полканов планировалось отвлечь боем? Да и зачем вообще кровопролитие, если полканы с тайным словом и сами всё отдадут?

– Без боя они лишь Хведонов куш полной мерой отвесят, а там, поди, еще немало чего останется за просто так лежать. Ну а ежели у сокровищницы еще какая стража имеется? Нет, без тайного слова в такое место идти – дело глупое.

– И с ним не след, – подала голос Оринка. – Весь план сей щеглам на забаву. Не в том суть, что злато да каменья на острове том добываются.

– А в чем же? – Фуцик быстро повернул голову, странно двигая носом и становясь неуловимо похожим на крупного грызуна.

– Сила в той земле чудодейная, – начала было кудесница, но ее слова прервались очередным появлением тюремщика.

– Ты, доходной, шагай сюда!

– Слушай внимательно, – зашептал я горе-фокуснику. – Скажешь Кукуевичу, что на острове могут быть бо-ольшие проблемы. Ты же как раз сейчас подробненько вызнаешь, что да как. Об остальном, думается, он и сам догадается. Да помни, в лесу землицы под могилы мно-ого! Смотри же, не просчитайся!

Скрежет ключа, запирающего замок, словно отсек разговоры о тайнах острова Буяна и о прочих насущных проблемах. Таковых в данный момент насчитывалось как минимум две. Первая: как выбраться из этой зловещей крепости до темноты; и вторая: где обещанный любезным хозяином обед? Поскольку разрешение второго пункта означенного плана мероприятий затягивалось по не зависящим от нас обстоятельствам, все силы были брошены на обсуждение вопроса номер один.

– Слышь, – Вадим покосился на дверь, – давай типа побарабаним, чтоб нам хавчик притаранили. А как дверь откроют, мы по-тихому стражу приговорим и сделаем ноги.

– Тут во дворе еще сотни две стражников, – напомнил я, охлаждая взлелеянный голливудскими боевиками пыл моего друга.

– А мы переоденемся. Наших возьмем, типа будто мы их охраняем, и шевелим булками к «ниссанам». А дальше – хрен они нас поймают!

Оставленные нами во дворе синебокие скакуны по-прежнему одиноко стояли на своих местах, не проявляя никакого интереса к прочему конскому составу и с презрительным пренебрежением отвергая всякий предложенный им конюхами корм. Откуда же было знать озадаченным коневодам, что «ниссаны» не употребляют ни овса, ни сена, ни свежей травы, ни даже сахару, а питаются исключительно соком минеральных дров. Однако причины несгибаемой стойкости загадочных коней были им недоступны, а потому разбойники опасливо сторонились наших транспортных средств, опасаясь подвоха.

– Замечательная идея, – похвалил я. – Только предварительно надо будет договориться с гарнизоном, чтобы они открыли ворота, опустили мост и дружно смотрели в другую сторону.

– Может, из поясов веревку свить да по ней спуститься? – неуверенно предложил Вавила.

– На виду у восторженной публики? – Я подошел к окну. – Да и оконце маловато. Здесь едва Оринка пролезет, а нам, что тем верблюдам в игольное ушко, – путь заказан.

Я мрачно уставился на крепостной двор, где вовсю суетился вооруженный до зубов люд, занимая места у дымящихся котлов. Сквозь узкую щель в каменной толще стены виднелись и «ниссаны», и возок с золотом, на крыше которого, свесив когтистые лапы, возлежал Проглот. Должно быть, лишенный хозяйского внимания, он инстинктивно занялся тем, чем до него были знамениты сотни поколений свирепых предков – охраной сокровищ. Какая неведомая сила толкала их на это – одна из нераскрытых тайн противоестественной истории.

Грифон загорал на крыше золотого возка, и разбойники, вероятно, не имевшие прямого указания проверить содержимое повозки, не слишком торопились вступать в пререкания с юным, но уже вполне боеспособным монстром. Как я заметил, там же, около возка, кучковались и наши бывшие соратники, вероятно, сговорившиеся по возможности разделить трофеи между собой и потому зорко следящие за каждым подходящим к экипажу чужаком. Полный грустных мыслей, я повернулся к Вадиму: