Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета - Сергей Кузнецов

Буквально после того как я написал эту заметку (и маленькую статью в саму «Базу»), «База» фактически перестала обновляться. Там, правда, появился аудиофайл, снятый с автоответчика брата Эака («Почему не работает радио?») и прекрасный форум «Как умер твой хомячок?» (кстати, если заглянуть в самый низ страницы, можно найти несколько псевдопорнографических рассказов, в том числе любимый мною «Москва и москвичи» Инны Райхман). Зато сам Зак стал петь песни — в смысле стал петь песен еще больше — и время от времени концертирует в Москве и Питере. Первый раз приехав в Северную Калифорнию, я пытался встретиться с ним, и Зак позвал меня на какую-то парти, спросив, достаточно ли я красив, чтобы быть его date (то есть чтобы наша встреча выглядела как свидание)? В тот вечер я был занят и до парти не добрался, а когда мы встретились с Эаком, вопрос о date он больше не поднимал — видимо, я оказался недостаточно красив.

История про мат в Рунете вполне очевидна: когда все только начиналось, цензуры не было и все писали, что хотели. Законодатель сетевых мод Антон Носик всегда горячо защищал право на самовыражение, поминая с именами-отчествами штук двадцать классиков, использовавших ненормативную лексику в своих текстах. Со временем, как и следовало ожидать, произошло расслоение: появились ресурсы, где мат неприемлем ни при каких условиях, и, с другой стороны, места, где без мата писать как-то неприлично, — такие, как fuck.ru и целая семья его клонов. Мне же всегда была милее ситуация смешения языков — и тут я не могу не привести рассказ Норвежского Лесного, еще одного ветерана Рунета, с которым я познакомился в том же Zhurnal.ru Сейчас Норвежский трудится в очередном проекте Носика — англоязычном русском сайте MosNews. com.

Итак, Норвежский Лесной рассказывает:

— У нас в старой «Газете. ру» была игра на троих — с Носиком и Лехой Андреевым. Игра заключалась в постепенной легализации матерных слов. Начинали мы с легких слов (сука), постепенно продвигаясь к тяжелым (хуй и пизда). Помню, в «Лесных далях» (колонка НЛ, названная так в честь пансионата, где проходил РИФ — СК) очень мне хотелось слово «хуй» употребить, но случая нормального не было. В конце концов выход был найден: к заметке «Про Духовность» была прицеплена картинка с изображением кирпичной стены с надписями «хуй», «духовность» и «здесь была Линор Горалик».

2. Юмор — это русский секс: август 1998 года

«Матадор», 1998 г.

Как известно, человечество, смеясь, расстается со своим прошлым. Мы, конечно, часть человечества, но нам почему-то все время приходится, смеясь, здороваться со своим настоящим. Понимая при этом, что смеяться, в общем-то, нечему. 

В то время, когда большинство моих коллег и друзей пытались вызволить свои деньги из банков, искали хоть что-нибудь по старым ценам или просто рвали на себе волосы, я был в отпуске. То есть я успел уехать из России, когда кризис уже начался, но еще было непонятно, как долго он продлится и чем чреват. Я гордо решил не напрягаться и отдыхать, тем более что денег у меня после покупки внезапно подорожавших авиабилетов фактически не осталось. Думать же о том, что, вернувшись в Москву, я стану безработным, не хотелось, и потому я решил о кризисе просто забыть. Сделать это было не очень трудно, так как местного языка я не знал, англоязычных газет мне не попадалось, да и телевизора в доме, где я остановился, не было (за месяц до моего приезда хозяйка выкинула его в окно во время семейной ссоры). И потому я решил, что про кризис мне все расскажут в сентябре, когда вернусь, и даже никого о нем не расспрашивал.

Но моя информационная изоляция была нарушена самым подлым образом.

Как уже сказано, телевизора в доме не было. Но зато был компьютер и доступ к Интернету. И потому я каждый день аккуратно просматривал почту. Мои виртуальные знакомые деликатно молчали, видимо, не желая меня отвлекать от отдыха, и единственными письмами, кроме обычного спама, были послания, приходящие с сервера «Анекдоты от Вернера». Еще полгода назад я подписался на рассылку «лучшего анекдота дня» и с тех пор каждый день получал по почте один анекдот, признанный в результате голосования посетителей сервера лучшим. Так вот получилось, что анекдоты стали для меня единственным источником информации из России. Оценив шанс, ястал наведываться на этот сервер регулярно (игнорируя экономические и политические разделы Сети) — и в результате могу сегодня представить вам хронику кризиса в анекдотах.

Первый кризисный анекдот появился 18 августа. Осознание случившегося еще не посетило большую часть населения страны, и потому он был рассчитан на специалистов (четыре специальных слова на две фразы): «Нерезиденты нам поставили демонстрашку фондового рынка. На дистрибутив у нас денег не хватило». Не касаясь нерезидентов и фондового рынка, поясню, что бесплатная демонстрашка программы работает обычно ограниченное время… да, собственно говоря, и не работает, а делает вид. Демонстрирует.

Потом наступила пауза почти на неделю. Редкие анекдоты были не слишком смешны и тоже немного специальны (24 августа: Объявление. Сдается квартира со всеми удобствами: широкий валютный коридор, евроремонт согласно правилам МВФ, рассрочка платежа на 5 лет). Но 26-го числа — так и не знаю, что там происходило в real life, — случился обвал. Именно тогда я узнал самый популярный анекдот сезона о диалоге двух банковских служащих:

— Как дела?

— Отлично.

— Простите, я, наверное, не туда попал.

Но большинство анекдотов все еще были макроэкономического толка: предлагали срочно найти Мавроди для реструктуризации рынка ГКО и обсуждали, в чем разница между курсом доллара и курсом рубля (вы не знаете? В штурмане!). Лучшим анекдотом был признан следующий:

Кириенко: «Я удержу рубль в пределах девяти за доллар».

Черномырдин: «А я — в пределах семи».

Ельцин: «Удерживай!»

Честно говоря, он меня несколько насторожил. То есть я не совсем понял, чего в нем смешного — поскольку курса не знал и разыскивать его в Интернете не хотел. Но от анекдота остался неприятный осадок. Кажется, подумал я, рубль уже перевалил за девять…

На следующий день мои опасения подтвердились анекдотом об анализе бесконечно малых:

Вопрос: Какая разница между одним рублем и одним долларом?

Ответ: Один доллар.

Но, к счастью, потом макроэкономические параметры уступили место живым людям — Ельцину, Кириенко и Черномырдину. О том, что последний снова появился в Кремле, я догадался, прочитав политическую версию старого анекдота про программиста, который в случае поломки автомобиля советовал всем вылезти из него, а потом снова залезть. На этот раз программист советовал для борьбы с кризисом уволить премьера, а потом взять его обратно. Узнав, что и это не помогает, он признавался, что даже и не знает, что делать.